у, как массивное небесное тело притягивает мелкую космическую пыль.
В этом и заключалась суть парадоксальной теории Маскариля о стимулировании внутреннего рынка через ограничения технологий. Простой запрет бесплатных автоматов с едой вынуждал людей покупать продовольствие, а дальше все шло по накатанной. До определенного предела, конечно.
По крайней мере местная элита не жаловалась. У неё находились средства даже на пенитенциарную аутсорсинг. Правда со своими особенностями. Дело в том, что на Квиринале и трех планетах, находящихся в его подчинении, имелось множество тюрем разной степени суровости. Тем не менее, около тысячи уголовников в год власти предпочитали отправлять на строну. То есть в четыре королевства или только на Барти в последние годы.
— Мы тратим на пенитенциарный аутсорсинг довольно крупную сумму в валюте не просто так, — заявил им за ужином заместитель главы департамента иностранных дел. — Есть тип преступников, которых мы не желаем держать у себя. И это не маньяки или убийцы, хотя убийцы среди них попадаются иногда. Главным образом, это люди из нашей среды, из элиты, а опасность их для порядка вещей заключается в том, что они способные стать семенем, затравкой для кристаллизации протестов, революций и прочих способов разрушения системы. А мы, знаете ли, дорожим наше системой. Она обеспечивает людям стабильность и благополучие.
— Разве у вас нет тюрьмы для политических? — удивился де Лаваль. — Кажется, она называется Макалу.
— Да, ваша правда, господин министр. Это тюрьма для политических, но главным образом для горлопанов из низов, а я имею в виду диссидентов из нашей среды. Они вовсе не являются политиками в обычном смысле. Чаще всего это тот, кто нарушил внутренний кодекс. Украл, например не по чину. Но как раз такие представляют наибольшую опасность для порядка вещей.
На взгляд Ивора чиновник выглядел слишком откровенным. Кто же рассказывает о таких вещах первому встречному? Это все равно что выдать секреты флота.
— Разве не лучше держать таких людей поближе к себе? — спросил он.
— О нет, капитан, — улыбнулся чиновник. — Наша политическая система построена на балансах, личных контактах и постоянном движении. Если кого-то оторвать от среды, он сразу теряет влияние. А в тюрьме его могут найти старые друзья или он может установить контакт с нашим уголовным миром, а это тот ресурс, который нельзя давать в руки потенциальным революционерам.
— Но и у нас этого добра хватает.
— В вашей системе, я кстати преклоняюсь перед теми, кто её разработал… — чиновник почтительно склонил голову. — Так вот в вашей системе наши диссиденты могут познакомиться только с иностранными уголовниками, которые для нас опасности не представляют. Конечно, мы могли бы их просто ликвидировать, но зачем настраивать против себя близких, которые связаны со многими из нас семейными узами? Не говоря уже о протестах гуманистических миров. А так мы позволяем своим ренегатам отсидеть срок в относительно щадящем режиме. И все довольны.
— Готов признать, что в таком подходе есть смысл, — кивнул Маскариль. — Знаете почему в мирах, что являются пенитенциарными клиентами Барти, адвокаты по уголовным делам так хорошо зарабатывают?
— Поведайте нам, Эдди, — попросила леди Далия.
— Люди не хотят в тюрьму и готовы платить за это большие деньги. Но имейте в виду, что большинство из них пугает не утрата свободы и прав, а сама тюрьма. Знаете, все эти фильмы и шоу с тюремным насилием? Так вот, дошло до того, что некоторые миры рассматривают отбывание срока на Барти, как смягчение приговора. А адвокаты заключают сделки с прокуратурой.
Глава 17Основы тактики
Их предыдущее приключение в заповеднике мегафауны отразилось и на местных делах. Принцесса Грай рвала и метал. Она ходила по комнате для переговоров как тигрица, у которой из-под носа утащили кусок мяса. Хороший, жирный кусок мяса. Сочного изюбря или кабана. Все эти животные, к слову, водились на Квиринале.
Причина же бешенства оказалась проста — граф Жан-Пьер Морат, один из самых породистых представителей первого дворянства, в жилах которого текло лишь немногим меньше эльфийской крови, чем у самой принцессы Грай или короля Фроди. Так вот, этот своенравный граф запер свою дочь Амели в бункере под имением и не желал не только привозить её на смотрины на «Нибелунг» или скажем в посольство королевства Райдо в Квирии, он отказался даже принять принцессу и леди Далию у себя! Неслыханная дерзость.
— Я слишком люблю свою дочь, чтобы бросать её в мясорубку династической игры, — заявил Жан-Пьер Морат.
Он заявил это по коммуникатору, так как прибыть на встречу отказался и сам.
— Может быть слышали об отравлении тетродоксином бедняжки Николетт Флорис? А тот случай на охоте? Неужели вы полагаете, что я соглашусь на такой риск даже ради короны?
Маскариль заметил, что самому графу Морату ничто не мешало прибыть на борт Нибелунга, ведь отцы невест в обоих случаях не пострадали.
Ивор согласился с ним. В обоих указанных случаях пострадали только невесты и слуги. Никого другого из членов дворянских семей не задело. Хотя и отравленного краба мог отведать любой сидящий за столом и проклятые мегалании могли сожрать других членов семейства.
— Эти дела пахнут не только отпугивающим средством, — глубокомысленно заявил Маскариль. — Оба покушения (ели мы примем версию Мората) устроили так тщательно, чтобы избежать невинных жертв. Простолюдины, понятно, в счет не идут. А такая избирательность свойственна именно дворянам. Это не совпадение.
Ивор мог бы поспорить на счет тщательной подготовки. Он до сих пор ощущал зловонное дыхание мегаланий. Да и сам Маскариль оказался на волоске от гибели. А оба они, как ни крути, считались дворянами. Но факт нападения именно на потенциальных невест оспорить было сложно.
— Ну, во всяком случае женихи пока не прячутся по щелям, — произнесла леди Далия скорее с сарказмом, чем с оптимизмом.
Женихи не прятались. Возможно потому, что никто не натравливал на них монстров и не подсыпал яд в еду.
Херцог Кессел Четвертый прибыл на борт, засвидетельствовать свое почтение дофине и герцогине на следующий день после выхода «Нибелунга» на орбиту Квиринала. Род Кесселей относился не просто к Первому дворянству, а происходил из небольшого круга лиц подлинных друзей королей-основателей, ближайших их сподвижников, кто вложился в проект с самого начала, но не имел достаточно средств для покупки собственной планеты.
Так получилось, что именно хергоци Кессели располагали брачным активом в виде молодого парня лет двадцати пяти, обладателя красивой внешности, спортивного телосложения, отменного здоровья и всего того, что можно добыть с помощью денег и отшлифовать элитарным воспитанием и образованием. А также немалой примесью эльфийской крови, пусть в мужчинах она проявлялась не так ярко, как в женщинах.
Молодой отпрыск херцога Джефф Кессел был первым в списке кандидатов на руку дофины. А значит, Ивору вновь пришлось надеть мундир, чтобы встретить кандидата подобающим образом.
— Мой старший сын, Джефф, — представил парня Кессел Четвертый.
— Грай из дома Хэлторов, дофина королевства Райдо, — представила принцессу герцогиня Далия.
По такому торжественному случаю обе женщины надели приличные одеяния (прикрывающие колени и плечи). Рядом стояли (скорее висели в стойке) гвардейцы в парадной униформе. Гости же надели черные фраки. На этот раз никого из гостей не пригласили на Королевскую палубу. Церемонию утверждали заранее, а она предусматривала, что первый общий обед состоится в имении херцогов в Монте-Кавалло, после небольшой прогулки по их роскошному парку.
— Позвольте, проводить вас к шаттлу, ваше высочество, герцогиня, показать нашу страну и поместье.
К счастью в присутствии Ивора высшая знать не нуждалась. Шаттл херцогов отбыл, а капитан вздохнул с облегчением.
Это не значит, что у него не осталось забот. Просто не столь родовитым членам делегации приходилось работать над более приземленными вопросами войны и мира. Здесь тон задавал министр де Лаваль. А королевский шут и обвешанный орденами (в который уже раз) капитан «Нибелунга» составляли его группу поддержки.
Несмотря на предварительные договоренности и усилия посла, им пришлось пробираться наверх через сонм чиновников средней руки. Причем одни из них отвечали за военное сотрудничество, другие за экономическое, третьи за полицейское. И никто не подчинялся департаменту иностранных дел напрямую. Кланы блюли свои пажити друг от друга.
— Почему ваша делегация прибыла на таком старье, как рейдер «Нибелунг»? — довольно презрительным тоном спросил один из чиновников департамента, отвечающего за развитие промышленного сектора.
Он явно не был заинтересован в сотрудничестве, раз позволил себе подобное пренебрежение. И вряд ли посмел бы импровизировать, а значит и весь его клан признал сотрудничество с Райдо бесперспективным.
— Это легендарный корабль, — сказал Маскариль. — Если посчитать количество уничтоженных боевых кораблей противника, то больше него не уничтожил ни один корабль во всей Галактике.
— Ну возможно, какой-то из кораблей повстанческого флота уничтожил больше, — добавил Ивор. — В той бойне мы так толком и не разобрались, кто и по кому вел огонь.
Но, как заявил де Лаваль: «шоу должно продолжаться». Они продолжали попытки нащупать базу для сотрудничества. Возможно, местные чиновники имели устаревшие сведения о промышленном потенциале Барти, ведь реформы короля Фроди продолжались чуть больше двух лет.
Однако вслед за промышленниками холодный прием им оказали военные. И вот они Ивора озадачили всерьез. Не то, чтобы он обиделся или расстроился, но разобраться в причинах следовало. Не мог такой мир, как Квиринал пренебрегать военным образованием. А военное образование прежде всего основано на опыте, следовательно носитель опыта представляет ценность. Но нет. Никому не было дело до фактически одного из двух флотов Галактики, проведшего несколько космических сражений. Чтобы убедиться, Ивор заглянул в местные источники и обнаружил, что Колледж космического флота выпускал курсы лекций и материалы к семинарам, выкладывая их в сеть. Но военные действия в Северной дуге и там никто не анализировал. Сражения «Нибелунга» и эскадры вспомогательных крейсеров не разбирали на семинарах и не ставили в пример на лекциях.