— Что? Профессора нашего университета? — пожал плечами Бруно, когда они остались вдвоем. — Да с ними даже арифметика не пошла бы дальше единицы, так бы на ней и застряла…
Когда они к обеду вернулись домой, Джильята сообщила им, что Бернар уехал. Он вернулся незадолго до них, собрал свои вещи, оставил записку для Джованни и был таков. Только и сказал, что свидятся они не скоро, но куда направился — о том не обмолвился ни словом. Он уехал вместе со старым другом, Даниелем, которого случайно встретил после долгой разлуки. Джованни взял сложенную записку и развернул. Оттуда выпала монета и покатилась по полу. Когда он потянулся за ней, он увидел, что это венецианский дукат.
Записка гласила:
Дорогой Джованни, прости меня, что уезжаю вот так, не попрощавшись. Передай от меня привет твоим чудесным друзьям, особенно маленькой Софии.
Вчера ночью я закончил расшифровывать послание Данте, и теперь я знаю, где искать святой ковчег, в котором хранятся скрижали Моисея и который царь Давид принес в Иерусалим. Друг, которого я встретил у Санто-Стефано, — мой старый товарищ по оружию, сегодня он уезжает из города с византийскими купцами. Я поеду с ним, часть дороги мы пройдем вместе, а потом я один отправлюсь на поиски нового Храма.
Не забывай о Терино да Пистойе и о Кеше из Сан-Фредиано, удачи тебе в твоих поисках. Когда я найду ковчег, то вернусь в Болонью, чтобы разыскать тебя.
Оставляю тебе этот дукат и прошу оказать мне маленькую услугу. В гостинице, где убили Чекко да Ландзано, есть девушка по имени Эстер. Она не проститутка, а несчастная и очень хорошая мать. Эта женщина заслужила лучшую жизнь. Передай ей этот дукат. Скажи, что это от Бернара, бывшего рыцаря Храма. Передай, что… Впрочем, скажи все, что посчитаешь нужным. Когда я вернусь, я попрошу ее выйти за меня замуж.
Спасибо тебе за все, дорогой друг. Надеюсь на скорую встречу,
VI
Джованни уже склонялся к тому, чтобы забыть эту историю, вернуться в Равенну и продолжить там поиски тринадцати песен, полагаясь на то, что воры их еще не нашли. Теперь, когда казалось, что расследование, по-видимому, зашло в тупик, ему очень хотелось все бросить. Но прежде чем вернуться в Пистойю, стоило все же заехать во Флоренцию и предпринять последнюю попытку найти второго убийцу, того самого, со шрамом, ведь только так можно было во всем разобраться. Но чем дольше он размышлял, тем больше сомневался в том, что все это имеет смысл. Ведь Терино да Пистойя мог быть где угодно. Возможно, он так и остался в Болонье и, кто знает, сам же и убил Чекко да Ландзано, или это мог сделать его заказчик, решивший избавиться от обоих убийц и замести следы. Так что эта поездка во Флоренцию была чистой химерой.
В какой-то момент он даже решил последовать за Бернаром, но для этого надо было хотя бы знать, куда тот направился. Тогда Джованни решил тоже расшифровать стихи по методу, подсказанному Бернаром. Сначала он собрал те строки, которые рыцарь расшифровал при нем, и получил следующее:
Ты прячешься в одном, обнят двумя,
Которых ты несешь, и их крылами.
Ты отдыхал на Кипре или в Тире;
Теперь — в пещерах диких, потайных.
В последней терцине первой песни Чистилища он выделил семнадцатый и тридцать третий слоги:
oh, maraviglia! ché quale elli scelse
l'umile pianta, cotal si rinacque.[45]
Потом он обратился к терцинам из семнадцатой песни: первой, двадцать четвертой и последней:
Ricorditi, lettor, se mai nell'alpe
ti colse nebbia per la qual vedessi
non altrimenti che per pelle talpe,
Già eran sovra noi tanto levati
li ultimi raggi che la notte segue,
che le stelle apparivan da più lati.
L'amor ch'ad esso troppo s'abbandona,
di sovr'a noi si piange per tre cerchi;
ma come tripartite si ragiona.[46]
Собрав слоги, он вывел следующее: Chequeriperpe-giachetilapia(n)na. Ничего не понять. Тогда он обратился к тридцать третьей песни:
«Deus venerunt gentes», alternando
or tre or quattro dolce salmodia,
le donne incominciaro, e lagrimando;
Ma perch'io veggio te ne lo …ntelletto
fatto di pietra e, impetrato, tinto,
sì che t'abbaglia il lume del mio detto,
Но и здесь его работа не принесла никаких плодов: полученные строки не имели ни малейшего смысла:
Chequeriperpegiachetilapia(n)na
Dedoldoma(e)i(m)toiomeda.
Тогда он взялся за первую песнь Рая:
La gloria di Colui che tutto move
per l'universo penetra, e risplende
in una parte pirn e meno altrove.
Trasumanar significar per verba
non si poria, perm l'essemplo basti
a cui espernenza grazia serba.
d'impedimento, giu' ti fossi assiso,
com'a terra qunete in foco vivo.
Quinci rivolse inver' lo cielo il viso.[48]
А затем за семнадцатую:
Qual venne a Climenè, per accertarsi
di ciò ch'avea incontro a sé udito,
quel ch'ancor fa li padri ai figli scarsi;
che in te avra s'l benigno riguardo,
che del fare e del chieder, tra voi due,
fia primo quel che tra li altri èpiù tardo.
che l'animo di quel ch'ode, non posa
ne ferma fede per essemplo ch'aia
la sua radice incognita e ascosa…[49]
На сей раз уже получилась какая-то фраза:
Lapevetrarobadimeso Qual со(n)sichechiedochepersa
Первую строчку можно было понять двояко: среди вещей — осиное гнездо, скажи мне, где оно, или же: там я найду осиное гнездо, будь внимателен. Вторая строка показалась ему самой понятной: то, что я прошу, потеряно.
Выходило, что если Бернар и нашел в этом хаосе слогов какое-то указание на конкретное место на карте, то оно должно содержаться именно в тех строчках, которые ему так и не удалось расшифровать. Джованни показал свои достижения Бруно, но и тот не смог предложить ничего путного. Он сложил из слогов вот такой текст:
Che queri per pegi' à cheti la piana
de dol doma. E i' toio me da
la pève tra roba. Dime s'ò
qualcos'i' che chiedo ch'è persa.
Но и это не добавляло ничего нового. «Queri» — глагол вульгарной латыни, означающий «искать». Получалось примерно следующее:
Что ищешь ты, давно уже нашли
На той равнине, что обманом взята.
Отказываюсь от прихода я.
Скажи мне, есть ли что-то у меня,
О чем прошу и что давно исчезло.
— Взятая обманом равнина вполне может быть недалеко от Трои, — сказал Бруно, — ведь Трою удалось победить только благодаря хитрости Одиссея. Только вот никто не знает, где она. Не думаю, что Бернар задумал прочесать всю Малую Азию. Если верить Второй книге Маккавейской,[50] ковчег Завета будет спрятан до тех пор, пока весь народ Божий не объединится под единым законом. А пока это время не настанет, Господь сам присмотрит за ним и сделает так, что никто его не найдет. Думаю, что под «народом Божиим» имеются в виду все народы, которые создадут единую Веру на основе закона Моисея, то есть евреи, христиане и мусульмане. И значит, день этот наступит еще очень не скоро.
На душе у Джованни стало спокойнее. Выходит, что в Болонье у него оставалось только одно дело — найти Эстер и передать ей дукат. Тем же вечером он отправился в указанный трактир, сел за стол и заказал красного вина. Недалеко сидели уже знакомые читателю студенты, на этот раз они обсуждали, как бы им посмеяться над несчастным немцем, который до того потерял голову, что влюбился в местную проститутку. Он спустил на нее все деньги, так что не мог больше оплатить пропуск в книгохранилище. С насмешливым видом они затянули песню о любовных терзаниях:
Ибо сколько пчел в Рагузе,
Столько в Додоне деревьев.
Когда Джованни заметил женщину, кружащую от стола к столу, он поднялся и направился к ней.
— Не ты ли Эстер? Удели мне несколько минут, — сказал он.
При виде дуката женщина сразу пригласила его подняться в комнату, благословляя судьбу за такой удачный день.
— Деньги вперед, — проговорила она, едва шагнув за порог комнаты, и сразу же принялась развязывать платье.
— На этот раз сделай такое одолжение, оденься, — ответил Джованни.
— Мне некогда тратить попусту время, — попыталась было возразить Эстер.
— И мне тоже. Ты помнишь человека, который был здесь пару дней назад, его зовут Бернар? На вид лет пятьдесят, когда-то он был рыцарем, — спросил он.
— Да, конечно, француз, человек с чистым сердцем, он был здесь всего однажды; потом, правда, приходил еще один француз примерно того же возраста, тот заходил почаще, но тоже уже давно не показывался.