конечно, бороться с этой напастью, но поздно — это как на даче траву выкашивать. Только скосил, отвернулся на недельку — снова кругом заросли. Воздух стал слишком чистым для нас — вот и пришлось покинуть прародину. Ваших, конечно, оставили на Земле. В нашей среде есть мнение, что отсюда и пошли популярные легенды об изгнании из Рая. Думали, вы все без нас передохнете. Только вашим предкам новый климат по душе пришёлся — выжили люди, расплодились, как нам и не снилось. Да ещё и в размерах увеличились, поумнели слегка, опять же.
— Ага, и тогда вы решили нас развлекать своими представлениями, — продолжал иронично язвить Олег. Тут даже Генка поддержал его коротким смешком.
— Слушайте дальше, придурки. Вы плодились, леса стали вырубать, жечь дрова с углём. Кое-кому из наших разведчиков показалось, что уже можно существовать и на старушке-Земле. Только доступно это удовольствие было немногим, самым крепким и тренированным. А то, что рядились в клоунов и скоморохов — так ведь им позволено всюду в маске и гриме появляться. А нам по-другому никак — то чёртом обзовут и сжечь норовят, или, как теперь, сразу на операционный стол тянут, чтоб кишки вытащить. Вижу, не веришь. Тогда сам подумай — почему боязнь клоунов самая распространённая после страха перед пауками? Потому что люди подсознательно чуют чужих. Это факт, к нашему великому сожалению. Память у вашего вида короткая — это уж наши древние учёные недоработали. Нет в вас чувства привязанности — гуляете сами по себе.
А вот тебе ещё факт — много знаешь клоунов, в которых ты уверен, что они люди? Чаплин, Никулин, Куклачёв, Олег Попов, Карандаш… От силы пару десятков. И почему так мало на многомиллионный скомороший легион? Потому что остальные — наши, и без грима их фиг увидишь.
— Складно придумано. А эти последние нападения клоунов, видимо, что-то вроде предвоенных провокаций на границе?
Серокожий толстяк пожал плечами:
— Типа того. Все эти столетия наши скоморохи, уличные паяцы, а особенно придворные шуты, шутками-прибаутками наводили людей на нужные мысли. Так начинались большие войны, росли города, истреблялись леса, появились паровые машины и двигатель внутреннего сгорания. Ещё чуть-чуть, и климат станет идеальным для нас. Пора указать вам, зверюшкам, на место. Скоро всё будет, как прежде, — безгубый рот растянулся в мечтательную улыбку.
Олег задумался. Картинка после услышанного вырисовывалась обидная и мрачная, но чего не отнять у этой истории — так это логики. Именно логика позволяла легко поверить в истинность сказанного, пусть на первый взгляд всё это казалось невероятным. Вспомнив о логике, Олег стал догадываться, что может произойти дальше по всем её канонам. Он уже не улыбался. Нервно стиснув кулаки, он смотрел то на огромных «петрушек», то на дрожащего Генку. Наконец, он собрался с духом, чтобы задать главный вопрос:
— И вы вот так просто нам всё показываете и рассказываете?
Чудовище усмехнулось:
— Ага, и догадываешься, почему ты слышишь это впервые? Ведь не вы первые увидели одного из наших без грима, и где они? А я скажу — там же, где скоро и вы окажетесь. Мы и близких ваших не оставим без внимания — мало ли, кому вы успели проболтаться.
Толстяк помолчал, наслаждаясь произведённым эффектом. Потом, немного смягчив тон, добавил:
— Эх, смешные вы, людишки. Несмотря ни на что, вы — наши любимые зверушки. Строптивые, своенравные, но такие прикольные. А потому, если хотите жить дальше, то у нас есть ещё один вариант. Ваши соплеменники не очень-то доверяют предателям и перебежчикам, да и под присмотром будете…
Грузный клоун пару минут молча вращал глазами, решая судьбу пленников, потом щёлкнул пальцами и уверенно высказался:
— Точно, именно так и сделаем.
Олег привычно волновался. Он непременно должен предупредить всех. Пусть ему не поверят — он будет на карачках ползать за журналистами, ночевать на коврике возле каждой из их дверей. Будет караулить блогеров возле хипстерских кофеен, кальянных и барбер-шопов. Он сделает всё, чтобы люди узнали о грозящей опасности. Нападения клоунов — это не шутка. Это первый звоночек. А, может, уже второй — тогда всё ещё хуже. Надо спешить.
Бим-бим-бири-бири-бим, бом-бом-бири-бири-бом.
Генка отчаянно кривлялся на тесном помосте провинциальной сцены, задорно наигрывая на смешной малюсенькой гармошке.
Бим-бим-бири-бири-бим, бом-бом-бири-бири-бом.
Олег решил — он оповестит всех через газеты, радио, телек с Интернетом, чего бы ему это ни стоило. Он откроет человечеству глаза. Непременно. Только вот… Надо обязательно отыграть выступление на следующей неделе. Аванс уже получен и потрачен. А потом ещё два корпоратива и утренник. А там пойдут ёлки… Но потом он непременно всех предупредит. Обязательно!
Бим-бим-бири-бири-бим, бом-бом-бири-бири-бом.
Так, пора выходить. Олег нацепил красный нос, поправил рыжий парик и шагнул вперёд с истошным криком:
— А вот и я-я-ааа!
— Привет, Бим!
— Привет, Бом!
Вячеслав ТигровЭра цепей
ФЭД-И держался молодцом, но силы были неравны. Шестеро против одного — тут и боевой модели пришлось бы «попотеть». Что уж говорить о разведывательной. Минимальное вооружение, лёгкая броня — слишком существенные недостатки. Их не перечеркнёт даже техническое превосходство над врагом.
Исход казался очевидным. Единственный вопрос: скольких мой летающий защитник прихватит с собой в роборай?
Я думал: двух-трёх.
Ошибался. Лавируя под перекрёстным огнём (благо обтекаемая грибовидная форма позволяла), он уничтожил вмонтированную в потолок турель и четырёх наземных противников. Тридцать секунд на всё про всё. Ровно столько держалась обшивка. Затем в ней появилось девятимиллиметровое отверстие — признак неизбежного: одна из пуль достигла цели. Уши резанул треск выходящей из строя электроники. ФЭД-И неестественно дёрнулся, после чего рухнул на мраморный пол. Из его недр повалил дым.
«Прощай, маленький воин».
Я вытянул вперёд левую руку. Система наведения, установленная в моём шлеме, пунктирными линиями обозначила верное положение конечности. Цель — робот, нижняя часть которого напоминала человеческие ноги, верхняя — стальной шар с двумя пулемётами по бокам. Нелепая конструкция отсталой цивилизации. Тем не менее, смертоносная (останки ФЭД-И не дадут соврать).
Я сжал пальцы в кулак. Встроенный в нарукавник бластер с гулким звуком выплюнул сгусток энергии. Жёлтый заряд, длиною в четыре сантиметра, попал точно в центр стального шара. Прожёг насквозь.
Выведенный из строя робот завалился на бок. Я отомстил. Жаль, удовольствия это не принесло.
«По крайней мере, всё закончилось».
Печальный вздох подвёл итог боя.
— Капитан, вы в порядке?
Женский голос в динамике звучал участливо. Так странно…
— У меня нет физических повреждений.
— Я… — короткая заминка, — спрашивала о другом. Мне казалось, — очередная пауза.
«Она что… пытается подобрать слова?!» — мелькнула обескураживающая мысль.
— Вы испытывали привязанность к данному экземпляру ФЭД-И. Его потеря могла…
— Я в норме! — нет, слишком жёстко. Слишком поспешно. Словно ребёнок, бунтующий из-за родительской опеки.
— Простите, капитан, — её тон изменился. Стал каким-то… грустным? — Мои переживания были неуместны.
«Переживания?»
Я на мгновение прикрыл глаза и едва заметно помотал головой, отгоняя сомнительные идеи.
«Но вдруг она действительно…» — закончить мне не дали.
— Капитан, опасность! Датчики фиксируют активность по всей станции. Наибольшая концентрация выявлена на вашем уровне. Особую угрозу представляют вагоны метро впереди.
Её голос потонул в лязге металла.
— Что происходит, Эра?
— Похоже, включились дополнительные защитные механизмы. Рекомендую немедленное отступление.
— Понял, — если она считает бегство лучшим вариантом, нужно срочно удирать.
Не теряя ни секунды, я развернулся на сто восемьдесят градусов и бросился к эскалатору. Моя нога взмыла в воздух, опустилась, однако вместо пола уткнулась в хрупкий объект шарообразной формы. Послышался хруст ломающихся костей. Тело машинально дёрнулось в сторону. Меня занесло. Удержать равновесие не помог даже отчаянный взмах руками.
Сто килограммов вместе с бронёй грохнулись на неподвижные ступеньки эскалатора. Боль отсутствовала, зато щёки вспыхнули румянцем.
«А ещё капитан, называется», — в штабе засмеяли бы.
Сгорая от стыда, я принял вертикальное положение и устремился вверх.
На раздавленный череп, из-за которого случился конфуз, смотреть не хотелось.
— Эра, если произнесёшь хоть слово…
Ответом послужило молчание.
«Умная девочка».
Вскоре ступеньки остались позади. Им на смену пришла гладкая мраморная поверхность. Её, будто линолеум, устилала пыль с вкраплениями песка. Единственными островками чистоты были мои следы, двумя рядами ведущие к эскалатору. Я рванул прямо по ним. Скорее к выходу. Подальше от опасности. Мимо полуразрушенных киосков, игровых автоматов, туалета.
«Стоп, там ведь…»
В дверном проёме мелькнули знакомые очертания робота-шара.
«Не обращай внимания. Просто беги».
Раздалось характерное тарахтение пулемётов. Враг не гнушался стрелять в спину. Патроны тоже не жалел — одна за другой пули отправлялись на встречу с моей бронёй. Та стоически держалась. Откровенно говоря, устаревшее оружие робота при всём желании не смогло бы её пробить. «Но зачем рисковать?»
Я резко затормозил и левой рукой указал на стальной шар. Огонь.
Больше в меня никто не стрелял.
— Капитан…
— Не сейчас, — особенно, когда до следующего эскалатора — метров десять. А там и выход из подземки не за горами.
— Будет исполнено, — холодно отчеканила Эра.
«Она обиделась?» — Неважно.
Чувствуя себя спринтером, я ринулся к ступенькам, только чтобы замереть в шаге от них.
— Какого?..