– Ну и что? – Брови ее неожиданно взлетели вверх, и в голосе зазвучало искреннее возмущение. – Любовь, молодой человек, это, знаете ли, такое чувство… Это драгоценность, если хотите! Она столько лет была влюблена в этого человека, так страдала по нему, уж я-то знаю! И что такого предосудительного в том, что она решила немного поиграть с судьбой, подкорректировать, так сказать, течение жизни?! Если человек будет бездействовать, то ничего и не получит. Я сама, между прочим, натолкнула ее на эту мысль. Ведь на меня бы мой муж никогда не обратил внимание, если бы я сама ничего не предпринимала, если бы не старалась попасться ему на глаза. Красивых девушек полным-полно, Москва большая. А как сделать, чтобы он меня увидел? Оценил? Я узнала, где он лечит свои почки, и отправилась в Краинку, это самый близкий к Москве курорт с водами и грязями… Там такая, скажу я вам, красотища!.. Побережье Оки, места известные – Оптина Пустынь, Добринский монастырь… Купила себе путевку, поселилась поближе к моему обожаемому Витюше, правда, он и в те годы уже был Виктором Николаевичем… Он просто не мог не обратить на меня внимания. К тому же я была не уборщицей и не медицинской сестрой, а на равных жила, как королева, рядом с ним, наряжалась, как кукла… вот там, в этом санатории, у нас все и произошло. И там же он сделал мне предложение. А почки у меня, между прочим, никогда не болели, тьфу-тьфу-тьфу! Когда Надя призналась мне, что устроилась к Денису, в его фирму, уборщицей, я готова была выпороть ее! Да-да! Глупость какая! На что она надеялась? Что когда-нибудь (так может пройти сто лет) он вернется вечером к себе в офис и увидит ее с пылесосом в руках? И вспомнит ее? Дурочка! К тому же она там почти и не работала. У нее была другая работа, вы же знаете… Она сначала верила, что сможет увидеть его, но он же – генеральный директор! Уборщицы появляются в офисе только после рабочего дня, это закон! Это потом уже она потеряла всякую надежду и изредка приходила туда, чтобы поработать в спокойной обстановке. И за это я ее тоже ругала. Что за глупости – работать в офисе директора! Да он может ее за это просто выгнать! И где гарантия, что он ее опять же узнает!
– А он должен был ее узнать?
– Не знаю… Это она так говорила. Что было у них дело однажды, на каком-то дне рождения, на какой-то даче. Она досталась ему девственницей, но он не оценил это, а может, и не понял, потому что они все тогда много выпили. Сейчас молодежь вообще много пьет, а потому мало чувствует. Сколько раз я ей говорила – выбрось ты его из головы! Он разбогател, у него уже и невеста есть… Если бы вы только знали, какой у нее жених наклевывался, уж как он ее любил… Да я рассказывала вам про него. Олежка Шумилин. Чудесный был человек. Да погиб…
– Зачем Надя поехала в Ниццу? – спросил Левин и замер, понимая, что, в сущности, этим вопросом как бы расписывается в том, что, по сути, ничего не знает об этой поездке и что он по большей части блефовал, сказав, что ему известно все.
– Зачем-зачем, – проворчала недовольным голосом Мария Григорьевна. – Можно я закурю? Что-то разволновалась…
Она достала сигареты и закурила.
– Решила повторить мой подвиг и появиться в Ницце, чтобы попасться ему на глаза.
– В обществе мужчины?
– Глупости! Какого еще мужчины? Она собиралась туда одна, это я точно знаю. Ей подружка какая-то одолжила красивые вещи, деньги… Я еще спросила Надю, стоит ли эта поездка таких бешеных денег, у меня же компьютер есть, Интернет, я посмотрела, сколько стоит такая путевка… Но Надя сказала, что у нее скоро будут деньги, что она кому-то будет что-то там оформлять, и я ей поверила. Когда она жила здесь, рядом со мной, в ее мастерской бывали очень состоятельные люди, которые покупали ее работы… Словом, отправилась она… Постойте. Вы сказали, что она была там с мужчиной? С каким?
– Его фамилия Тришкин. Аркадий Тришкин. Вам это имя о чем-нибудь говорит?
– Нет, никогда не слышала. А кто это?
– Один актер. Дело в том, что когда Надя вернулась, а вернулась она с ним, с Тришкиным, с которым и провела все это время, пытаясь попасться на глаза Дунаеву… Словом, Тришкина убили. Вот поэтому я здесь, у вас.
Наступила пауза. Мария Григорьевна сидела задумчивая и курила.
– Значит, она втянула меня в какое-то нехорошее дело… Нет, она предупреждала меня, конечно, что ко мне может заглянуть Денис, чтобы выяснить, где Надя, есть ли у нее сестра-близнец… Мы же придумали эту интригу, чтобы возбудить к ней сильный интерес… И что получилось на самом деле? И зачем ей какой-то Тришкин? Глупость какая! Как же можно тратить такие деньги, чтобы самой же все и испортить присутствием другого мужчины?! Нет, я ничего об этом не знаю. Надя должна была поехать одна, влюбить в себя Дениса, притвориться иностранкой, чтобы потом, когда он вернется в Москву и вспомнит наконец, кто она (если не вспомнит еще там, в Ницце), он начал разыскивать ее, выяснять, кто же был с ним в Ницце – уборщица ли из его офиса или другая девушка… Знаете, вот сейчас рассказываю вам это и сама удивляюсь, и как это так могло случиться, что я благословила ее на эту поездку? А кто и за что убил этого Тришкина?
– Вот бы знать…
– Вы пришли ко мне, чтобы выяснить это? Полагаете, что я в курсе того, кто мог убить вашего актера?
– Нет-нет, Мария Григорьевна. На самом деле я пришел сюда совершенно по другому вопросу. Вам знакома фамилия Штейман?
– Может, когда-то и слышала, да только сейчас не припомню… А это еще кто такой? Или кто такая?
– Михаил Яковлевич Штейман.
– Нет-нет, не знаю я такого человека. И что с ним – его тоже убили?
– Это человек, у которого сейчас скрывается Надя. Зная, что вы поддерживаете с ней связь и что рано или поздно она объявится у вас или позвонит, хочу вас попросить: пожалуйста, передайте ей этот конверт. Это письмо от Дениса. Он переживает за нее. Она исчезла неожиданно. Может, ей нужно помочь. Эта игра зашла слишком далеко…
– А кто такой Штейман-то?
– Человек, с которым она поехала на машине в неизвестном направлении.
– Интересно, и что в этом письме? Нет, я не из любопытства… Хотя чего уж там… конечно, мне интересно, каким образом сложились их отношения… Бедная девочка, – Мария Григорьевна приняла конверт из рук Левина и положила на стол.
– В письме говорится о том, что с Нади сняты все обвинения, что она может вернуться домой, что он ее ждет. Вот, собственно, и все. Как видите, мы с вами в чем-то похожи – пытаемся устроить личную жизнь хорошему человеку.
Она грустно улыбнулась.
– Вы – опасный человек, господин Левин. Но можете на меня рассчитывать.
Почему, думал Левин, возвращаясь в машину, старые дамы становятся столь сентиментальными, когда речь заходит о любви? Неужели вспоминают собственные любовные похождения?
31
В поисках компании, где Лариса могла бы выплакать свое одиночество и сделать несколько глотков виски, она все больше и больше времени проводила у Елены дома. Ей нравилась спартанская обстановка квартиры подруги, эти серые мягкие диваны, белые стены и жалюзи вместо бархатных штор. Да и сама Лена, подтянутая, строгая, вносила одним своим видом подобие порядка и в душу Ларисы. Лена даже дома ходила в строгих черных брючках, спортивной майке и белых уютных носках. Рядом с ней Лариса чувствовала себя спокойнее. К тому же подруга была единственным человеком, находящимся в курсе всех ее жизненных проблем.
– Знаешь, как говорят французы: когда у тебя что-то не ладится – вымой голову! – С этими словами Лена, у которой и без того все ладилось, удалилась в ванную комнату. – И тебе советую!
Лариса, оставшись одна в гостиной, сначала докурила сигарету, потом допила виски из стакана, после чего, просто не зная, чем себя уже занять, отправилась в спальню Лены, где села за письменный стол и уставилась в мерцающий разноцветными пятнами экран монитора.
В этот момент раздался характерный булькающий звук – так приходит сообщение по скайпу. Лариса щелкнула большой клавишей, экран загорелся, внизу оранжево светилась полоска – Елене кто-то написал, возможно, она с кем-то лениво перебрасывалась сообщениями, как это делала сама Лариса, когда бывала дома. И тут ей подумалось, что она ничего не знает о своей подруге. Что понятия не имеет, с кем она может вот так общаться по скайпу или разговаривать по телефону. Что личная жизнь Елены – за семью печатями. Если она вообще есть, эта личная жизнь, в чем Лариса сильно сомневалась.
Лариса прикрыла за собой дверь и позволила себе полюбопытствовать, с кем же это переписывается Лена. Прочитанное удивило ее, потрясло, вызвало болезненный шок. То, что она увидела, прочла, было интимнейшей перепиской ее подруги с мужчиной по имени Мiki. Понимая, что времени у нее мало, что Лена в любую минуту может появиться в спальне, и тогда неприятного разговора не избежать, Лариса быстро просмотрела предыдущие записи, недельной, месячной давности… Спустя несколько минут она, протрезвев, сидела, оглушенная биением собственного сердца, и понимала, что все это время Елена попросту дурачила ее и выставляла полной дурой! Что Мики – не кто иной, как Ларин отец Михаил Вдовин, он же любовник Лены, жених, почти муж, и что у Елены с ним грандиозные планы… «Эта сволочь Геша, – писал наиоткровеннейшим слогом Miki, – все у нас отнял, хотя клянется-божится, что все наоборот, что это я почистил его счета! Но мне же ясно дали понять, что это он, он! А Сыров… Как он мог так поступить со мной, мои люди вычислили его, они считают, что он разыграл сразу две партии, что стравил нас. Что вроде бы он обокрал и меня, и Гешу, хотя, Леночка, мне кажется, что у него кишка тонка, чтобы обокрасть нас обоих, да чтобы еще и столкнуть нас лбами, что кто-то стоит за ним, кто-то, кто платит ему за то, чтобы он так поступал. И этот кто-то – третий, понимаешь, третий, на кого работает этот Сашка-хакер… Знаешь, это просто счастье, что мы с тобой успели кое-что припрятать, прикупить. Ты у меня умница, вот приеду и расцелую тебя в твои румяные щечки и еще кое-куда. Обожаю тебя, скучаю… Пожалуйста, сделай так, чтобы Лариса ни в чем не нуждалась, деньги я передал с Т., он все сделает в лучшем виде. Да, ты была права, когда говорила, что ей лучше всего не знать. Пусть думает, что у меня все плохо, пусть урежет свои расходы… Видимо, я был плохим отцом, много баловал ее, вот теперь и расхлебываю… Но она моя дочь, и я ее люблю. Ты говоришь, что мне лучше не звонить ей, чтобы она попереживала, поволновалась, что пусть это будет элементом, как ты говоришь, ее воспитания, что ж, может, ты и права, конечно, но не слишком ли это строго по отношению к ней? Ведь ее Дунаев бросил, ты писала, бедная девочка, ей сейчас так тяжело… Ох, Леночка, я просто разрываюсь между вами и обеи