— Нет-нет, спасибо. Я не ранен. Кровь просто из носа текла.
— Господин Фоули, посветите пожалуйста, я взгляну.
— Да я в порядке!..
— Стойте смирно. Сегодня какой-то парад окровавленных. — Холодные пальцы Мэри пощупали Лео переносицу и ласково прошлись по лицу, словно погладили. Пламя директорской зажигалки слепило глаза. — Тут не больно? А тут?
— Нигде не больно. А кто еще? Кроме нас с падре?
— Еще беднягу Райфелла мальчишки вечером приволокли. Тоже кровь из носа, из ушей, и даже губа прокушена. С ним и раньше случалось, а сегодня вообще… Ладно, Лео, внешних повреждений и правда нет. Спасибо, господин Фоули.
— Вообще? — насторожился Лео. — В каком смысле «вообще»? На него тоже напали?
— У него есть пара синяков, мальчики сказали, в туалете его нашли, на полу. Может, ударился, когда падал. Может, врут, поди разбери.
— Башка цела? Ребра не сломаны? — Фоули выдохнул клуб дыма. — Ну и отлежится, ничего с ним не сделается. Подумаешь, сцепились. Главное — чтоб не увечились, а драться они все равно будут. Я бы больше волновался, если б не дрались.
Непонятно. Зачем этой мелкой твари нападать на Райфелла? Он же приятель Кассия. Или тварь с Кассием все же не связана?
И что она такое, наконец? На вид — девочка как девочка, человеческая, вполне материальная, умеет душить и толкать с лестницы, а также умеет исчезать, словно под вейлом. Но это не вейл, он бы всполошил детекторы. Отводит глаза? Но мага простым слепым пятном не обмануть. Тогда как она исчезает? Развоплощается? Как привидение?
Лео вспомнил неслабый удар детскими ладошками в грудь, невольно поежился и запахнул расстегнутое пальто. Девочка-убийца. Материальная настолько, что способна взаимодействовать с людьми и предметами, однако с легкостью развоплощается, когда требуется удрать… Не фейри. Фейри так исчезать не умеют, да и не имитируют они человеческий образ настолько дотошно. Не домашний дух — их эктоплазменная плоть гораздо более разрежена. Ну… если только не подкармливать их кровавыми жертвами. Можно ли считать убийства таковыми? Собственно, крови пролилось не особенно много, да и дух сам себе жертвы не приносит, не работает такой способ. Очень сомнительно.
И не привидение.
Тогда кто?
Креатура, создание человеческой мысли и воли? Чье-то тело сновидения, ведогонь? Тульпа? Очень похоже, но… Но маг, создавший ее, должен быть чрезвычайной мощи и опыта, чтобы его креатура обрела телесность.
Это не Кассий. Или Кассий? Он все-таки из сильной магической семьи, не простецовый малефик. Но, признаться, подобные таланты и среди истинных магов редкость. За всю свою жизнь Лео видел одного такого. Вернее, одну.
Наблюдавший в щелку за коридором комендант шикнул на Фоули:
— Гаси вонялку свою, Вотан. Выходят.
Инквизиторы вышли в коридор, прикрыв за собой дверь комнаты падре Кресенте. Мануэль приблизился — в темноте глаза его отсвечивали красным, и Лео показалось, что дело вовсе не в зажигалке директора.
— Здесь же можно спуститься к часовне? — Он кивнул на темный провал лестницы.
— Да, конечно, сразу в нее и попадете. — Фоули посторонился. — Только она же заперта, надо за ключом сходить. Ганс?
— Мы взяли у падре Кресенте. Господа, Инквизиция в лице падре Жасана Леблана дала мне добро на особый ритуал. Нам нужен один свидетель из числа независимых участников. Как насчет вас, Лео?
Глава 14
— А можно я сначала хотя бы умоюсь? — спросил Лео.
— Нельзя.
Лео вздохнул и побрел вслед за инквизитором и дознавателем, чувствуя себя неудачливым персонажем детектива, от которого толку никакого, кроме привычки оказываться в не то время в не том месте.
Мануэль принял какое-то решение и уверенно спускался впереди всех в полной темноте, а его куратор светил фонариком под ноги себе и Лео и аккуратно придерживался за перила.
— Что мне надо будет делать? — тихонько спросил он.
— Ничего особенного, просто засвидетельствовать свое присутствие и расписаться в протоколе. Я его сам буду вести. Если мы немедленно не выясним, что тут происходит, то боюсь, школу придется закрыть.
— А почему этот ритуал сразу не провели, если возможно вот так взять и выяснить, что происходит?
Падре Жасан хмыкнул и посмотрел на него через очки, впрочем, вполне доброжелательно.
— Сразу видно, молодой человек, что вы страшно далеки от инквизиции и ее порядков. Мне даже сейчас придется исписать кипу бумаги, чтобы оправдать свои действия. Удачно, что на сей раз пострадал священнослужитель, на этот счет у нас особые протоколы.
— А зачем вам свидетель со стороны?
— Затем, что у всех инквизиторов стоит блок на усиленные техники допроса. В ситуациях, которые выходят за рамки стандартных, требуется наблюдатель, не имеющий такого блока, чтобы восстановить картину произошедшего, если что-то пойдет не так. Да не волнуйтесь вы так, юноша, это чистая формальность. Никто не будет вас допрашивать.
Как же! Но отказываться было поздно, да и не отказался бы он, что тут говорить.
Часовня, которую громко называли «церковь», была заперта, во мраке над дарохранительницей светился только крохотный огонек. Оба инквизитора припали на колено и перекрестились, склонив головы.
Лео велели сесть на скамью и не мешаться. Он устроился в первом ряду и немедленно начал клевать носом.
Неужели школу и правда могут закрыть? Ведь трое погибли и один чудом выжил. Еще два покушения на Лео, о которых он умолчал, но вдруг стоит рассказать? Ладно, посмотрим, может, это не слишком и важно. Но если закроют, куда пойдут все учителя, которых, наверное, уволят? Искать другую работу? А дети? Распределят их по другим школам? Нет, наверняка Надзор будет тянуть с закрытием до последнего, если только тут внезапно не манифестируется демон из клиппотических миров. Да и то постараются под ковер замести.
Меж тем Мануэль зажег несколько толстых свечей по бокам алтаря, отодвинул стулья слева, там, где обычно располагался хор, один стул взял себе и сел, свесив руки меж колен и ссутулив спину. Распущенные волосы в полутьме казались спутанной гривой хищного зверя.
Падре Жасан перемолвился с ним парой слов, получил какой-то мелкий предмет, отомкнул двери в холл и вышел.
— Куда он? — спросил Лео.
Де Лерида пошевелился, два красноватых огонька зажглись в чаще волос.
— В кабинет директора позвонить. Куратор не возит с собой ключ.
— Какой ключ?
— От этого. — Мануэль поддел пальцем блеснувший на горле ошейник.
Уточнять Мануэль не стал, и Лео проглотил вопросы. Снова повисло молчание. Лео не знал, что ему делать, поэтому не делал ничего. Девочка-убийца мерещилась около двери в ризницу маленьким белым силуэтом. Лео моргнул. В часовне было пусто, темно, гулко, но все же теплее, чем на улице в растаявшем снегу. Кажется, он все-таки обжег себе руку. И щеку. И…
Как же хочется спать.
— Вы тут поспите, пока везут, — сказал ему Мануэль. — В ризнице можно устроиться, там есть скамья без подлокотников.
— Вот уж увольте! Чтоб меня тоже придушили?
— Вряд ли в моем присутствии.
— Думаете, это привидение? Не живой человек?
— Вот как раз и выясним, что это или кто это. Нет, я не думаю, что это привидение. Привидения не душат людей.
— А кто?
— Не знаю. Но поскольку в часовне зажжен живой огонь — горела лампада, то смогу выяснить. Как только Люсьен привезет ключ.
— Зачем он нужен? — не выдержал Лео. — В смысле, ошейник этот ваш.
— Он ограничивает мои силы до необходимого минимума. Помимо прочего.
Лео на секунду представил, что осталось бы от Артура с компанией, если бы не ошейник, и даже пожалел их немного.
— Предлагаю вам все-таки отдохнуть, Лео, пока у нас пауза, — сказал Мануэль. — Солдат учат пользоваться каждой минутой передышки. Это полезное умение.
Лео с этим согласился, но в ризницу не пошел. Кое-как устроился на жесткой скамье. Лег, поджал ноги, натянул на голову воняющее дымом пальто и начал проваливаться в сон. Устал он за эту неделю просто неимоверно, наверное, люди так на войне устают.
Наплывали путанные картинки, мелькнула смешная рожица Камбалы, рыжие волосы Кассия, он обернулся и оказался лицом к лицу с Дис, от которой отвернулся уже сам Лео. Потом перед глазами потянулась бесконечная серая стена какого-то дома с окнами-ячейками. Она длилась, и длилась, и длилась, а потом Лео проснулся, как от толчка.
Вернулся падре Жасан, рядом с ним шел взволнованный и встрепанный Люсьен, по обыкновению нагруженный папками, а на плече у него висел малый ящичек на ремне, на вид старинный.
Сколько бумаги тратят, целый лес, поди, извели. Лео сел и сонно протер глаза.
— Господин де Лерида, я вам одежду привез, — сказал Люсьен.
— Благодарю. — Мануэль, до того сидевший на своем стуле неподвижно, как горгулья, поднял закопченое лицо и сверкнул острыми зубами. Не вполне человеческими.
Неужели я несколько часов назад пообещал этому созданию свести его с дядей? Нет, наверное, я все же неисправим.
«Щелкунчик хоро-о-оший!» — вспомнился собственный детский вопль. С чего он взял, что Щелкунчик — хороший?
— Приступим?
— Господин Грис, сядьте вот тут и подпишите.
В часовне, наконец, зажгли свет, Лео вчитался. Какая-то бюрократическая писуля насчет того, что упомянутый имярек по запросу Инквизиции согласен свидетельствовать о всем, что увидит во время ритуала «ignis speculum», который проводится с разрешения и по требованию младшего секретаря консистории Жасана Леблана.
Что это еще за «огненное зеркало» такое? Лео черкал самопиской, где указано. Ни о каком ignis speculum он сроду не слышал и не читал, видимо, тут была бы уместна поговорка «У каждой пташки свои замашки».
Лео знал, что вода, в частности морская, хорошо сохраняет информацию, и некоторым потомкам фей источников — а особенно трем сестрам из Кэр Ис — удавалось ее подробно «расспросить». Но что подобное возможно сотворить с огнем — не знал.