Я пожила в таких городах, как Перт, Сен-Галлен, Сингапур и Дубай, и хочу сказать, что отсутствие бешеного темпа жизни в первых двух порождает совершенно иной тип отношений между людьми. Его интересно исследовать, но в то же время он представляет собой благодатную почву для одиночества. Впрочем, одиноким себя можно чувствовать где угодно. Я это поняла, когда после десятилетнего отсутствия вернулась в Австралию ухаживать за мамой.
Нежелание расширять устоявшиеся социальные группы
Люди, склонные к оседлому образу жизни, продолжают поддерживать контакт с друзьями аж со времен начальной школы. Кажется, их связи полноценны и постоянны. Можно сказать, что они решили двигаться вглубь, а не вширь, как экспаты вроде меня. Крепкие отношения в таких сообществах ценятся высоко, и в итоге те, кто десятилетиями существовал в границах своего племени, уже не спешат приглашать на ужин новых людей. Это логично: с древних времен наш мозг запрограммирован держаться подальше от неизвестности. Все же эта обстановка настолько отличалась от того, с какой легкостью я находила новых знакомых в городах с большим количеством экспатов, что это буквально повергло меня в культурный шок. Быть одинокой женщиной стало самым социально изолирующим опытом в моей жизни.
Я не единственная, кто через это прошел. Хезер Хенсен, эксперт в области глобальных коммуникаций родом из США, провела долгое время в Сингапуре и Дании в качестве экспата, но, в отличие от меня, у нее были и муж, и дети. Вот как она описывает разницу между жизнью в Сингапуре и Дании (на родине ее мужа):
«В Дании совсем иное отношение к экспатам. Здесь ты гораздо быстрее погружаешься в местную культуру, чем в Сингапуре. Вообще в Дании нет заметного разделения на „экспатов“ и „местных“, которое так чувствуется в Сингапуре. Учитывая, что мой муж датчанин и я владею его родным языком, вы можете подумать, что я с легкостью заводила новые знакомства, но это не так. У меня здесь всего пара хороших друзей, да и познакомилась я с ними не через мужа.
Это тяжело, потому что в Дании люди заводят друзей с детских лет, растут вместе с ними и продолжают эту дружбу во взрослом возрасте. Мне нравятся друзья мужа, они полностью приняли меня в свой круг, но все же мы в основном собираемся именно компанией. Не думаю, что могла бы позвонить кому-то из них, чтобы поделиться своими проблемами или просто поболтать. Мы больше похожи на группу друзей, которые проводят время вместе, чем на друзей, которые могут общаться один на один.
Дания – довольно закрытая страна. Можно сказать, что я вошла в культуру с помощью брака, потому что меня включили в круг общения моего мужа. Если бы не он, я бы ни за что не стала частью этого круга. Прежде всего потому, что это уже устоявшийся коллектив близких друзей, которым вовсе не нужны чужие люди. Все это естественно и понятно, но влиться в культуру из-за этого невероятно сложно».
Как мы уже сказали, в результате эволюции люди поняли, что вместе они – сила и что все, кто не входит в их племя, представляют собой социальную угрозу. Так что вполне логично, что нам тяжело впускать в свою жизнь новых людей, когда мы чувствуем, что наши социальные потребности и так удовлетворяются. Но мы также сказали о том, что одиночество в нашем мире – это тайная пандемия, ведущая к кризису психического здоровья, а значит, нам все же необходимо побороть в себе стремление к обособленности. Я вижу два способа сделать это. Во-первых, я надеюсь, что те мои читатели, у которых с социальными связями все в порядке, найдут способ преодолеть себя и впустить в свою жизнь кого-то нового. Можете ли вы выйти из зоны комфорта и уделить хоть немного времени тем, кому одиноко? Награда явно того стоит. Новый друг привнесет в вашу жизнь новые идеи, а разговоры с ним, возможно, окажутся бесценными. Во-вторых, мы, экспаты, можем поучиться прочности и стабильности отношений у тех, кто вырос в среде без экспатов.
Учимся подражать мышлению экспатов
Обратная сторона жизни экспатов в таких городах, как Сингапур, Дубай и Гонконг, заключается в том, что вы живете вдали от своей семьи. Чтобы пополнять постоянно редеющие ряды уезжающих друзей, вам приходится впускать в свою жизнь кого-то нового. В отличие от тех, кто окончательно переезжает на новое место, экспаты знают, что они здесь не навсегда. Осознание того, что ты гость, также создает ощущение спешки, которого я не замечала в более спокойных и замкнутых городах. Отсутствие психологической безопасности, которое чувствуют иностранцы, побуждает их быстро сближаться с другими. Мы уже говорили о том, что наш мозг запрограммирован на сближение, и он помнит, что вместе мы – сила. Как и в случае с Кристиной, он говорит: «Ты в одиночестве, ты в уязвимом положении. Тебе не хватает биоэнергетических ресурсов. Иди и познакомься с кем-нибудь». Так мы начинаем искать группу друзей, которая превратится в наше безопасное племя. Как правило, это племя заменяет нам друзей и членов семьи, которые остались дома. Такие отношения зарождаются и развиваются крайне быстро: мы здесь всего на два года, а не на 20 лет, и хотим завести друзей как можно быстрее.
В нашем мире новости о социальной изоляции попадают на первые полосы газет, и я считаю, что мы многое можем узнать о человеческих отношениях у серийных экспатов. Мы могли бы набраться смелости, порожденной ощущением срочности, и пойти на сближение с другими вне зависимости от того, где мы живем.
Ищите общее, чтобы сблизиться
Посмотрите, как нас сплотила всеобщая травма, оставленная пандемией. Эта общность, возникшая в результате совместного опыта, научила нас сочувствовать друг другу. У Кристины Санг есть излюбленная тактика сближения, возникшая еще когда она жила в Португалии без знания языка. Эта тактика называется «схожести притягиваются». Вот как описывает ее Санг:
«Я просто искала отклик, точку соприкосновения. В моменте я думала как-то так: опа, похоже, мы оба любим вкусно поесть. Что ж, начнем с еды и выстроим на этом общение».
Техника сближения Кристины подтверждается наукой и теорией, известной как «подобное притягивает подобное». Согласно этой теории, мы чувствуем себя комфортнее с теми, кто выглядит так же, как мы. Мозг выдвигает предположение, что раз мы схожи, например, по возрасту, национальности или полу, то, возможно, разделяем одни и те же ценности и, следовательно, можем подружиться. В комнате, полной незнакомцев, нас будет тянуть к тем, кого мы считаем больше похожими на нас, потому что мозг относит их к нашему «племени» и начинает ощущать себя в безопасности.
Но что случится, если, как и Кристина, вы живете там, где между вами и окружающими имеется большая разница в фенотипах? Постарайтесь на этой неделе поискать общие черты с другими, чтобы ускорить сближение. Присмотритесь к тем, кого встречаете ежедневно или в определенные периоды времени. Просканируйте их внешний вид. Есть ли у вас с ними что-то общее, с чего можно начать беседу? Может, этот человек одет в такую же кожаную куртку, что лежит у вас дома? Или, может, на нем спортивная футболка с логотипом вашей любимой команды? Настройтесь на поиск сходств, а не различий, и вы испытаете на себе настоящую магию. Затем позаимствуйте храбрость у экспатов и постарайтесь начать разговор.
Подумайте о своих текущих отношениях с людьми
Опираясь на типы отношений, перечисленные в главе 2, подумайте, какой из них преобладает сейчас в вашей жизни. Есть ли среди ваших знакомых те, связь с которыми ослабела за последнее время? Спросите себя, рады ли они за вас. Может, пришла пора освободить место для новых людей в вашей жизни?
Впустите в свое племя кого-то нового
Есть ли у вас на работе или, может быть, в вашем городе кто-то новенький? Я любила своих родителей в том числе и за то, что они все время приглашали к себе домой иностранных студентов из Университета Мердока неподалеку. Они на своем опыте знали, каково это – быть одному в чужой стране. Когда мы с сестрой были маленькими, нам нравилось узнавать что-то новое о местах, в которых мы никогда не были, благодаря историям, которыми делились наши гости. А для кого бы вы освободили место за своим столом?
Глава 11Помощь
Ссамого рождения и до поездки в Швейцарию (мне тогда было 17 лет) я каждое воскресенье ходила на службу в католическую церковь. Во время службы нам часто говорили, как важно помогать другим, но одно дело слушать проповедь в свои дерзкие 14 лет, и совсем другое – самому ощущать, как сближаешься с человеком благодаря глубокой чудотворной силе помощи.
Из окна той самой церкви, где мне в дальнейшем пришлось выступать с траурной речью на похоронах отца, я видела, как пожилые мигрантки, многих из которых мы любили называть «азиатскими тетушками», деловито суетились в церковной столовой. Они аккуратно снимали пищевую пленку со стеклянных блюд, в которых лежали домашние малайзийские пирожки с карри и завернутая в бумажные салфетки выпечка к чаю. В ожидании, когда священник завершит мессу, я с тоской наблюдала за ними и думала только о том, как бы поскорее выбежать во двор и насладиться этими лакомствами. Отец давал мне мелочь на карманные расходы, и я, сжимая в своей потной руке эти огромные 50-центовые австралийские монетки, неслась через зеленый двор прямиком в столовую. После мессы люди часто оставались и болтали, жуя купленные вкусности, а золотой свет падал им на плечи, пока они толпились и ждали, когда священник подойдет и поговорит с ними.
Больше всего мне запомнился тот энтузиазм, с которым эти пожилые женщины, чьи дети давно уже выросли и переехали в такие города, как Мельбурн и Сидней, обслуживали нас. Деньги, собранные с продажи выпечки, на которую они потратили так много усилий, пойдут на закупку чего-то нового для церкви или на благотворительность за пределами общины. Получив деньги, они клали на мои протянутые ладони белые салфетки, а сверху в одну руку ярко-зеленый сладкий перанаканский блинчик квей-дада и в другую – хрустящий малайзийский пирожок. Внутри этой маленькой столовой суетились женщины всех национальностей – индианки, белые австралийки, восточные азиатки и итальянки. Они закидывали чайные полотенца на плечи, когда заканчивали вытирать позаимствованные подносы и столовые приборы. Именно тогда я по-настоящему поняла, насколько важны отношения, построенные на помощи другим. Простая раздача еды объединяла целые семьи, остающиеся пообщаться после службы. Сами эти женщины тоже заводили друзей и сближались. Я поняла, что объединяла их не религия, а сила помощи: в воскресенье, выходной день, они вместе готовили еду и приносили ее в столовую. Отец помогал мне, отдавая мелочь, а я – своей семье, делясь купленными лакомствами, чтобы они могли спокойно стоять во дворе и не отвлекаться от общения со священником. Все мы отказывались от своего эго, чтобы тем или иным способом помогать другим. Взаимопомощь – это одна из ключевых составляющих здоровых социальных отношений.