Большинство людей склонны сравнивать свою неидеальную, но вполне реальную жизнь с теми идеальными картинками, которые выкладывают другие. Помните: то, что вы видите в соцсетях, – иллюзия, которая не стоит ваших проблем с психическим здоровьем. Постарайтесь также не забывать, что каждый час пролистывания новостей – это минус час на то, чтобы выстраивать настоящие и полезные для здоровья личные отношения.
По возможности смотрите людям в глаза
Используя технологии, помогающие вам общаться, помните, как важно поддерживать с человеком зрительный контакт. Без зрительного контакта не будет доверия, а без доверия не будет и отношений. Если вы должны сделать рабочий звонок, включите камеры и постарайтесь взаимодействовать с собеседником. Еще один совет: если вы чувствуете себя некомфортно, представьте, что за камерой сидит ваш самый любимый человек на свете. Тогда ваши глаза наполнятся теплотой, которая поможет настроиться на сближение и не выглядеть, как выбежавший на проезжую трассу олень.
Глава 13Удаленка
21 июля 1964 года молодой мусульманин из Сингапура Басри Сумани присоединился к 20 000 других сингапурских мусульман, организовавших шествие в честь дня рождения пророка Мухаммеда. Как и всегда, в Сингапуре стоял влажный и жаркий день с температурой 35 градусов по Цельсию. В 16 часов, когда процессия продвинулась вглубь города, Басри и его друзья заметили, что сингапурцы-мусульмане и китайцы, наблюдавшие за шествием, яростно о чем-то спорят. Неизвестно, кто первый начал потасовку. Драка переросла в насильственные столкновения, в ход пошли велосипедные цепи, кислотные растворы и железные прутья. Расовый конфликт вылился на улицы маленького островка и затем не утихал еще несколько месяцев, так что приходилось задействовать все силы полиции. В результате первого столкновения погибло 23 человека. Конфликт не утихал, поскольку отношения между двумя этническими группами ухудшались, а дезинформация подливала масла в огонь. Страна оказалась расколота: 75 % китайского большинства против 15 % малайского меньшинства. Данный конфликт стал самым напряженным за всю историю этого маленького островного государства, в котором я родилась и живу в настоящее время.
Сингапур разделился на закрытые этнические сообщества, разговаривающие на разных языках: малайцы, китайцы, индийцы и евразийцы. Как же в таком случае Сингапур стал таким процветающим государством? Каким образом всего за несколько десятилетий в стране, которая враждовала сама с собой, ситуация изменилась настолько сильно?
Во-первых, правительство объединило население благодаря общности языка. Этим общим языком решено было сделать английский, и теперь люди разных национальностей стали ближе друг к другу попросту потому, что начали друг друга понимать. Более того, владение английским стало обязательным, так что ученики всех этносов начали массово переводиться из китайских школ в английские. Конечно, правительство позволяло людям говорить на своих родных языках, таким образом сохраняя самобытность, делающую каждый их этих этносов уникальным.
Вторым шагом правительства стало создание жилищного законодательства, согласно которому государство было обязано предоставлять жилье каждому сингапурцу, но не давало людям возможности обособляться территориально. Таким образом, китайцы, малайцы, индийцы и евразийцы теперь жили бок о бок. Со временем такое соседство позволило справиться с разобщенностью. Если бы не жилищное законодательство, я бы не смогла написать для вас эту книгу, ведь я и сама появилась на свет буквально благодаря ему. Мой отец был представителем сингапурских китайцев, этнического большинства страны, составлявшего 75 % населения, а мать родилась в семье евразийцев, самой малочисленной этнической группы, составляющей менее 1 % населения. Именно новое законодательство, призванное сплотить людей, позволило моим родителям жить в одном районе. Они влюбились, поженились, а затем появилась я. Если бы не культура сплоченности, меня бы не было.
Конечно, Сингапур не идеальная страна. Проблема разобщенности существует там так же, как и во всех других странах. Но тот прогресс, которого удалось достичь Сингапуру за последние несколько десятилетий, являет собой прекрасный пример, как можно налаживать отношения.
В настоящий момент мы также переживаем кризис сплоченности на рабочем месте. Я знаю, каково работать в дружном коллективе и в коллективе, где царит разобщенность. Когда мне было 24, мне повезло перебраться в Дубай, где я работала продюсером и диджеем на станции Virgin Radio – именно ее я упоминала в главе 9. Возможно, вам уже доводилось слышать о ее невероятной корпоративной культуре, в которой бесстрашие, инновации и сплоченность являются частью как внутренних, так и внешних ценностей. Всем нам тогда было по 20 с лишним лет, мы были готовы экспериментировать, а если что-то не удавалось, мы видели в этом ценный урок. Главное, что от нас требовалось, – творческий характер, а творчества без ошибок не бывает. Команду изначально набирали так, чтобы она была максимально разношерстной: в нее входили представители всех этносов, под стать нашей межнациональной аудитории. Вместе у нас получалось удовлетворять все желания слушателей и ставить для них ту музыку, которая им точно понравится. Все это было в далеком 2009-м, когда разнообразие еще не было общепринятой ценностью. Контент, который мы создавали благодаря культуре сплоченности, был одним из лучших за всю мою карьеру радиоведущей.
Представьте мое удивление, когда в 2015-м я переехала в Сингапур и обнаружила, что на местной радиостанции царит и процветает культура разобщенности. За всю свою карьеру я никогда еще не чувствовала себя настолько одинокой. Во-первых, это была организация с традиционной для Азии иерархической структурой, идущей сверху вниз. Иерархия является неотъемлемой частью нашей культуры. Мы почитаем старших, уважаем титулы и ранги, а при обмене визитками держим их двумя руками и почтительно наклоняем голову. В нашем языке – путунхуа – все родственники также именуются в соответствии с рангом: первая тетушка, вторая тетушка и т.д. Таким образом, иерархия давно стала частью нашего внутреннего кода, но в этой организации она еще и полностью вытеснила творчество. Люди открыто задевали друг друга, а потом пытались откупиться раздачей тортов. Креативность не имела никакой ценности, важно было лишь то, достаточно ли ты знаешь внутренние порядки, чтобы продвинуться по карьерной лестнице. Конкретно в моей команде этого достигали за счет «козла отпущения» – участника коллектива, презрение к которому сплачивало остальных коллег. В один момент этим «козлом» стала я. Решив уволиться, я пошла в отдел кадров и постаралась объяснить им, что на самом деле творится в отделе, потому что надеялась, что с тем, кто займет мое место, не будут так обращаться. Лидеров в коллективе боялись и слушались на автомате, так что никто не рисковал открыто выражать свое несогласие. Неудивительно, что такая разобщенность плохо влияла на нашу производительность. Мы создавали контент, но не вкладывали в него душу, а лишь снисходительно доносили его до слушателей.
Однажды я вся в поту проснулась посреди ночи с мыслью о том, что в ситуации подобной разобщенности мы просто не можем создавать контент, находящий отклик в слушателях. Как можно наладить связь с аудиторией, если не получается наладить связь друг с другом?
Из-за токсичной обстановки на работе я опять вернулась в режим «бей или беги», так что любое подобие творческой работы казалось мне непосильным трудом, а идея того, что можно пять дней в неделю делиться в эфире чем-то хорошим, казалась мне просто нелепой. Я страдала от бессонницы, раздражения кишечника и полного отсутствия интереса к любой рекламной кампании, которую мы проводили. Сейчас мне уже не верится, что такое могло случиться, ведь я, в конце концов, супертворческий человек, написавший полноценную книгу! И все же мне до сих пор не дает покоя вопрос: как крупные и влиятельные организации планируют изменить мир с помощью своей инновационной продукции, если все их усилия сходят на нет из-за одиночества, вызванного их же корпоративной культурой?
Новые правила игры
Пришла пора всему миру признать, что мы никогда не вернемся к тому режиму работы, что существовал до пандемии. Гибридные инструменты, пришедшие к нам по необходимости, настолько глубоко проникли в наш быт и стали для нас настолько естественными, что возвращение к работе в офисе с девяти до шести попросту невозможно. Это подтверждается первым масштабным исследованием четырехдневной рабочей недели, в котором приняли участие 33 организации66. Оказалось, что ни в одной из компаний – участников исследования не планируют возвращаться к традиционной пятидневной рабочей системе. Множество организаций уже успели полностью перейти на удаленный режим работы, столкнувшись из-за этого с новыми вызовами. Например, нам известно, что многие работники стали относиться к происходящему в своих компаниях более равнодушно (это произошло и со мной на последнем рабочем месте), из-за чего коллективы внутри компании стали менее трудоспособны.
Кроме того, переход на дистанционный режим вызвал рост количества увольнений, ведь в коллективе, в котором не возникает человеческих отношений, уйти с работы гораздо проще. В ситуации, когда представители поколения Z постоянно спрашивают «а что я получу от этой работы?», работодателям приходится делать политику организации более гибкой, уменьшать объем рабочей нагрузки и привносить изменения в корпоративную культуру.
Исследования объясняют эту волну увольнений нежеланием представителей поколения Z становиться жертвами выгорания, а также убежденностью в том, что работа не определяет истинную ценность человека.
Человеческие отношения – решение проблемы
Так зачем же нам выстраивать отношения с коллегами? Сегодня одиночество, испытываемое человеком на работе, достигло небывалых масштабов, а это означает, что люди не привязываются к своему рабочему месту. Не получая эмоциональных «активов» от коллег, мы не торопимся осуществлять эмоциональных «инвестиций» в совместные проекты и вообще утрачиваем заинтересованность в успехе организации, а утратив эту заинтересованность, мы вообще не хотим общаться с теми, с кем вместе работаем. Так образуется замкнутый круг одиночества.