На небольших дистанциях свет от работы двигателей долетал до цели раньше, чем сама торпеда с использованием гиперфазы. Пока торпеда разгонялась цель имела возможность предпринять защитные меры. К тому же корабли противника висели в пространстве без движения, отчего сильно теряли в точности. Корабли Лосано прекратили ускорение и выпустили тучи отражателей. Когда вражеский залп достиг основной части эскадры, вместо которой на экранах радаров летела огромная туча обманок и отражателей.
В такой ситуации кстати пришлись бы орудия, но похоже, в пикет и здесь отрядили легкие единицы, что не несли достаточно мощных орудий — не позволяла длина корпуса. Понимая расклад, противник сделал ставку на удачу. Фугасные заряды взрывались сразу после выхода из гипера, не дожидаясь момента наибольшего сближения (что потребовало бы активации радара боеголовки и потерю времени). А поскольку разброс из-за низкой скорости разгона оказался большим, несколько штук и правда сработали достаточно близко, чтобы нанести повреждение. Судя по прозвучавшим на флотском канале докладам, дело ограничилось выбитыми сенсорами, сгоревшими фидерами, поврежденными узлами. Однако, обошлось, без людских потерь.
Лосано повезло, что погреба небольших кораблей истощились после первого залпа.
— Торпеды готовы, мэм, — прозвучал рапорт Смита.
— Стрелять серией по восемь штук в залпе с интервалом в тридцать секунд. Во втором и третьем залпах по четыре торпеды отправить без гиперфазы. Выстрелы распределить равномерно среди обеих целей.
— Да, мэм.
Она подумала, что в спешке боя не успела присвоить противнику коды. Но теперь это не имело значения.
Небольшая дистанция позволила задействовать радары для уточнения местоположения противника и даже определить их размеры.
— Предположительно против нас действуют корвет и фрегат, — сообщила Эвелин Форд.
— Отлично, Эвелин, — ответила графиня.
Будь Ада Демир на крупном корабле старого типа или даже на вспомогательном крейсере, она бы сделала ставку на более точную стрельбу из орудий. Но орудий на шнелльботы не ставили, а торпеды имели меньшую точность. В то же время стоило врагу продержаться полчаса, как «Принц» покинет зону, откуда может вести огонь и сам превратится в мишень.
Вот почему графин не экономила торпеды, вот почему часть из них отправила без гиперфазы. Если их не смогут перехватить, они гарантировано выходили на дистанцию поражения.
Вражеские операторы в хаосе ядерных взрывов проглядели угрозу. Их сенсоры ослепли, а внимание было отвлечено на широкий сектор возможного прилета. Торпеды, что подкрадывались по баллистике, остались в результате незамеченными.
Первые из них достигли противника через пять минут. Их хватило чтобы фрегат и корвет превратились в кучу обломков.
— Поражение полное, — сообщила Эвелин. — Фиксируем маяки спасательных средств.
— Торпедный! Прекратить огонь дать сигнал боеголовкам на самоуничтожение.
Вскоре ненужные уже боеголовки сдетонировали, не причинив ущерба спасательным капсулам.
Поисковыми работами «Принц» заняться не мог, так как несся с огромной скоростью к Волчице. Счастливчикам предстояло провести в тесных капсулах сутки, прежде чем эскадра выйдет в ноль на орбите Волчицы и отправит кого-нибудь к ним на помощь.
— Давайте начнем торможение, — предложила графиня.
— Да, миледи, — ответил старпом.
Итак, последний бой реконкисты закончился. Пара небольших кораблей повстанческого пикета смогла, что называется, лишь поцарапать краску на бортах эскадры Лосано. Однако при выходе на орбиту их ждал сюрприз. Командующий силами противника, возможно уже погибший в время стычки, оставил на парковочной орбите несколько десятков мин. Скорее всего все запасы, что не смог загрузить в погреба кораблей.
То ли зная заранее сигнатуру флагмана, то ли успев сбросить данные в время атаки, командир повстанцев запрограммировал мины именно на «Город Милада», где держал флаг адмирала Лосано. Они сработали сразу как вычислители боеголовок сочли дистанцию подходящей. Защиты от такого коварного удара крейсер не имел. Несколько серьезных повреждений надолго вывели его из игры.
А всё потому, что командующий проигнорировал одну из важнейших аксиом — не следовать проторенными путями. Графиня в очередной раз отметила, что Лосано действовал слишком грубо, даже тупо. Он не зашел с неожиданного вектора в систему, не распределил корабли по секторам, даже не выстроил нормальных два эшелона, а выделил во второй лишь «Принца». С таким превосходством сил это сработало. Но что было бы, окажись здесь полноценная эскадра противника?
Ада Демир вновь заскучала по изощренной тактике Ивора Гарру. Тот не стал бы громить систему, как бешеный слон, а придумал бы какой-нибудь хитрый ход. Чтобы захватить целым фрегат с корветом, взять больше пленных, но главное понести при этом минимум потерь. Лосано же превратил в развалины оба вражеских корабля и заплатил за это искалеченным крейсером.
Однако, он все же получил то, что хотел и на чем построил свою стратегию — поддержание бешеного темпа.
У Волчицы «Принц Эгиль» впервые за переход заправился. Изменение курса все равно составляло почти девяносто градусов, так что проще было остановиться с выходом на орбиту, пополнить запасы и получить последние напутствия и распоряжения адмирала Лосано. От них, впрочем, графиня с удовольствием бы отказалась. Самодовольство адмирала лишь выросло от полученных крейсером повреждений. Похоже, он записал себе это в плюс.
К счастью, они распрощались. «Принц» отделился от остальных и направился в одиночный полет к Новой Австралии, где графиню, наконец, ждало независимое командование и готовая к бою эскадра.
Глава 25Эсквилин
Звезда Джало Санто ничем не отличалась от Нафанаила, каким он выглядел с Барти, да и пустынная поверхность Эсквилина напоминала «дом, милый дом». Правда это впечатление исчезало, когда в сумерках или ночью на небе появлялась яркая звезда, затмевающая даже Денеб. Она называлась Дрок, являлась компаньоном Джало Санто и располагалась в пятидесяти миллиардах километрах от него.
Двойная система имела целых четыре освоенных планеты, что ставило её экономику на второе место в регионе Холмов после Квиринала. Однако, в отличие от Квиринала все здешние миры оказались довольно суровыми. Три планеты находились на границе обитаемой зоны. На двух из них царствовали холода, на Эсквилине — жара. И только Циспий попал, что называется, в яблочко. Правда у него имелся иной изъян — слишком высокая гравитация. Будучи на двадцать процентов выше земной она делала пребывание людей не столь комфортным, как выглядело на буклетах с синими океанами, зелеными островами и белыми пляжами (которые и правда там имелись в достатке).
Ивор сразу вспомнил старое правило планетологов, использующих в качестве иллюстрации ещё более старую притчу о Златовласке и медведях, а также несколько поговорок с общим смыслом, что ничего идеального не бывает.
Заключенным находилось применение на здешних суровых мирах, поэтому клиентом Prisoners Travel мир Эсквилина никогда не являлся. Зато относительно развитая торговля, промышленность и технологии могли закрыть некоторые проблемные места в реформах короля Фроди, а второй по величине флот в регионе Холмов мог потенциально стать сильным союзником. В отличие от Квиринала здесь не властвовали кланы, правительство придерживалось принятых в развитых мирах гуманистических и политических норм, а военные находились под гражданским контролем и были лишены той корпоративной спеси, что не позволяет шире взглянуть на мир.
Как утверждал посол Эдвин Мур, дело уверенно двигалось к заключению союза, хотя местную элиту больше беспокоил набирающий силу Квиринал, чем полумифический генерал Марбас. Королевство в качестве союзника могло уравновесить превосходство Квиринала и создать паритет сил, а лучшего для миролюбивого правления Эсквилина и желать нельзя. Однако, известие о возобновлении войны в Северной Дуге всё перевернуло. Местные власти, как гражданские, так и военные поставили переговоры на паузу. Их можно было понять. Одно дело находиться в точке равновесия и совсем другое лезть в разгорающийся конфликт. А элита, как и простой народ, воевать не желала. Подливая масла в огонь, медиа Эсквилина транслировали эмоциональное и энергичное заявление генерала Марбаса о вероломном ударе в спину, нарушении договора о ненападении, возобновлении боевых действий как раз в тот момент, когда освобожденные от гнета планеты уже начали возвращаться к мирной жизни. «Никакой веры подлым монархистам!» — заявлял генерал.
— Интересно, почему в спину? — задался вопросом Маскариль, как всегда замечающий нюансы, которые менее искушенные люди обычно пропускают мимо ушей. — В какую ещё сторону поглядывает наш генерал?
На «Нибелунге» не нашлось ни одного человека, хоть на нижней палубе, хоть на Королевской, что принял бы экспрессию предводителя повстанцев за чистую монету. Но общество Эсквилина продолжало пребывать в теплой ванне иллюзий о добрых намерениях повстанцев. Тем более, что на этот раз и правда, королевство Райдо первым открыло огонь.
Обсуждение военных планов свернули до лучших времен, о чем послу Эдвину Муру было заявлено однозначно.
— Такие дела, — разводил он руками, прибыв на борт с категорическим отказом в продолжении переговоров. — Два года работы коту под хвост. И что вздумалось адмиралу Реймонду нападать на генерала именно теперь?
— Поверьте, советник, нам и самим хотелось бы это знать, — сказал Маскариль.
— Но этого мы, увы уже не узнаем, — вздохнул Ивор.
Адмирал ему нравился, он прикрывал спину молодому офицеру из низов в трудные времена, вообще показал себя приличным человеком, бойцом. Но его смерть в бою хоть и выглядела славной, достойной старого графа, принесла всем им скорее вред, чем пользу.
— Меня больше беспокоят местные дворяне, — раздраженно заявила Грай.
Дело со сватовством, или как это называлось у монархов, тоже пошло под откос, и в принципе по той же причине. Семейства с удовольствием принимали принцессу у себя, но переходить к серьезному разговору не желали. Всё заканчивалось уклончивыми предложениями поговорить ещё, встретиться через недельку, а то и отложить вопрос на некоторое время. Разумеется, первых дворян пугала война с Марбасом. Они не хотели попасть в её жернова.