Лео пихнули сзади, толкнули в плечо, люди вокруг заторопились, кое-кто побежал. С трамвайного кольца, позвякивая и уютно светясь окнами, заворачивала «Аннабель». Отшагнув на край тротуара, Лео пропустил особо рьяных.
Он задрал голову, морщась от ледяной, висящей в воздухе пыли, поглядел на вокзальные часы: пять пятнадцать утра. До начала уроков, и даже до школьного завтрака — а Лео рассчитывал попасть на завтрак — оставалась уйма времени. Хорошо бы кафе какое-нибудь найти, выпить горячего и проснуться, но кафе и забегаловки сейчас еще закрыты.
А на завтраке надо добраться до Кассия и сказать ему пару слов.
Кассий. Все-таки Кассий. Слишком яркий, деятельный, с харизмой. Из него получится хороший маг.
Артефакт, значит, его наследство. Похоже, именно тогда, на похоронах деда, Хольцер и забрал браслет, может быть, даже тайком от матери. Получается, что искомый ребенок и артефакт связаны.
Что, честно говоря, очень и очень нехорошо.
Кассий взял артефакт с собой в закрытую школу, истопник каким-то образом его заполучил… может, он просил Дедулю продать вещицу?
Лео дернулся и обнаружил, что прошел мимо трамвайных остановок. Возвращаться не стал, а зашагал дальше, обходя конечную, до площади Полнолуния. Все равно рань несусветная, в транспорте толкотня, а Лео надо подумать.
Итак, газеты с обведенными адресами ломбардов и антикварных магазинов у Дедули на столе. Отец Мордача — владелец ломбарда, не чуравшийся скупкой краденого. Алоиз Леманн — коллекционер артефактов. Дедуля, желая продать браслет, обратился и к первому, и ко второму, но они оценили артефакт выше человеческой жизни.
Что-то слишком много смертей вокруг этой загадочной вещицы. И случайных, и неслучайных. Эхеверия убит, Риган тоже, как и двое его сыновей, младшая дочь мертва, жена покончила с собой, а может, тоже убита. Дедуля, Мордач и Леманн убиты. Кассий Хольцер жив-здоров.
Вчера был жив-здоров. Лео прибавил шагу, тут же поскользнулся и чуть не упал — лужи на тротуаре застыли и превратились в каток.
Но вдруг все наоборот? Вдруг Кассий не собирался ничего продавать, а Дедуля каким-то образом украл у него артефакт? А Хольцер все это время пытался вернуть его? И… убил всех, кто видел браслет или держал его в руках.
Бьянка Венарди жива.
Надеюсь, все-таки Кассий не убийца. Если он кого и убил, то только Леманна, и того, скорее всего, случайно.
Если так, то браслет у него. А вот это совсем плохо. Де Лерида вычислит, если еще не успел. Но если все-таки еще нет, то браслет надо бы инквизитору оставить. Иначе он со следа не сойдет и уйти нам с Кассием не позволит.
Сонный сторож, ворча, открыл Лео калитку, но предупредил, что входные двери еще заперты и надо идти через столовую, где сейчас готовят завтрак, или через интернат.
Лео обошел темное здание школы. Школьный двор тонул во мраке, одинокий фонарь на растяжке бросал круг жидкого света в центр спортивной площадки. Второй фонарь — его почти не было видно за длинным одноэтажным зданием мастерских — освещал черный вход, который как раз вел на кухню и в подвал. Напротив, над голыми кронами деревьев, светилось несколько окон на четвертом этаже интерната — дежурные воспитатели уже встали.
Лео свернул налево и двинулся вдоль каменной стены, которая принадлежала одновременно прачечной и котельной. Пусть голем посмотрит старую запертую дверь, можно ли ее вообще открыть? Сейчас самое время запустить его незаметно.
Лео поднялся на замусоренное крыльцо под железным козырьком, осторожно вытащил из-за пазухи Камбалу и посадил его под дверную ручку, туда, где должна быть замочная скважина. Сосредоточился, формулируя задачу: обследовать дверь на предмет ее бесшумного и по возможности незаметного вскрытия, посмотреть, куда она ведет и можно ли выйти этим путем на улицу.
Выдав голему задание, Лео повернулся лицом ко двору.
И вовремя, потому что краем глаза заметил движение около мастерских. Открылась и закрылась дверь, моргнув неярким светом. Одна, две… три фигуры, нагруженные ящиками или коробками, мелькнули на фоне стены, и глухо залязгало железо. Они открывают ворота, догадался Лео. Большие железные ворота, которые около мастерских. Еще, кстати, один возможный путь из школы, надо бы его тоже изучить.
Лео спустился с крыльца и, обходя освещенный участок под окнами интерната, двинулся в сторону мастерских. Голему он уже не был нужен, тот справится сам, а вот странные перемещения с ящиками его заинтересовали.
Ничего странного не было в том, что ящики из мастерских таскают к воротам — мальчики получали в школе профессию, они чинили и обновляли разные приборы и механизмы. Вот только не слишком ли ранний час они выбрали?
За воротами, в переулке, стояла крытая повозка, запряженная парой лошадей, а у ее задка — старик с фонарем. Он прикрывал свет полой плаща и явно торопил грузчиков. Но как он ни прятал фонарь, Лео все же узнал синий комбинезон трудовика и вспыхнувшую рыжим шевелюру одного из парней — Хольцер! Интере-есно… Фоули вообще знает, что тут творится?
Лео мысленно коснулся голема и переформулировал задание: кроме обследования двери Камбала должен был проверить железные ворота и выяснить, можно ли выйти через них тихо, не привлекая внимания. И заодно проникнуть в мастерские и разобраться, что за ящики таскали Кассий и трудовик. Хотя никаких следов таинственных ящиков там могло уже и не остаться. Но пусть проверит все равно.
После завтрака Лео нагнал на лестнице Хольцера и Доменику Энтен, висевшую у того на локте.
— Кассий, я прошу вас зайти ко мне в кабинет после второго урока.
— Хорошо, господин Грис. — Парень удивился, и по глазам было видно, что он быстро перебирает в уме все свои прегрешения, пытаясь вычислить, о котором из них стало известно Лео.
— И к вам, Доменика, у меня просьба. Пожалуйста, верните карту с валетом пик, которая попала к вам в тетрадь. Случайно, видимо, завалилась. У колоды есть хозяйка, я хотел вернуть ей хотя бы последнюю карту.
Но первым делом Лео собирался показать карту Византу. Если эти карты в самом деле волшебный предмет, то их можно восстановить, и они будут работать.
Доменика — яркая темноволосая девушка с глазами, как у лани, первая красавица школы (губа не дура у Кассия) — замотала головой:
— У колоды нет хозяев, господин Грис. Это школьная колода. Она всегда была тут, выпускники передают… передавали ее младшим, когда те переходили в выпускной класс.
— Доменика… — Лео состроил грустную мину, опустил глаза, стараясь аккуратно подбирать слова. — Моя невеста когда-то училась в этой школе. Карты принадлежали ей, вернее, ее матери. Они память о ее матери, понимаете?
Он буквально кожей почувствовал, как смягчился взгляд Доменики. Она помолчала, потом вздохнула.
— Господин Грис… у меня нет этой карты. Я уже… передала ее.
— Кому?
— Одному мальчику из первой старшей группы. Но у него ее тоже, скорее всего, нет.
— Как же мне ее найти? — растерялся Лео.
— А что же ваша невеста оставила колоду в школе? — нетактично встрял Хольцер. — Если она ей дорога как память?
Доменика ткнула приятеля локтем. Лео осторожно объяснил:
— Сразу после войны еще не было школ второй ступени. Тогда только-только вышел закон об обязательной проверке на дистингере. Сперва обследовали взрослых, а всех подростков вплоть до двадцатилетних молодых людей держали в очереди, взаперти, в основном в школах, в которых были интернаты. Дефиниции не проводили еще.
— Я знаю, — вставила Доменика, — не такой уж я маленькой была, чтобы не помнить.
— Я господину Хольцеру напоминаю, — Кассий слегка покраснел, но глаз не отвел, — что на проверку могли увезти в любой момент. Моя невеста просто не успела забрать колоду.
— Бедная, — с большим сочувствием сказала Доменика. — Как же невовремя карты Надзору попались.
— А что же, Надзор их сжег, действительно? — не унимался Хольцер. — Ведь все до единой карты орфы вынюхали. Ну, кроме Черного Петера. Значит, точно на них заклятие лежало, а, господин Грис?
Локоть Доменики опять воткнулся Хольцеру в печень.
— О заклятии ничего не знаю, — развел руками Лео. — И невеста моя тоже. Но не исключено.
— Я же говорила, — воскликнула Доменика, — что они волшебные! А ты не верил…
— Не волшебные, а зачарованные, — перебил ее Кассий, — это разные вещи. А чары на них были я скажу какие — заставляющие играть бесконечно. С войны в эти карты играли беспрерывно поколения учеников. Ничего такое заклятие, неслабое. Стоили небось прилично в свое время.
— И все-таки, Доменика, как найти карту? — настаивал Лео. — По какой системе вы передаете их друг другу?
— О, — она улыбнулась, — это что-то вроде гадания. У каждой карты есть свое значение, например, десятка бубей предвещает удачу, а король треф — большие проблемы. Если к тебе пришла еще одна карта, то значение меняется. С третьей — опять меняется. Но по три карты редко когда вместе собираются. Если тебе нравится, что получилось, можешь оставить карты у себя до следующей игры — тогда гадание сбудется. А не нравится — избавляешься от одной или обеих карт. Только избавляться надо аккуратно — подсунуть другому человеку так, чтобы он не заметил. Или чтоб как бы случайно получилось. Вот как вы с Черным Петером. Если тот, кому подсовывают, заметил или что-то заподозрил — то все, не сработало, забирай карту и ищи другого лопуха.
— И как долго такая игра длится?
— Как правило, за год карты собираются и сдаются раз пять-шесть. Но в этот год с сентября уже трижды пришлось сдавать, необычно это. И Черный Петер почему-то сам к вам пришел, мы просто обалдели все. Вообще-то карты никогда еще ко взрослым не приходили, я так думаю, из-за чар.
А как же карточка, которую Бьянка подсунула в Библию падре?
Лео спросил:
— А что означает Черный Петер?
Доменика замялась:
— Ну… это такое пугало. Означает, что ты малефик. Все пытаются от него побыстрее избавиться. От него и от Черной Марты. Если себе оставить, то Дефиниции не пройдешь. Но вам-то, господин Грис, Дефиниции не страшны уже.