Попробуйте выполнить следующие упражнения на уязвимость, так хорошо укрепляющую отношения между людьми.
Чем уязвимость не является
Почти 15 лет мне платили за то, что в прямом эфире я рассказываю о вещах, которые не до конца понимаю, и о вещах, о которых не готова рассказывать. Я попала в петлю вознаграждения: чем больше я рассказывала, тем больше был интерес аудитории, тем популярнее было шоу. Проблема заключалась в том, что за 15 лет работы у меня выработалась привычка делиться информацией в одностороннем порядке, даже в общественных местах. Я была тем самым незнакомцем, что на ужине у вашего друга начинает пересказывать историю своей жизни в попытке с вами сблизиться.
Так я узнала нечто крайне важное: не стоит показывать свою уязвимость до установления доверия. Она препятствует формированию связи, к которой вы стремитесь, потому что ваш новый собеседник в это время слышит: «Я и собственные секреты хранить не умею, а уж твои тем более». То же чувство мы испытываем, когда натыкаемся на пост, в котором человек детально описывает мельчайшие подробности своего развода.
Когда я начала исследовать отношения между людьми и переосмысливать свое отношение к уязвимости, люди стали менее скептически относиться к моим намерениям сблизиться. Подумайте об этом: вы действительно вовлечены в общение и стараетесь проявить уязвимость или просто необдуманно делитесь подробностями своей личной жизни?
Глаза в глаза
Недавно я была на ретрите в Лаосе. Там я впервые попробовала медитацию «глаза в глаза». Длительный взгляд в глаза другого человека укрепляет доверие и улучшает отношения, а также пробуждает чувство взаимной любви и размывает границы. Доказано, что всего за две минуты этой практики у нас может возникнуть чувство привязанности и близости по отношению к кому-то, кого мы только что встретили.
Во время ретрита меня поставили в пару с человеком, который, по правде говоря, меня немного раздражал. Это было не совпадение, так распорядилась судьба. Медитация продолжалась. По мере того как мы углублялись в практику, я все больше думала о том, насколько красива женщина напротив меня и внутри, и снаружи, а еще о том, что я искренне желаю ей всего самого наилучшего. Мы обе расплакались.
Я хочу дать вам сокращенную версию этой практики. Постарайтесь сосредоточиться на чувстве уязвимости, которое испытаете, когда первый раз будете выполнять это упражнение.
Сначала выберите партнера по медитации: это может быть близкий друг, ваш молодой человек или девушка, член семьи или даже коллега, с которым у вас не ладятся отношения. Для этого упражнения вам понадобится таймер и место, где можно присесть: большой диван, пара стульев, коврик для йоги (мое любимое место) или мягкий ковер на полу. Сядьте друг напротив друга. Скрестите ноги, если можете, или примите любую удобную позу. Закройте глаза. Три раза глубоко вдохните через нос и выдохните через рот. Дышите диафрагмой, чтобы воздух поступал в живот. Не спешите, постарайтесь расслабиться во время дыхания.
Запустите таймер на 60 секунд. А теперь в течение минуты смотрите человеку напротив в правый глаз. Если вы испытаете ощущение дискомфорта, или, может, вам станет неловко или смешно – терпите. Теперь оторвитесь и поставьте таймер еще на 60 секунд. На этот раз смотрите в левый глаз партнера. Понаблюдайте за ощущениями: находите ли вы в глазах партнера отблески или оттенки цветов, которых раньше не замечали? Какие чувства и мысли возникают во время выполнения упражнения, когда дискомфорт проходит? Затем поставьте таймер еще на одну минуту и просто посмотрите друг другу в глаза. Какие чувства у вас возникают? Может, вы плачете? Чувствуете ли вы, что ваши отношения стали крепче, чем прежде? Что вы испытываете?
Уязвимость позволяет сочувствовать другим
Знали ли вы, что если просто поделиться секретом с новым знакомым, то уровень окситоцина (гормона, отвечающего за доверие в отношениях) в крови повысится? Именно поэтому эмоциональный риск, который несет в себе демонстрация уязвимости, способствует сближению на физиологическом уровне.
Представьте, насколько объединяющим может быть выступление общественного деятеля, вышедшего на сцену TED в надежде поделиться историей, которую прежде он никому не рассказывал.
В 90-х, когда по всем австралийским каналам только и говорили о скандале, разгоревшемся между Моникой Левински и Биллом Клинтоном, я еще была ребенком. Я была слишком маленькой, чтобы понимать все, что происходит, но я точно помню, что именно ее выставляли главной злодейкой этой истории, «порочной женщиной». Мы ни разу не слышали, чтобы она сказала хоть слово против, и долгое время знали эту историю лишь со слов Билла Клинтона.
Десятилетия спустя Моника поднялась на сцену TED и рассказала, как все это время ей приходилось принимать душ с открытыми дверьми, потому что мама боялась, что она покончит с собой. После своего выступления Моника перестала быть жертвой той клеветы, которую СМИ о ней распространяли. Предрассудки испарились, и люди задумались о том, каково это, когда ты только начал свой жизненный путь, а твое имя уже смешивают с грязью по всему миру, в то время как личную жизнь во всех подробностях обсуждают в Сети? Как теперь вступать в отношения? Как искать любовь? Ты не можешь устроиться на работу, потому что тебя все знают, а работодатель боится привлечь к себе лишнее внимание. Сколько молодых людей сломалось бы от подобного скандала, не имея ни любви, ни цели на ближайшее будущее в свои 20 с лишним лет? Скольких из нас любящие родители просили бы принимать душ с открытыми дверьми из страха, что мы покончим с собой?
Мы можем сопереживать Монике именно благодаря ее рассказу и ее уязвимости, позволяющим составить более полную картину произошедшего.
Как использовать свою уязвимость, чтобы наладить взаимопонимание в семье, на работе и в обществе?
Глава 4Травма
Сингапур в нашей семье всегда называли «домом». Когда мне было лет 11, мы с мамой прошли курс писательского мастерства для мигрантов, и в одном из своих сочинений я тоже назвала это место домом. Тогда я не понимала, что бездумно, подобно эху, воспроизвожу слова родителей. Потому что для меня Сингапур домом не был. Я никогда не жила там, за исключением первых трех лет моей жизни. Я ничего о нем не помню. В ностальгических воспоминаниях родителей Сингапур был раем с горами вкусной еды и толпами вечно спешащих куда-то людей. Мне казалось, что Перт с его воскресными поездками в церковь и субботними уроками китайского меркнет в сравнении с ним. Однажды, в 12 лет, я набралась смелости и спросила маму: «Если в Сингапуре было так замечательно, почему же вы уехали?»
Мать ответила так же, как ответило бы большинство родителей мигрантов (не важно, в Азии или где-то еще): «Мы хотели для вас лучшей жизни. – Затем она добавила: – В то время, когда мы решили переехать, все школьники Сингапура должны были в качестве второго языка изучать родной язык отца. Вам пришлось бы говорить и писать на официальном языке путунхуа, а ваш отец разговаривает только на диалектах и на малайском. Я тоже не знаю этот язык (мама входит в число евразийских сингапурцев), так что у вас бы ничего не вышло. Вы бы никогда не смогли тягаться с другими, а мы хотели, чтобы у вас был шанс поступить в университет».
После этого разговора я почувствовала себя обязанной матери за то, что она эмигрировала туда, где ей не нравилось. Эта деталь сыграет важную роль в следующих главах, а пока лишь скажу, что в Сингапуре чувство долга перед родителями впитывается с молоком матери. На нас давит груз ответственности не только за успеваемость в школе, но и за сам факт нашего рождения. Об этом часто любят шутить азиатско-американские комики, но за этим смехом всегда кроется глубокое осознание того, что нам НЕЛЬЗЯ ОБЛАЖАТЬСЯ. Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах. Именно из-за этого давления я и начала чувствовать себя одинокой, ведь я больше не ощущала себя ребенком или даже человеком в своей собственной семье. Я была, скорее, механизмом, работа которого обернется или успехом, или провалом для меня и близких. Именно так у многих начинает формироваться социальное одиночество – чувство отсутствия принадлежности в единственном месте, где мы должны ощущать безопасность. В собственном доме мы продолжаем чувствовать острую нехватку одобрения, из-за чего нам постоянно приходится быть начеку.
Я приравняла это чувство неполноценности и отсутствия принадлежности к отсутствию любви. Стиль воспитания моей матери заключался в том, чтобы давать мне ровно столько любви, сколько нужно для того, чтобы стараться больше. Мой психолог называет такое поведение «любовь на 80 %». Долгожданные 100 % любви выделяются редко, только в качестве награды за отлично выполненную работу. С раннего возраста я поняла, что любовь и привязанность существуют, но их нам недодают. Я сразу уяснила, что в моем случае любовь была условной и выплачивалась исключительно в награду за удушающее послушание и достижения.
Иногда я все еще ловлю себя на том, что говорю с собой в том же стиле «жесткой любви», в котором говорила со мной мать. В каждом из нас есть что-то, что заставляет любить других так же, как любили нас. То, как к нам относились, и то, как нас любили в детстве, на биологическом уровне влияет на наш мозг. Так формируется наше восприятие человеческих отношений, и если мы этого не осознаем, восприятие никогда не изменится.
В книге «Что с тобой случилось?», написанной в соавторстве с Опрой Уинфри, доктор Брюс Д. Перри выдвигает гипотезу, что наша способность строить здоровые и прочные отношения с другими напрямую зависит от человеческих отношений, которые у нас были в детстве: «Благодаря вниманию и любви [родителей] в мозге образуются нейронные связи, которые позволяют нам чувствовать любовь, а затем с любовью относиться и к другим. Если тебя любят, т