али попустительского подхода в отношении ТНК, который сегодня рекомендуют развивающимся странам Недобрые Самаритяне.
Мир без границ?
Экономическая теория, история и современная практика, все в один голос, говорят нам, что для того чтобы извлечь пользу от прямых иностранных инвестиций, правительствам необходимо их как следует регулировать. Но несмотря на это, последнее десятилетие Недобрые Самаритяне старались изо всех сил объявить вне закона практически любые формы регулирования прямых иностранных инвестиций. Через ВТО они провели Соглашение по TRIMS (связанным с торговлей инвестиционными мерами), которое запрещает такие вещи, как требование по уровню локализации, требования по объёму экспорта или по валютному платёжному балансу. Они продавливали дальнейшую либерализацию в переговорах по нынешнему GATS (Генеральное соглашение по торговле услугами) и в предложенном в ВТО соглашении по инвестициям. Двусторонние и региональные Соглашения о свободной торговле (всевозможные FTA) и Двусторонние соглашения об инвестициях (BIT), заключённые между богатыми и бедными странами также ограничивают возможности развивающихся стран регулировать FDI[125].
Оставьте в покое историю, говорят Недобрые Самаритяне, отстаивая свои действия. Даже если и было что-нибудь хорошее в прошлом, утверждают они, регулирование иностранных инвестиций стало ненужным и бесполезным благодаря глобализации, которая создала новый «мир без границ». Они утверждают, что «исчезновение расстояний» по причине развития технологий транспорта и связи, сделали предприятия всё более и более мобильными, а следовательно не имеющими гражданства – они более не привязаны к своей стране происхождения. Если у фирм более нет гражданства, утверждается, то больше нет никаких оснований дискриминировать иностранные фирмы. Больше того, любые попытки регулировать иностранные предприятия бесполезны, поскольку, будучи «лёгкими на подъём», они просто переедут в другую страну, где нет такого регулирования.
Определённо, какая-то правда в этом есть. Однако она чрезмерно преувеличена. Да, сегодня существуют такие фирмы, как «Nestlé», которая производит дома (в Швейцарии) менее 5 % своего объёма продукции, но они являются редким исключением. Подавляющее большинство ставших международными фирм, производят за рубежом менее трети своего объёма продукции, а у японских компаний этот показатель намного ниже 10 %[126]. Да, имело место перемещение некоторых функций, составляющих так сказать «ядро» (например, исследования и разработки), за рубеж, но, как правило, в другую развитую страну и с очень сильными региональным «предпочтением» (под регионом здесь понимается Северная Америка, [Западная] Европа и Япония, которые сами по себе составляют [отдельный] регион)[127].
В большинстве компаний, высшее руководство, которое решает всё, по прежнему состоит из граждан страны происхождения. Повторюсь, бывают случаи, подобные Карлосу Гону (Carlos Ghosn), ливано-бразильцу, который руководит французской («Renault») и японской («Nissan») компаниями. Но он является примечательным исключением. Наиболее показательным примером является слияние 1998 года «Daimler-Benz», немецкого автопроизводителя и «Chrysler», американского. На самом деле, это было поглощением «Крайслера» «Бенцем». Но на тот момент оно преподносилось как союз двух равных. Новая компания «Daimler-Chrysler», даже имела равно число немцев и американцев в правлении. Но это только в первые пару лет. Вскоре число немцев стало значительно превосходить число американцев, обычно в пропорции 10–12 к 1–2, в зависимости от года. Когда происходит поглощение, то даже американской компанией управляют иностранцы (собственно, в этом и состоит поглощение).
Следовательно, происхождение компании по прежнему много значит. От того, кто владеет компанией, зависит насколько её различным «дочкам» будет позволено перейти к деятельности более высокого ранга. Было бы очень наивно, особенно со стороны развивающихся стран, строить экономическую политику, считая, что капитал более не имеет национальных корней.
А что же с тем аргументом, что нужно или не нужно, но на практике более невозможно регулировать иностранные инвестиции? Сейчас, когда ТНК стали, более или менее, «сами себе хозяева», говорят, что они могут наказать [любую] страну, «голосуя ногами».
Сразу же можно задать вопрос: если фирмы стали настолько мобильны, что сделали национальное регулирование бессильным, то почему богатые страны – Недобрые Самаритяне – так стремятся заставить развивающиеся страны подписать все эти международные договора, которые ограничивают их возможности регулировать иностранные инвестиции? Если следовать рыночной логике, которую так любит неолиберальная ортодоксия, почему бы не оставить на усмотрение самих стран, какой подход они хотят принять, и позволить иностранным инвесторам наказывать или вознаграждать их тем, что они станут инвестировать только в те страны, которые являются дружественными к иностранным инвестициям? Сам факт того, что богатые страны хотят наложить все эти ограничения на развивающиеся страны посредством международных соглашений, обнаруживает, что регулирование FDI всё-таки пока не бесполезно, вопреки тому, что утверждают Недобрые Самаритяне.
И в любом случае, не все ТНК одинаково мобильны. Верно, есть сектора, такие как, одежда, обувь, мягкие игрушки, для которых существуют множество потенциально возможных мест для инвестиций, потому что производственное оборудование легко перевезти, а потребный уровень мастерства невысок и рабочих можно легко обучить. А вот во многих других отраслях фирмы не могут переезжать так просто по множеству причин – существование неперевозимых компонентов (к примеру, минеральных ресурсов или местной рабочей силы, имеющей определённые навыки), привлекательность отечественного рынка (хороший пример – Китай) или сеть поставщиков, которая выстраивалась годами (к примеру, субподрядчики японских автопроизводителей в Таиланде и Малайзии).
И последнее по порядку, но не по значению: совершенно неверно полагать, что ТНК непременно станут избегать стран, которые регулируют FDI. Вопреки утверждениям ортодоксии, регулирование не является очень важным фактором, влияющим на уровень притока иностранных инвестиций. Если бы это было так, то страны вроде Китая не привлекали бы много иностранных инвестиций. А он привлекает около 10 % всех мировых FDI, потому что он предлагает большой быстрорастущий рынок, хорошую рабсилу и хорошую инфраструктуру (дороги, порты). Тот же аргумент применим к США XIX столетия.
Исследования демонстрируют, что корпорации, прежде всего, интересуются потенциальными возможностями рынка принимающей страны (объём рынка и его рост), затем качеством [местной] рабочей силы и инфраструктуры, а административное регулирование является [для них] вопросом третьестепенного значения. Даже Всемирный банк, известный сторонник либерализации FDI, однажды признал, что «конкретное стимулирование и регулирование, направленное на прямые инвестиции, оказывает гораздо меньшее воздействие на то, сколько инвестиций получает страна, нежели оказывает её общий экономический и политический климат и её финансовая и валютная политика»[128].
Так же как в аргументации по поводу взаимосвязи между международной торговлей и экономическим развитием, Недобрые Самаритяне путают причину со следствием. Они думают, что если вы либерализуете требования к иностранным инвестициям, вольётся больше инвестиций, которые будут способствовать экономическому росту. Но иностранные инвестиции следуют экономическому росту, а не вызывают его. Суровая правда заключается в том, что как бы ни был либерален режим регулирования, иностранные фирмы не придут в страну, если её экономика не предлагает привлекательный рынок и высококачественные производительные ресурсы (труд, инфраструктуру). Вот почему так много развивающихся стран не смогли привлечь значительных FDI, не смотря на то, что предоставили иностранным фирмам максимальную степень свободы. В стране должен происходить рост до того, как ТНК заинтересуется ею. Если вы устраиваете вечеринку, не достаточно просто сказать людям, что они могут прийти и делать всё, что хотят. Люди приходят на вечеринки, про которые они знают, что там уже происходят интересные вещи. Обычно они не приходят и не устраивают вам что-либо интересное, какую бы свободу вы им не предоставили.
«Хуже, чем быть эксплуатируемым капиталом …»
Так же как и Джоан Робинсон (Joan Robinson), бывшая ранее профессором экономики в Кембридже, и остающаяся, возможно самой известной женщиной-экономистом в истории, я считаю, что хуже того, чтобы быть эксплуатриуемым капиталом, может быть только не быть эксплуатируемым капиталом. Иностранные инвестиции, особенно прямые иностранные инвестиции, могут быть очень полезным инструментом экономического развития. Но насколько полезным, зависит от того какие инвестиции сделаны, и как правительство принимающей страны регулирует их.
Иностранные капиталовложения приносят больше опасностей, чем пользы, это сейчас признают даже неолибералы. Хотя прямые иностранные инвестиции и не мать Тереза, но зачастую они приносят пользу принимающей стране в краткосрочной перспективе. Но, когда речь идёт об экономическом развитии, в расчёт принимается долгосрочная перспектива. Безоговорочное принятие FDI может затруднить экономическое развитие в долгосрочной перспективе. Не смотря на [всяческие] преувеличения о «мире без границ» ТНК остаются национальными фирмами, ведущие международные операции, и следовательно, навряд ли позволят своим дочерним предприятиям выполнять операции высокого ранга; в то же самое время [