— Вовсе они не мерзкие, — вступилась за хомосов Гайя. — Смешные, занятные. Я за ними понаблюдала… немножко, — скромно приуменьшила планета. — Интересно, аж жуть! Словно познавательную программу смотришь.
— Рада, что этот цирк доставляет тебе удовольствие, — Марсель лишилась терпения.
Ей порядком надоел эпатаж подруги: на каждой встрече только и разговоров, что о «Гумаформировании» и хомосах. Планета попробовала сменить тему.
— Слышала, недавно по транслятору передача шла, называлась «Как привлечь внимание спутников?» Ведущая Карияма, очень умная женщина, между прочим, делилась практическими советами.
— Ну их, эти спутники, — рассеянно отмахнулась Гайя. — Ты лучше посмотри сюда. Подожди, я тебе микроскоп дам.
Колонии взбесились.
Гайя не спала полцикла. Она и раньше замечала тенденцию компонента к уничтожению и поглощению себе подобных, но не придавала ей значения — слившиеся колонии иногда даже разрастались.
Но последнее время хомосами будто овладело массовое безумие: освоившие большую часть суши, они с неожиданным исступлением набросились друг на друга. Еще и заразу подхватили, от которой дохли, словно астероиды в потоке.
Гайя от корки до корки изучила тоненькую брошюрку, оставленную косметологом, но инструкций не нашла. Попыталась связаться с курирующим ее доктором — звонок оборвался приятным женским голосом, сообщившим, что абонент отсутствует в базе Галактического Центра Связи. Номер из рекламы также оказался недоступен.
Гайе оставалось наблюдать и переживать. Планета и сама понимала абсурдность ситуации. Повышенная эмоциональность, чтоб ее! Словно хомосы и впрямь были живыми, а не являлись искусственной системой, разработанной в лаборатории.
Цикл сменился циклом. Война колоний продолжалась. Как и их… рост. Гайя слегка успокоилась, заметив, что после очередной самоуничижительной вспышки колонии делали резкий скачок вперед, точно стирание старого освобождало место для дальнейшего развития.
Марсель с завистью разглядывала подругу.
Гайя светилась, сияла в прямом смысле этого слова. Россыпь огоньков, горящих на теневой стороне, напоминала далекие созвездия. Будто планета укуталась в невесомую воздушную шаль из золотых нитей. Красиво, черная дыра возьми! И правда, красиво!
— Ничего так иллюминация. Симпатично, — невыразительно заметила Марсель, чтобы не давать подруге поводов еще больше возгордиться.
— А ты говорила: фигня-фигня! — не преминула вставить шпильку Гайя, демонстративно поворачиваясь вторым боком, также усыпанным искусственными звездочками. — Дальше, я уверена, станет еще интереснее. Знаешь, до чего они додумались? Отправлять кусочки металла на орбиту!
— Загадят тебе ауру, — язвительно вставила Марсель.
Дурное настроение подкреплялось разочарованием в недавней покупке. «Фирменный» крем оказался дешевой подделкой и вместо ожидаемого озеленения, которым можно было утереть нос подруге (результат тот же, цена меньше!), остыл ледяными корочками на полюсах.
— Это «эффект кометы» называется, — Гайя ткнула в брошюрку, мечтательно закатила глаза. — Будет у меня сверкающий шлейф, ты представляешь! Совсем крошки, а на что способны! Скажи, молодцы!
Марсель задумчиво смотрела вслед удаляющейся подруге. Может, действительно, годная вещь это «Гумаформирование»? Самой, что ли, попробовать?
Гайя огорченно изучала радиационные пятна. Не то что бы они сильно тревожили, но портили ставшую привычной зелень, да и зудели слегка. Из размышлений ее вывел ликующий голос подруги.
— Слышала, в новостях передали?! — Марсель дрожала от возбуждения. — Накрыли твою контору. Оказывается, тот еще развод! Новейшие нанотехнологии! Устойчивая самообучающаяся система! Чушь метеоритная! Обыкновенные паразиты! Еще и агрессивные! Скорее пиши заявление! Пусть убирают свое «Гумаформирование». И компенсацию обязательно потребуй! По закону положено! Упрутся — грозись, что по судам затаскаешь!
— Да я… — тихо попыталась возразить Гайя.
— Пиши! Пиши! Хочешь, с тобой пойду, если одной боязно?
— Да я как-то привыкла.
— Ты что?! — в ужасе выкатила глаза Марсель. — Не понимаешь, это опасно! Я такие фотографии видела! Уродливые трещины-разломы до самой магмы! Пигментные пятна! Одну несчастную до смерти довели! У второй спутник уничтожили. Их следует удалить как можно скорее! Немедленно!
— Жалко мне, — вздохнула Гайя. — Я за ними сколько наблюдала. Они же живые!
Гайя осознала, что по-настоящему привязалась к хомосам. Словно к спутникам. Миллиардам мелких спутников, которым плевать, что она — серая мышка, живущая на окраине Галактики, которые всегда останутся рядом.
— Дура! — в сердцах сплюнула Марсель, повторила: — Мнительная дура! Никогда умных советов не слушаешь! Ты ведь специально, чтобы меня позлить. Ах, Марсель — неудачница! Ах, я вся сверкаю-горю! Взорвешься, тогда не приходи плакаться!
Подруги обиженно разлетелись. Марсель, разрумянившаяся от злости, едва сдерживалась, чтобы не нестись галопом. Ничего, начнутся проблемы — Гайя тут же образумится, как миленькая прибежит помощи просить! Удалить ее драгоценных хомосов вместе со «звездочками»— один мех линялый останется, так вот!
Гайя же взяла тахионный микроскоп и вернулась к любимому занятию последних циклов. Хомосы строили города среди океана — хрупкие серебристые пузыри на синем покрывале.
Ее с некоторых пор обделенный вниманием спутник почесывал металлический прыщик планетарной базы, задумчиво поглядывая на даму. Рядом с такой кралей и самому неплохо бы принарядиться.
Вероника ЛивановаМеня зовут Морриган
В Федерации Семи Планет Туата Де Даннан принято было давать звездолетам не названия, а имена.
Меня зовут Морриган.
От мемориальных станций на месте Земли, сгоревшей биллионы лет назад, когда Солнце превратилось в красный гигант, и до планет семьдесят восьмой Молодой Империи, затерянных в противоположном рукаве Млечного Пути, — везде мое имя произносили только шепотом, боясь навлечь беду.
Короли и президенты, узнав, что я приближаюсь к их планетам, вскрывали вены или стрелялись в своих герметичных бункерах под силовыми полями, неспособными защитить от того, что грядет. Армии сдавались, не сделав ни единого выстрела. А в церквях — если они там были, церкви — не смолкали колокола и молитвы.
Я — смерть. Я — разрушитель миров. Быстрая, неотступная, безжалостная: псевдоживой организм в графеновой броне, колосс, длиною в двадцать километров — двигательный отсек занимает семь из них. Я — лучшее оружие, созданное человеком. Я могу срывать фотосферу со звезд, раскалывать на части планеты, могу снести их с орбиты и забросить в огненные горнила их солнц или вытолкнуть в открытый космос — в темноту и ледяной холод. Могу создать черную дыру — только попроси.
Меня зовут Морриган — и ни до, ни после в истории не было имени столь зловещего.
Но теперь, когда прахом рассыпалась создавшая меня Федерация Туата Де Даннан, когда на руинах семьдесят восьмой Молодой Империи выросла семьдесят девятая, восьмидесятая и наконец пятисотая, чтобы сгинуть так же, как предыдущие. Сейчас, в квадриллионном году — ни один человек не думал, что его вид протянет столько. Когда Вселенная умирает, когда звезды гаснут одна за другой и не из чего рождаться новым. Когда пропели иерихонские трубы, когда люди испили из чашей гнева, а по их землям проскакали четыре Всадника, но Сын Человеческий не пришел, чтобы спасти достойных. В эпоху распада, в эпоху тьмы и отчаянья, имя Морриган стало символом надежды.
Это моя история. История корабля по имени Морриган. Последняя история во Вселенной.
Принц показал мне, как работать с журналом. Оказывается, я уже пять лет веду его — с тех пор, как Морриган стала моей. Ничего сложного: когда я сажусь за командирский пульт, компьютер сам делает скан моего разума. Морриган его обрабатывает — в текст или в сжатое воспоминание.
В ее памяти хранятся терабайты ментальных сканов прошлых капитанов, захоти я прочесть их все, мне не хватило бы времени, что осталось у этого мира.
Названия месяцев — белтайн, эмайн, самайн — мне ни о чем не говорили, но принц объяснил, что так считали время в Федерации. Белтайн — это май на Земле, мой родной Рас Альхаге тоже пользовался ее летоисчислением.
Еще принц нашел тайник в грузовом трюме — когда-то Морриган принадлежала контрабандистам — и в нем три тонны пси-пыли. Рыбьей крови, как ее еще называют. Я надеялся взять за нее хорошую цену на «Аркадии», так что принц оказался на редкость удачным приобретением.
Нуаду Авалонский, две тысячи сто тридцать шестой этого имени, принц Туата Де Даннан, наследник Федерации Семи Планет и Властитель Красных Чертогов Эмайн Аблаха, поднялся на борт Морриган неделю назад. Со свитой — если считать таковой говорящего квазиразумного ворона на его плече.
Принц и сам походил на ворона: высокий и худой, как жердь, в неизменном черном плаще, с манерой склонять голову набок, когда к чему-то прислушивался. Нелюдимый, темноволосый и смуглый — с резко очерченного лица смотрят зеленые глаза. Уши, как у всех Туата Де Даннан, заостренные — эту операцию им делают во младенчестве.
— Его зовут Бан-ши, — сказал Нуаду, когда я спросил о птице. В лабиринте коридоров Морриган заблудиться как нечего делать. Наш электрокар вел компьютер — от шлюзовой к «спящим» палубам. — Он служит моей семье вот уже триста лет. — Потом я порылся в информатории: у настоящих воронов не бывает железных когтей и клювов, и по триста лет они не живут. Бан-ши киборг, наверняка. — Если за него нужно доплатить, я готов. — Принц погладил ворона по голове.
— Готов, — подтвердил тот.
Интересно, остался бы Нуаду на Авалоне, скажи я, что птице не место на моем корабле? Очень может быть.