— Зато я представляю, — задумавшись, неожиданно проговорил Константин. — Жан де Шатопер… Мой отец — из его потомков.
— Серьезно? — едва не подавилась я.
— Более чем. Одну из его дочерей выдали замуж в Англию по политическим соображениям. И так де Шатоперы породнились с Квинси, результатом чего, спустя какое-то время, стало рождение моего отца, который взял в жены русскую дворянку.
— То есть, теперь у нас есть прямая причина, по которой у потомков шамана, чьи останки лежат в основе этого измерения, имеется к тебе… особое отношение, — заключила я.
— Выходит что так. Знать бы еще, в чем заключается этот их ритуал, и что им осталось сделать, чтобы завершить его.
— Увы, с этим помочь не могу, — печально вздохнула я. — Те сведения, которые успела раздобыть Нина, были довольно скудными. И если бы не дневник Жана де Шатопера, то я бы не поняла и половины из всего, что разузнала. Ну, по крайней мере теперь они тебя не контроллят… так ведь?
— Знаешь, очень надеюсь, что так. По крайней мере, теперь меня самого тошнит от мысли о том, чтоб тащить в постель какую-нибудь из тех куриц… Да что там, мне просто хочется взять и сдохнуть на месте из-за того, через что я заставил пройти тебя, — прошептал ректор, осторожно касаясь моего плеча. И не встретив сопротивления, бережно меня обнял.
— Ничего, милый, теперь все это в прошлом, — шепнула я в ответ, вдыхая запах его рубашки. — Мы с этим справились и все будет хорошо. Если, конечно, сможем покончить с этим культом, и нас не прикончат в ближайшие дни.
— Верно подмечено, — вздохнул Константин. — Так что давай постараемся, для начала, разобраться со всем этим до нашей свадьбы.
— Неплохая идея, — тихо улыбнулась я. — Исходя из того, что разнюхала Нина, я им зачем-то нужна, но вот ничего конкретного она тогда не разузнала. То ли хотят принести меня в жертву в самом конце ритуала, то ли что…
— Возможно дело в твоей Изначальной магии, — предположил лорд Квинси. — Пускай она по типу и отличается от той, что была у шамана, но все же сама природа этой силы общая. Возможно их интересует как раз этот общий корень, который культ собирается использовать в своем ритуале.
— Если так, то становится понятно, почему они меня до сих пор не убили, — задумалась я. — Берегут до «особого момента». Так… что будем делать теперь?
— Для начала я должен разобраться с грядущим визитером.
— То есть?
— Это не разглашается, но вчера ночью была убита еще одна девушка из Клуба фавориток, — мрачно проговорил мужчина. — И поэтому сегодня после обеда в академию прибывает лично глава Федерального министерства магии, Юрий Семецкий.
— Тот самый? — охнула я, припомнив дедулю, который некогда сообщил мне, что я волшебница, и отправил в эту академию.
— Да, он. Лично у меня с ним проблем не будет, мы старые друзья. Но вот то, что он бросил все и направляется сюда, в любом случае не лучший знак. Слишком много смертей за слишком короткое время. Да, это волшебная академия, и здесь бывает всякое — несчастные случаи, пропажи адептов (часто даже по их собственной вине, потому что лезут куда не нужно, наплевав на правила), и все такое прочее. Но не в таких количествах, черт побери!
Так что мне в любом случае предстоит серьезный разговор с Семецким.
— Надеюсь, все пройдет удачно, — вздохнула я.
— И я тоже на это надеюсь. А пока… Наверное тебе лучше остаться в моих покоях.
Почему-то мне кажется, что здесь безопаснее, чем в твоей комнате в подземелье.
— Не думаю, — покачала головой я. — По крайней мере там у меня есть тайный ход в секретную комнату, о котором культ вряд ли знает, иначе бы не оставили там дневник де Шатопера. А значит в случае опасности я могу там спрятаться.
— Тоже логично. В таком случае будь на чеку и держи при себе планшет. Если что — я напишу тебе в приват.
— Хорошо. И еще один важный вопрос, пока ты не ушел!
— Слушаю?
— Скажи, Константин… Ты не знаешь, кто эта женщина? — несмело проговорила я, доставая из наплечной сумки даггеротип.
Взяв пластину в руки, мужчина замер, пораженно глядя на изображение.
— Это что… какая-то шутка? — наконец проговорил он, не моргая.
— Хотела бы я знать, — вздохнула, покачав головой. — Нашла это в том же рабочем столе, где лежал и дневник. Так ты знаешь, кто она?
— Понятия не имею, — пробормотал мужчина, потирая висок. — Вернее даже… судя по всему, снимок был сделан в те годы, когда я приезжал в эту академию незадолго до революции. В тот период я некоторое время преподавал здесь, прежде чем вернуться в Англию. Но вот теперь, когда ты подняла эту тему, я понимаю, что вообще ничего не помню о том времени!
— Как это, вообще?
— Сплошное белое пятно, — вздохнул лорд ректор. — Ни того, чем я здесь занимался, ни людей, с которыми общался… Все просто обрывается на моем прибытии сюда, и возобновляются воспоминания как раз тогда, когда я покинул Российскую Империю. И… кажется уже в тот период начал ходить по продажным женщинам.
— То есть, вероятно проклятие и было наложено как раз в том промежутке времени, — задумалась я. — И из-за его действия часть твоих воспоминаний заблокировалась. Но…
Неужели я сняла заклятие не до конца?!
— Не думаю, — проговорил мужчина. — Обычно чары такого типа либо развеиваются полностью, либо выдерживают удар снимающего заклинания и остаются невредимы. Я же однозначно более не испытываю этой искусственной скотской похоти, равно как и отсутствия понимания неправильности своих поступков. А значит чары все же сняты. Так что рискну предположить, что это лишь остаточный эффект от заклинания, который должен со временем пройти. Возможно если будет какой-нибудь толчок, это поможет.
— Надеюсь долго ждать не придется, — вздохнула я. — Сдается мне, что как раз в этих самых заблокированных воспоминаниях и скрыты ответы на главные наши вопросы.
— В конце концов будь это иначе, и те, кто накладывал чары, не стали бы блокировать именно их, — согласился ректор. — Ладно, милая, я должен сделать несколько звонков…
— Звонков? — встрепенулась я, ощутив укол старого воспоминания. — И как же? Ты ведь говорил, насколько я помню, что твой телефон для связи с внешним миром работает от спутника. Но какие, черт возьми, спутники здесь, в другом измерении?!
— А-а-а-а, ты об этом? — рассмеялся Константин. — Ну Эви, дорогая, не все, что я говорю — чистая правда. Все же, не мог же я разглашать секретную информацию об измерении каждой миленькой адептке! — добавил он, шутливо взъерошив мои волосы когда увидел, как я надулась. — На самом деле мой телефон работает от магии и передает сигнал через пространственный портал благодаря тому, что тот постоянно пребывает в «спящем режиме» — этого как раз достаточно, чтобы прошли магические волны вызова.
— Понятно, — пробормотала я. — Ладно, тогда я побежала, и увидимся вечером. Если будет что важное — выходи на связь.
— Хорошо. И постарайся до того времени не влипнуть ни в какие неприятности! — улыбнулся ректор, нежно целуя меня прежде, чем я выпорхнула из комнаты.
ГЛАВА 6. Извечный холод
Замерев посреди коридора вместе с толпой адептов, я в ужасе рассматривала распростертое на каменном полу тело. Тело пожилого полноватого мужчины, чьи вытянутые из живота внутренности были намотаны вокруг его шеи жутким кровавым ошейником.
— О боже мой, они убили Семецкого! — шокировано воскликнул черноволосый юноша в метре от меня.
— Сволочи! — остервенело выпалил стоявший рядом с ним рыжий парень в зеленой шапке.
Зажимая рот ладонью, я выбралась из толпы и направилась обратно в свою комнату.
После увиденного аппетит напрочь пропал, так что поход в кафетерий с целью поужинать отменялся. Оставался всего один вариант действий: запереться, спрятаться в тайной комнате и не высовываться, пока не получу сообщения от ректора касательно дальнейших действий.
К сожалению, слишком надолго задержаться в убежище не удалось: увы, но в секретных коридорах не были предусмотрены розетки! А при постоянном использовании, да еще и с включенным вайфаем, заряда аккумулятора слишком надолго не хватило. Павер банк же я, в порыве паники, легкомысленно оставила на рабочем столе.
Потому когда заряд почти иссяк, я тяжко вздохнула и собралась возвращаться в комнату, как вдруг услышала сигнал входящего сообщения в меседжере!
Встрепенувшись, я развернула программу и поняла, что письмо было от ректора:
«Сейчас буду у тебя в комнате, выползай».
Неожиданно тепло улыбнувшись, я торопливо покинула коридор — как раз вовремя, чтобы встретиться взглядом с глазами лорда ректора. Теперь уже черными… интересно, заметил ли кто-нибудь кроме меня эту перемену? Или все были так встревожены новыми убийствами в академии, что не обратили на это внимание?
— Так вот где оказывается твое маленькое убежище, — проговорил мужчина, с интересом наблюдая за тем, как я закрываю проход.
— Да. Дверь открывается и закрывается по принципу кровавой платы. Естественно при условии, что кровь принадлежит магу, — ответила я, оборачиваясь обратно к нему. — Так о чем ты хотел поговорить?
— О многом. Но давай, для начала, вернемся ко мне, — вздохнул он и неожиданно обнял меня. А уже миг спустя мы стояли посреди его спальни.
— Как я понимаю, это касается убийства Семецкого? — предположила я, начав наматывать круги по комнате.
— Верно, — кивнул Константин. — И то, что им удалось прихлопнуть его — очень и очень плохо. Во-первых, убийство первого лица магического сообщества государства в стенах академии. Во-вторых то, что это лицо прибыло лично проконтролировать ситуацию с расследованиями убийств… а значит, кому-то было нежелательно, чтобы этот человек совал сюда свой нос. Следовательно, Семецкий представлял угрозу для их плана. И в-третьих, смерть Юры — задница уже лично для меня. Особенно сейчас, когда контроллерское проклятие только-только снято.
— О чем ты?
— Как думаешь, сколько адептов выпустилось из Тайной Ледяной Академии за время моего ректорства? И все эти адепты были в курсе традиции Клуба фавориток. Но при этом когда годы изоляции истекали, никто из них, вернувшись во внешний мир, не поднимал серьезной бучи на счет того, что позволяет себе ректор столь важного для государства заведения. Так вот, причина была как раз в Юрии Семецком. Во-первых, мы с ним были старыми друзьями. Во-вторых, я когда-то оказал ему жизненно важную услугу, и он оставался у меня в неоплатном долгу. Поэтому и прикрывал все эти годы, начисто пресекая любые попытки чрезмерно смелых выпускников устроить мне фестиваль. Все, что его инт