же начала 1970-х те изменения, которые О’Нил и Адамс внесли в ежемесячную серию «Green Lantern», были чем-то из ряда вон выходящим.
Зеленая Стрела – он же богач Оливер Куинн, наряжающийся Робин Гудом и сражающийся с бандитами посредством разнообразных стрел, – был создан на волне популярности Бэтмена как своеобразный запасной вариант. Издательство National в начале сороковых не было подлинным владельцем прав на многих героев, которые ныне считаются неотъемлемой собственностью DC Comics, поэтому редактору Морту Вейзингеру пришлось спешно придумывать собственные аналоги. Зелёная Стрела успешно существовал на протяжении сороковых и пятидесятых – благо над ним работали отличные сценаристы и художники, а выход историй про него под одной обложкой с похождениями Супербоя, подростковой версии Супермена (самого раскрученного тогда героя издательства), обеспечивал Стреле стабильный успех у читателей на протяжении самых тяжёлых для жанра супергероики лет. В шестидесятые О’Нил и Адамс на волне «супергероев с реальными проблемами», поднятой Marvel, сделали героя не из классического «богача в маске», а из разорившегося виджиланте с весьма левыми взглядами.
Вместе с новым экономическим положением и взглядами на жизнь, Куинн получил стильную бородку. Зелёный Фонарь же (а точнее, его вторая версия из Серебряного Века, лётчик-испытатель Хэл Джордан) был космическим полицейским, представителем корпуса Зелёных Фонарей – владельцев колец, с помощью которых они способны создавать из некоего «твёрдого света» любые объекты. Ведущий свою литературную родословную от цикла «Дока» Смита о Ленсменах, он был крайне популярен в начале шестидесятых, но оказался малоинтересен публике к концу десятилетия. О’Нил и Адамс начали с того, что столкнули героев в неоднозначной ситуации с негодяем-домовладельцем, заставив бравого Фонаря постепенно усомниться в своей картине мира (похожий прием используется, например, в культовом телесериале «Секретные материалы»).
А дальше оба супергероя вместе с одним из Стражей, «работодателей» Хэла Джордана по части Корпуса, отправляются в путешествие в поисках Америки – на манер одноименной книги классика американской литературы Джона Стейнбека. Среди прочего они умудряются попасть в Галактический суд, где обнажается порочность судебной системы как таковой. В одном из номеров возникает Джон Стюарт, первый чернокожий Зелёный Фонарь и первый супергерой-афроамериканец во Вселенной DC. Приключения героев вовсе не становятся банальным фоном, на котором сценарист пишет свои социальные комментарии; наоборот, всё очень удачно скомбинировано (что у сторонников «реализма» вызывает упреки по части мнимой наивности комикса). Сюжет же о том, как Спиди, напарник Стрелы, оказался наркозависимым, стал одним из первых, заслуживших внимание серьёзной прессы, но и достаточно далеким от банальной эксплуатации темы (как это сделали чуть раньше в Marvel).
На обложке – Спиди, принявший в организм дозу запрещенных веществ, а над ним – два супергероя: «Зеленая Стрела, у тебя на всё всегда найдётся готовый ответ. Но что ты скажешь на это?..» «Мой воспитанник – наркоман!» И чуть ниже: «DC АТАКУЮТ ГЛАВНУЮ ПРОБЛЕМУ МОЛОДЕЖИ – НАРКОТИКИ!» А внутри – история о том, как воспитанник Оливера почувствовал себя брошенным, когда Стрела отправился искать правду и воспитывать Фонаря, и решил приобщиться к контркультурке, начав употреблять. По ходу сюжета герои сами подвергаются влиянию наркотиков… и для Зеленого Фонаря их эффект оказывается страшнее всех космических ужасов, которым он столько лет противостоял.
Наравне с серией, позже получившей название «Wrath of the Spectre», «Фонарь/Стрела» оказался одним из выдающихся мейнстримовых комиксов начала 1970-х… и, аналогично «Гневу Призрака», – финансово неуспешным. Оказав влияние на молодых авторов, он тихо ушёл в тень и был невостребован до восьмидесятых, когда DC переиздали его; тогда-то он и получил заслуженное место в пантеоне классических историй о супергероях, обязательных к прочтению.
В августе 1962 года журнал «Amazing Fantasy» в своем пятнадцатом номере представил миру подростка Питера Паркера и его альтерэго – Человека-Паука. Первый номер Amazing Fantasy датирован июнем 1961 года, временем, когда «monster comics», журналы одного из самых популярных жанров пятидесятых, еще не были анахронизмом. Журнал по большей части был нарисован Джеком Кирби, а одна история – Стивом Дитко. Комиксы о монстрах содержали, в основном, фантастические истории в духе хоррор-палпа, но лишенные элемента ужасного. Все составляющие фильмов ужасов были запрещены Комикс-Кодом, а если хочешь быть крупным игроком на тогдашнем рынке, изволь его соблюдать.
Супергеройские истории постепенно вновь входили в моду, но даже у DC это было что-то вроде супергероя в комиксе о монстрах, достаточно посмотреть ранние выпуски Зеленого Фонаря Серебряного Века. Козыри из рукава издательств Timely-Atlas (которые впоследствии получат имя Marvel) – такие как Капитан Америка и Нэмор-Подводник с Человеком-Факелом, благодаря которым продавались даже самые нелепые герои вроде Father Time, мужика в трусах и плаще с капюшоном на голое тело, вооруженного косой – к 1961 году оказались уже напрочь неактуальны. Кэпу, на время 1950-х годов обзаведшемуся прозвищем «commie smasher», а потом и вовсе потерявшему собственный журнал, будет суждено вернуться с душещипательной историей про Барона Земо, гибель напарника Баки и сон в льдине, вызывающий в памяти образы Короля Артура и Ожье-Датчанина. Нэмор из героя Второй мировой превратится в эмоционально нестабильного диктатора на манер Доктора Дума, а Человек-Факел послужит прообразом для нескольких новых персонажей, и в первую очередь – для Джонни Шторма.
Истоки саги о Паркере можно без проблем пронаблюдать в предшествующих «Amazing Fantasy» #15 других журналах. «Tales of Suspense» #7 представил миру Молтен Мэна (подобный злодей впервые сразится с Паркером накануне его выпускного), тринадцатый номер явил Электро (хотя подобное чудовище противостояло Капитану Америке в 1950-х), прообраз Сэндмена появляется в «Journey Into Mystery» #70 в июне 1961 года. В свою очередь, история «The Spider Strikes» из «Journey Into Mystery» #73 (октябрь 1961-го) повествует об обычном пауке, под влиянием радиоактивных лучей выросшем до внушительных размеров и получившем умственные способности человека. Это была ничем не выдающаяся монстр-история, но определенные параллели с Человеком-Пауком существуют. (Кстати, в 64-м номере того же журнала выходила еще одна история про паукообразного монстра.)
В ноябре того же года вышел первый номер «Fantastic Four», ознаменовавший начало новой эпохи в супергероике. Начали появляться новые супергерои, могущие соперничать в популярности с героями Золотого Века – Человек-Муравей, Оса и Халк. Триумвират Ли-Кирби-Дитко был уже близок к порождению Человека-Паука. В «Strange Tales» #97, в истории «Goodbye to Linda Brown», появляются дядя Бэн и тётя Мэй (тогда они не были Паркерами, а были опекунами Линды Браун, их прикованной к инвалидному креслу племянницы, в финале истории оказавшейся русалкой).
Активные продажи приключений «Фантастической Четверки, а также успех Человека-Муравья и Осы (при весьма слабом интересе к Халку, чей журнал продержался недолго) – всё это означало одно: супегерои снова в седле! Дитко в 1990 году вспоминал: «Во время разговора со мной о Человеке-Пауке Стэн сказал, что ему нравится имя Человек-Ястреб… но у DC уже был такой герой. Marvel как раз представили Человека-Муравья и Осу, так что имя нового героя могло подпадать под категорию насекомых (хотя, разумеется, пауки не насекомые). Я думаю, что Стэн придумал имя именно тогда».
«MAKE MINE MARVEL» – с таким лозунгом издательство, из Timely и Atlas ставшее Marvel, начало планомерное завоевание мирового рынка. И среди фигур его «bullpen» – пестрой авторской «конюшни» (а каждый из сценаристов и художников был настоящим призовым скакуном!) – самым странным был Стив Дитко. Он был действительно похож на своего главного героя тех лет – Питера Паркера…
В конце 1950-х Дитко пришел в Atlas, рисовать бесконечные истории в духе «О. Генри встречает Рода Серлинга» – за плечами у него была карьера малозаметного художника комиксов, а манера его была сформирована в студии Саймона и Кирби под влиянием работ Морта Мескина. Его взгляды склонялись к модному «объективизму» (который, отметим, он всю жизнь понимал как-то странно), а впереди – никаких особенных перспектив. Зато энергетика его рисунков пришла из мира хоррора. Искаженные страданиями или зловеще торжествующие лица – в изображении предельных эмоций ему не было равных. Плакатные герои Кирби, в сравнении с героями Дитко, умели только улыбаться и зычно орать.
История создания Человека-Паука – это детектив. И вряд ли будет понятно на сто процентов, кто там и что придумал… Но даже если мы вдруг предположим, что «всё вообще придумал Джек Кирби» (как сам он утверждал), а Дитко был просто парнем, которому дали это рисовать – даже в такой ситуации вклад Стива окажется колоссальным. Один только прием «разделенного лица» чего стоит! Человек-Паук мог бы быть просто очередным Тарзаном в условиях города, если бы не любовь Дитко к причудливым позам персонажей.
По сравнению с «монолитными» фигурами тогдашних героев DC, будто позирующих для иллюстрированного еженедельника для домохозяек или агитационного плаката, нарисованные Дитко люди находились в движении во всех смыслах. Сферой интересов Кирби были взаимоотношения людей и высших сил. Сферой Дитко – всесилие человеческого духа в мире, где героизм невозможен, в мире рутины. Символ эпохи Дитко – разделенное на две части лицо, одна часть – таинственный Человек-Паук, вторая – человечный, даже слишком человечный, Питер Паркер.
Ли и Дитко создали страшную историю про подростка, который пытается справиться с отторгающим его миром взрослых, упаковав её в яркую череду противостояний людей в цветастых костюмах. Паркеру не хватало трагедии, и Дитко это понимал. Потеря дяди в первой истории была слишком типическим супергеройском ходом. Первая попытка сделать это была предпринята в сюжете «Spider-Man No More!», но вскоре Дитко покинул серию, и теперь за приключения Паркера взялся художник Джон Ромита-старший, придавший ей определенного лоска, а Ли в свою очередь всё больше «закручивал» сюжет.