Мишель ПодымскиОбратная эмуляция
Поначалу люди подумали, что это массовое помешательство.
И лишь спустя время поняли — произошло вторжение.
Романа оповестили за неделю до отлета, а он ни капли не удивился. Он много работал с инфицированными, да и в контракте, подписанном после имплантации и обучения, был пунктик, гласивший, что Земная Конфедерация имеет право привлечь его для дела на благо человечества. Среди довольно внушительного списка причин, по которым Романа могли привлечь, значился и контакт с внеземным разумом.
Раньше эмуляторы, или, как их еще называли, психомоделисты, шутили над этим, но когда началась пси-эпидемия, поняли, что пунктик в контракте не такой уж несущественный и не является бредом кого-то из параноиков в правительстве.
Не то чтобы люди не верили в существование инопланетян, но считали, что если контакт и произойдет, то по людской инициативе.
Чем ближе к центру галактики, тем медленнее идет время — так гласил закон Куренко. Самые развитые живут на окраине, а если вблизи черной дыры кто-то есть, то люди для них окажутся высшими созданиями, а не наоборот. Вероятность же еще одной заселенной планеты на обочине галактики признали никчемно низкой.
Понять, рассвело или нет, оказалось трудновато. Звезд — огромное множество, находились они близко, даже днем некоторые из них не пропадали с небосвода, а потому ночи в привычном смысле здесь и не было. Внутренние часы Романа подсказывали — уже утро, но он продолжал лежать в спальной капсуле и эмулировать Филиппа Кичинского.
С Филиппом они были знакомы давно, хоть ни разу нормально не общались. Тот стал одним из первых, чей разум подвергся психозаражению.
Самый обычный парень, который работал программистом, любил слушать неорок и смотреть псевдоисторические сны, окончательно выпал из мира людей и стал воспринимать мир иначе.
Сколько сейчас таких? Миллиард? Два? Три?
Кто его знает? Может, за время полета на Земле изобрели лекарство или наоборот, зараза эволюционировала.
В первое не верилось — целых пять лет назад в психиатрическую клинику Кейптауна привезли женщину, которая утверждала, что видела другой мир и воспринимала его нечеловеческими чувствами. Потом еще несколько таких случаев, десяток, сотня. Пси-инфекции было плевать на место проживания, пол, возраст.
Поначалу подозревали производителей имплантов, биоинженеров, центры выращивания, мозгохакеров. А затем в один день, как по команде, все инфицированные произнесли координаты планеты почти в самом центре галактики. Тогда и заговорили о вторжении.
— Филипп Кичинский, двадцать семь лет, место жительства — Варшава, любимый цвет — красный, еда — мандарины, — принялся шептать Роман.
Имитация чужого мышления — занятие не из приятных. Как будто ложишься в теплую постель, начинаешь засыпать и тут же обнаруживаешь себя в ледяной воде.
Перед глазами появлялась планета, которая пока и названия не имела. Вокруг высились необычные то ли растения, то ли животные, напоминающие высоченные коконы, вдали двигалось что-то похожее на вьющиеся щупальца осьминога, под ногами зеленели толстые травинки.
Восприятие изменилось мгновенно. Всё вокруг стало единой картиной — разум перестал различать деревья, траву, горные массивы вдали, осьминогоподобное существо, чьи щупальца только что развевались, словно танцевали друг с дружкой. Зато появились числа. Неизвестные, далекие от людских — какая-то непонятная система исчисления. Земной единице здесь соответствовали семь разнообразных понятий.
Ученые наверняка бились бы над этими понятиями очень долго, но благодаря эмуляторам, которые могли в точности повторить мышление кого бы то ни было, стало понятно, что это математическая функция. Правда, её применение так и осталось нерешенным вопросом.
— Ромка! На работу пора!
Роман перестал моделировать, открыл глаза и увидел нависшее над собой лицо Генри. Тот был чернокожим, мускулистым, ростом под пару метров и больше походил на спортсмена или военного, чем на ученого-биолога, которым являлся.
— Сейчас, дай отойти, — пробубнил эмулятор и принялся шептать: «Роман Ботичелли, место жительства Земля, город Киев, улица Сапковского, 124, восьмой блок, квартира 317. Любимая еда — сырная пицца, напиток — апельсиновый сок без мякоти, цвет — желтый».
— И это каждый раз так? — спросил Генри, когда Роман встал под напылитель, создававший на нем темно-серый всепогодный комбинезон.
— Да, — прозвучал ответ. — После процедуры нужно вспомнить, кто ты, иначе свихнешься. Раздвоение личности и психофуга — наши профессиональные болячки.
— Не завидую, но иногда хотелось бы побыть кем-то другим.
— Как вернешься — можешь переквалифицироваться, — усмехнулся Роман. — Только о твоих любимых вирт-играх придется позабыть.
— Почему?
— Начнешь бессознательно подстраивать психику под персонажа, решишь, что ты в самом деле капитан Шепард и тебе нужно спасать галактику, — Роман вышел из-под напылителя, проверил целостность одежды.
— На такое я не готов!
— Вот и не надо. Узнали что-то о местных?
Генри вздохнул:
— Они похожи на нас.
— То есть? — удивленно спросил Роман.
— Кожа заточена под фотосинтез, желудка нет, половая система атрофирована.
— Не так и похожи.
— Все остальное идентично нам. Мозг — точная копия человеческого. Джейн говорит, что вероятность такого околонулевая, но что имеем, то имеем.
Эмулятор удивился. С одной стороны деятельность сходного по структуре мозга воссоздавать проще, чем разум какого-нибудь мыслящего кальмара, с другой — шанс такого сходства во вселенной ничтожно низкий.
— Лео говорит, что в этом может найтись разгадка происхождения человечества.
— Нас создали Странники? — Роман вспомнил прочитанную недавно классическую книжку. При его профессии читать через вирт и пси-передачу запрещалось, оставался только дедовский метод. Но эмулятор все равно любил это дело.
— Лео допускает. Ладно, пошли, мозгосшиватель.
«Ведь была теория», — подумал Роман.
Люди нашли во вселенной парочку планет, на которых раньше была жизнь, но по непонятным причинам от внеземных городов остались лишь руины. Чрезвычайно древние, но, исследовав их, ученые пришли к выводу, что тамошние обитатели были во многом сходны с людьми.
Покинув отсек отдыха, они прошли по короткому коридору бывшего корабля, который успел трансформироваться в планетарную базу, направились к одному из выходов.
По протоколу, сперва из криосна вывели инженеров, биологов, физиков, те неделю проверяли окружение на всевозможные опасности для жизни, лишь вчера очередь дошла до лингвистов, культурологов, альтерлогиков, ксеномоделистов и Романа.
Выйдя на несколько минут на улицу подышать после сна, эмулятор удивился пригодному для дыхания человека воздуху. Но мозг после заморозки не варил, голова гудела, как с перепоя, и, позабыв обо всем, Роман направился на суточный восстановительный отдых.
Шлюз открылся, и по глазам резанул яркий свет, заставив включиться систему защиты, которая незамедлительно обволокла сетчатку прозрачным поглощающим покрытием.
Здесь все-таки можно было дышать, хотя воздух имел солоноватый привкус. Запах оказался не самым приятным, похожим на чесночный, потому нюх пришлось отключить вовсе. Зато трава была мягче любого ковра — хоть босиком ходи.
Местная флора поражала — коконы выглядели даже крупнее, чем вчера. Не меньше пары километров. И черт с размером, но как они держались, оставалось непонятным — будто висели в воздухе, ни к чему не крепясь.
— Гравитационная аномалия. Уже исследуем, — объяснил Генри. — А то, — он кивнул в сторону «осьминогов», которых уже было трое, — растения. Одни из них прячутся, другие вылезают. Пока максимум семь штук видели.
Они обошли базу, которая достраивалась на ходу из добытых в недрах планеты материалов.
— Вот, — с помощью встроенного в ладонь пульта Генри отключил прозрачный энергобарьер, и Роман нашел взглядом местного.
Это был гуманоид. Худой, с черной, как нефть, кожей, крупными зелеными глазами, без волос, с широким приплюснутым носом, но гуманоид. Он сидел, широко расставив ноги и сложив руки перед собой в замок.
— Нашли в паре миль отсюда, — сказал Генри. — Там были и другие, но вообще их на планете немного.
— Его сородичи за ним не придут?
— Я там был, и, по-моему, они не заметили, что их стало меньше. Этот сам за нами увязался. Но знаешь, что странно? Мы не обнаружили здесь других видов, кроме них и растений. Ни животных, ни птиц, ни даже насекомых. Только флора и они. От кого и как эти ребята могли эволюционировать — не понимаю, хоть убей.
— Может, они тут не единственные живые обитатели? Вдруг они служат другой цивилизации, а планета не дом, а колония? — предположил Роман.
— Сканирующие дроны несколько раз успели облететь планету и ничего не нашли. Ботаники говорят, что те штуки, — Генри указал в направлении коконов, — не могли создаться природным путем. Их сотворили искусственно.
— Искусственно, значит, — пробормотал про себя Роман и обошел гуманоида, который никак не реагировал на пришельцев. Если бы не дыхание — его можно было бы принять за куклу.
— Как они размножаются без гениталий-то? — спросил эмулятор.
— Еще одна загадка. Я поначалу вообще решил, что это биороботы.
— Ладно, погнали, — Роман сел напротив инопланетянина, прикоснулся своими ступнями к его. Биоконтакты сработали сразу — нашли лазейку в тело гуманоида, заставив психомоделиста ощутить небывалую легкость. Затем захват чувств — мир в их восприятии выглядел немного темнее, а запах оказался вполне приятным.
Голова закружилась — началась биохимическая подстройка. Спустя какое-то время восприятие снова начало меняться. Исчезла трава, небо, крупное светило в небесах, коконы, станция.
Точнее, они остались, изменилось их восприятие. Пропала разница между травинкой и звездой, звездой и человеком, человеком и атомом кислорода. Вместо этого лишь бесконечный ряд непонятных значений. Какая-то семиричная система, где единице соответствовало семь символов-септимов.