Так о чем же «Секретные войны»? Можно в двух словах объяснить: некая высшая сила собирает на специальной планете команды супергероев и суперзлодеев и велит им крушить друг друга, обещая победителям все, «чего тебе надобно». Казалось бы, глупее завязки сюжета придумать нельзя: но если вспомнить, что комикс должен буквально рассказать детям, как играть в игрушки, то все становится на свои места. Это просто ребенок вывалил из коробки все свои игрушки и устроил для них очередное сражение всех со всеми.
Линейка игрушек «Marvel Super Heroes Secret Wars» стала событием на рынке. Для многих героев издательства серия стала дебютом в пластмассе: например для Росомахи и Магнето (который в игрушечной версии лишился плаща). Игрушки были вооружены стволами, когтями и «секретными щитами» – пластиковыми щитами с картинками-переливашками.
Вышла серия двумя волнами, и вошли в нее не только герои одноименного комикса, но и некоторые посторонние персонажи Marvel – Дардевил, Сокол, Хобгоблин.
Однако, вопреки ожиданиям, популярность серии комиксов, выпущенной в поддержку линейки игрушек, оказалась еще выше. Звездный состав команд героев и злодеев сделал «Секретные войны» хитом продаж. К успеху серии по сей день многие относятся с плохо скрываемым презрением: ну какая же это, дескать, классика – игрушки воюют друг с другом. Может, оно и так, но это не отменяет того, что «Секретные войны» – действительно первый масштабный кроссовер, за которым последовали полчища прочих: Marvel, осуществив просьбу, тысячу раз повторенную в фанатских письмах, создали способ поднять продажи, который уже набил всем оскомину, но работает и по сей день.
Воображаемые истории. Самая правдивая часть
В комиксах не все правда. В так называемых «воображаемых историях» могли происходить удивительные перемены в жизнях героев, вершиться судьбоносные дела, а потом оказывалось, что все это нам кажется или просто «могло бы быть». Мы решили собрать в этой части наши воображаемые истории, написанные по случаю. В них тоже не все правда, степень этой неправдивости вы можете определить сами.
Нельзя сказать точно, когда и где появился на свет Джованни Кремона – как минимум два источника дают нам абсолютно разные сведения. Лев Глисон в одном из интервью говорит: «Кремона принес мне огромную папку своих работ – я приметил его еще из окна: дул сильный ветер и тщедушному парню приходилось держаться за папку с рисунками обеими руками. Он вошел в мой кабинет, обнимая папку, его растрепавшиеся на ветру волосы были похожи на кусок черной пакли. Я сразу понял, что не буду с ним работать, но из вежливости спросил его: «Откуда ты приехал, парень?» Он сказал: «Из Неаполя. И с самого Неаполя я не ел. Дайте мне работу и треть от моего заработка – авансом». Я дал ему два четвертака и выгнал взашей». С другой стороны, Гарвасио Монтенегро – один из немногих друзей Джованни, называет его «смешным итальянцем из Милана».
Наверняка известно, что в США Джованни прибыл в 1948 году. Ему было около восемнадцати, но точно утверждать не возьмется никто. Можно сказать только то, что из Неаполя или Милана в Штаты прибыл, наверное, единственный итальянский эмигрант, чьей «американской мечтой» было рисовать комиксы.
Однако прихотливый и непричесанный стиль Кремоны, бредившего комиксами, но воспитанного на работах Боттичелли, так и не пришелся ко двору в крупных издательствах послевоенной Америки. Джованни нашел себя в создании магазинных вывесок и в декорации витрин. Все свободное время он посвящал чтению комиксов и довоенных палповых изданий – всех, что удавалось купить, найти или выменять. Чтобы вытравить из себя «музейного нытика», Кремона даже сменил имя – он стал Юджином Кренстоном. Интересно – знал он тогда, что это не последняя смена имени на его веку?
В 1963 году Кремона-Кренстон пришел на встречу со Стэном Ли, организованную звездой латиноамериканской литературы Г. Монтенегро, для которого Кремона оформлял книжные стенды. Вот что писал Монтенегро о той памятной встрече: «Стэн постоянно толкал моего застенчивого итальянца локтем в бок. Кремона не находил себе места. На мгновение я даже заметил у него в глазах слезы. Я тут же написал на салфетке «Memento quod es homo». Мой друг прочел мое послание и взял себя в руки. Выпив четыре чашки кофе и избив бок Кремоны до синяков, Ли соизволил пригласить Джованни в офис Marvel».
Так началась карьера самого загадочного автора шестидесятых-семидесятых годов, чье имя вымарано из архивов Marvel и чей opus magnum так никогда и не был выпущен – но об этом мы расскажем чуть позже.
В Marvel Кренстону пришлось пройти через обычный обряд посвящения. Вспоминает Монтенегро со слов самого Кренстона:
«Сначала он прождал Стэна в приемной, затем его пригласили войти – оказалось, что кроме Стэна Кренстона ожидал еще и Джек Кирби. Стэн улыбнулся и заговорил:
– Кремона, дружище, тебе повезло – работа для тебя есть уже сейчас. Джек не успевает закончить номер «Фантастической Четверки» – там остались косметические моменты. Вот, посмотри на то, что уже сделано. Мои сценарные пометки там же, на полях.
Стэн положил перед Кренстоном пачку бумаги и несколько карандашей.
– Приступай.
Ли и Кирби переглянулись, последний беззвучно засмеялся. Перед Кренстоном лежала кипа совершенно пустых листов.
– Чего ты смотришь? Приступай, времени мало! – грозно сказал Кирби.
Обычно после этого художники начинали возмущаться, а Ли и Кирби, соответственно, хохотали над разыгранными работниками до упаду. Но Кренстон вытер со лба пот и начал работать.
Ли и Кирби просидели в офисе несколько часов кряду, наблюдая за его работой. Выходили по очереди – в уборную или за кофе. На звонки Стэн Ли в тот день не отвечал. Закончив работу над несколькими страницами своей собственной «Четверки», Кренстон поднял голову и спросил:
– Мистер Ли, тушью тоже мне заняться?».
Более двадцати лет итальянский эмигрант занимался тем, что заканчивал комиксы художников, срывавших дедлайны.
Однажды, правда, он мог стать художником комикса по мотивам еще не вышедшего художественного фильма «Брезент» – его выбрал сам режиссер картины Клаус Шашкин (в некоторых переводах – Щащкин). Но возникли сложности на юридическом уровне и комикс «Брезент» так и не вышел.
По признанию тех, кто работал с ним в Marvel, Кренстон выгодно отличался от всех остальных «штрейкбрехеров» тем, что мог рисовать и как Кирби, и как Дитко, и как Ромита-старший, но почти никогда – как он сам. Именно с талантом работать «под других» был связан нелицеприятный эпизод, случившийся после ухода Джека Кирби в DC. И вновь слово Г. Монтенегро (здесь приводятся цитаты из его книги воспоминаний «Vanita Vanitatum»):
«Стэн вызвал Кренстона к себе и сказал:
– Я хочу похоронить его.
Кирби, говорят, высмеял Ли в какой-то из своих работ для Гастона [дружеское прозвище К. Инфантино. – Прим. OK]. И он предложил сделать из Кренстона пародийного персонажа «Джека Криби», вывезти его на пару конвенций и дать ему серию «American Capitano» – о коротышке-супергерое, который дерется с суперзлодеями-детьми, животными и предметами интерьера. Даже тогда Кренстон не нашел в себе силы сказать «нет», однако идею отвергли финансовые руководители Marvel».
Но имя «Джек Криби» настолько приклеилось к мастеру рисовать так, как другие, что Кренстон даже согласился сменить свое имя вновь – на этот раз не из любви к искусству, а из-за пьяного спора с Арчи Гудвином.
В начале восьмидесятых перед Криби наконец-то забрезжила надежда на свою собственную серию. Джим Шутер, внедрявший тогда в Marvel формат «graphic novel», предложил итальянцу создать что-то новаторское, наконец-то в полной мере свое. Криби начал работу над историей «Dreadful Shakespeares» – чтобы переломить свое обыкновение рисовать под чужую руку, он принял решение совместить в комиксе фотографию и рисунок – но не как обычно – наложением рисунков на фотозадники, а наоборот – наложить фотографии на нарисованные фоны. Идею с воодушевлением восприняли в Marvel и предоставили своему заслуженному работнику полный карт-бланш.
На «Dreadful Shakespeares» у Криби ушло полтора года – он изучил фотодело до мелочей, чтобы никого не беспокоить понапрасну, он сам выступал в качестве модели – фотографировал себя в разных костюмах, сам наносил грим. Когда работа была готова, он показал ее Шутеру.
– Все просто здорово, Джек. Но не хватает накала, мне недостает болевой точки в финале. Ракетчика Уильяма (главного героя «Dreadful Shakespeares») нужно убить. Пусть читатель выйдет из твоей книги очищенным.
Джованни Кремону/Юджина Кренстона/Джека Криби нашли на съемной квартире – он лежал на полу в костюме ракетчика Уильяма, перед фотоаппаратом с функцией отложенной съемки. Итальянский художник решил немного придушить себя перед камерой, чтобы главный герой в момент гибели выглядел более реалистично. Криби не рассчитал сил и погиб из любви к искусству. Сам себе Микеланджело, сам себе – убитый им натурщик.
Шутер хотел выпустить «Dreadful Shakespeares» с доработанными последними страницами, но оказалось, что никто в Marvel не может рисовать так, как это делал специалист по чужим рисункам.
Имя Криби так и не обрело широкой известности. Работники издательства не говорят о нем – такова политика Marvel. От Стэна Ли о нем тоже едва ли услышишь. Охотно рассказывает про Криби Джим Шутер, но интервьюеров в основном интересуют подробности его скандальной биографии, нежели память о покойном художнике.
Книга Гарвасио Монтенегро осталась, пожалуй, единственным источником информации о жизненном пути Джека Криби, но примеров работ Криби Монтенегро не приводит. Поэтому нам остается только гадать – какие страницы классических комиксов от Marvel на самом деле нарисованы старательной рукой итальянского художника с тремя именами, родившегося в двух разных городах. Однако есть основания полагать, что большинство изображений Галактуса за авторством Джека Кирби на самом деле принадлежат Криби, так как, по признанию современников, сам Кирби панически боялся Галактуса и до самой смерти втайне отрицал факт его создания. Люди, говорившие с Кирби в последние годы его жизни, вспоминали как он кричал: «Я ВСЕ ПРИДУМАЛ САМ!» и добав