— Ага, это я уже знаю. А меня — Смитхиллз. Тружусь в восточной части Северного Конца, чтоб он скис! Там все разложилось. Местечко — хуже не придумаешь. Ну, мы почти что закончили. Все! После этого я отправляюсь домой! Эй, Скинт! Тебе что, даже поздороваться трудно, а?
— Он вымогатель, — пробормотал Скинт, бросая на Смитхиллза насмешливый взгляд. — Не успеете оглянуться, как он уведет у вас червяков из-под самого носа.
— Это я вымогатель?! — возмущенно воскликнул Смитхиллз. — Да разве чем от тебя разживешься? В жизни не встречал такого скупердяя, как ты, Скинт!
Он довольно хмыкнул и уселся напротив, умильно глядя на Скинта, словно ждал от него угощения.
— И не думай, и не проси! — взорвался Скинт.— И заикаться об этом не смей, а не то сейчас же уматывай из нашей норы!
— Слушай, докажи, что я был не прав, когда назвал тебя скупердяем. Кинь парочку червяков, а?
— От тебя воняет. Хоть бы почистился!
— Ты так жмешься с червями, что непонятно, как еще сам ноги таскаешь! — отозвался Смитхиллз.
Еще некоторое время старые приятели пререкались, пока Скинт не сдался и не дал ему одного червяка. После чего вконец расщедрился и объявил, что двое новеньких совсем неплохо поработали для начала и тоже заслуживают добавочной порции.
— Эй, Мэйуид! — крикнул он. — Где ты там? Раздобудь нам еще червей!
Мэйуид, который всегда был где-то поблизости, тут же появился с едой: он, видимо, припас ее заранее.
— Новенькие у нас замечательные,— затараторил он, как обычно. — Безусловно и всенепременно они заслуживают, чтобы их подкормили. Я, Мэйуид, смиренный и ничтожный, каким всегда был, есть и буду, польщен тем, что могу это для них сделать.
— Мне — самого большого! — заявил Смитхиллз.
— Великое, не сравнимое ни с чем удовольствие видеть вас снова здесь, господин Смитхиллз!
— Ну вот, хоть один нашелся, кто мне рад! — откликнулся тот, закусывая червяком.
Скинт буркнул что-то неодобрительное себе под нос, и потом, словно нехотя, сказал:
— Ладно, раз ты уж все равно здесь, выкладывай, что у тебя за новости, если, конечно, они есть.
— Есть, да еще какие! — с ухмылкой отозвался Смитхиллз и со значительным видом замолчал.
— Ну? — бросил Скинт.
— Вот видите, теперь он желает со мной разговаривать! — весело блеснув глазами, воскликнул Смитхиллз.— Потому что думает выудить для себя что-нибудь полезное. Всегда был таким — разве я не прав, а, Скинт, старый жмот? Хорошо, что я всегда всех прощаю, га кое уж у меня большое сердце.
— Брюхо у тебя большое, а не сердце,— пробурчал Скинт.
Мэйуид, пристроившийся в дальнем уголке в надежно, что его не выгонят, тихо засмеялся и словно про себя проговорил:
— Вот это да! Надо же, до чего остроумный наш достойный Скинт — сравнил брюхо с сердцем — вот это да! Великолеп...
— Заткнись-ка! — нетерпеливо сказал Скинт. — Я желаю знать, что за новости у Смитхиллза.
— Да, господин, как скажете, конечно, я хотел лишь выразить свое восхищение вашим умом, только и всего...
— Будь добр, помолчи пожалуйста, Мэйуид, — более добродушно сказал Скинт.
— Это было потрясающе! — напыщенно воскликнул Мэйуид и затих в своем углу.
Некоторое время они дружно жевали и молчали в предвкушении момента, когда можно будет предаться столь же любимому всеми кротами занятию — болтовне о том о сем.
Однако Смитхиллз с рассказом не торопился.
— Ну? Давай выкладывай! — не выдержал наконец Скинт.
Смитхиллз многозначительно посмотрел в сторону Триффана и Спиндла, давая понять, что предпочел бы узнать о них побольше, чтобы понять, можно ли им довериться, и сказал:
— Что ж, кроты, теперь, когда вы сыты, неплохо бы послушать, кто вы есть и как тут очутились.
— Это длинная история, — с неохотой отозвался Триффан. Он не был склонен открывать перед ними душу, но понимал, что оба многоопытных чистильщика не отступятся, пока не узнают их получше. Не исключено, что во время церемоний Летней Ночи, когда начнутся ритуальные казни, союз с такими влиятельными и сильными кротами, как эти двое, окажется для них со Спиндлом полезным.
— Для длинных историй лучшего времени и придумать трудно! — весело откликнулся Скинт, стараясь показать, что умеет быть не менее жизнерадостным, чем его приятель. Он и Смитхиллз привольно разлеглись, вытянув перед собою лапы; Мэйуид коротко вздохнул: он был безмерно рад, что ему позволили остаться, но молчание давалось ему с великим трудом. Его глаза перебегали с одного собеседника на другого, пока не остановились наконец на Триффане.
Триффан рассказал все, как было, утаив лишь несколько наиболее важных деталей: свое посвящение в летописцы, их тайную миссию и посещение Камней Покоя. Об остальном же — о Босвелле, о разрушении Священных Нор, о Брейвисе и о содержании в казематах Бакленда — говорил подробно.
Оба слушали внимательно, в особенности то, что было связано с верою в Камень. Чувствовалось, что им впервые попался столь сведущий собеседник, к тому же так ясно и доступно выражающий свои мысли. Триффан понял и другое: оба его слушателя весьма скептически относятся к Слову, а следовательно, более способны воспринять новое, чем многие из тех, кого они встречали прежде. В конце Триффан не забыл упомянуть и о подвигах Спиндла, чтобы Смитхиллз понял, что тот тоже достойный и знающий крот.
— Интересно и хорошо рассказано, — заявил Скинт, когда Триффан закончил.
— Согласен, — поддакнул Смитхиллз.
— Вы восхитили всех нас, достойнейший господин...— пискнул Мэйуид.
— Заткнись! — рассеянно оборвал его Скинт, и тот «заткнулся», всем своим видом пытаясь выразить восторг.
Думаю, этим двоим тоже не помешает услышать то, что я собираюсь рассказать, — заметил Смитхиллз. — Впереди нас ждут такие времена, что лишняя пара здоровых, предприимчивых кротов нам пригодится. А новости у меня вот какие. Хенбейн уже в пути и через неделю будет в Бакленде, так что нам, кровь из носу, надо поднажать и привести все в порядок — иначе расправ не миновать. И еще: явно назревают какие-то события. Это заметно по патрульным: охрана усилена, в составе патрулей происходят замены и перестановки. Как мне помнится, такое происходило в Роллрайте перед известными событиями, о которых неохота сейчас и говорить.
— Когда ты об этом узнал? — сразу посерьезнев, спросил Скинт.
— Сегодня, — так же озабоченно отозвался Смитхиллз. — Мы должны прийти к определенному решению, Скинт. Следует быть начеку. Нужно иметь готовый план действий.
При этом ни тот ни другой не стали объяснять, о каком именно решении и о каком плане идет речь, кто это «мы» и относительно кого или чего следует быть начеку. Скинт молчал, погруженный в раздумья. Смитхиллз жевал, ожидая, когда тот выскажется. Триффан со Спиндлом решили пока воздержаться от расспросов и тоже хранили молчание.
— Как насчет остальных? — спросил наконец Скинт.
— Виллоу в нерешительности. Манро держится молодцом, он в полном порядке. А что насчет этих? — Смитхиллз кивнул в сторону Триффана и Спиндла. — Им можно доверять?
— Не уверен. Слишком мало их знаю. Они здесь всего шесть дней. Но поддержка нам необходима.
Вслушиваясь разговор Скинта и Смитхиллза, Триффан понял, что им все еще не полностью доверяют. Грядут неприятные события; вероятно, они связаны с прибытием Хенбейн и дальнейшей судьбой уборщиков. Вспомнят ли Сликит и Феск о своей угрозе подвесить их в Короткую Ночь?! Скорее всего — да. От беззаботной атмосферы, господствовавшей в начале вечера, не осталось и следа. Триффан почти физически ощущал возникшую напряженность: ему было ясно, что Скинту и Смитхиллзу нужно срочно обсудить что-то важное без свидетелей.
— Пойдем, пожалуй,— предложил он Спиндлу.
— Останьтесь, — приказал Скинт. — Наше со Смитхиллзом дело можно обсудить еще через несколько дней. Возможно, ты, Триффан, нам пригодишься. — При этом он многозначительно поглядел на Триффана и пренебрежительно — на Спиндла: тот, вымотанный шестидневной работой, расслабленно откинулся назад, старательно вычищая грязь из-под растрескавшихся когтей.
— Я без него — никуда! — решительно сказал Триффан, поймав этот взгляд.
Скинт согласно покивал.
— Конечно, конечно! Само собою! — рассеянно отозвался он.
Когда Триффан и Спиндл вернулись к себе, Триффан не счел возможным скрыть от друга свои опасения: видимо, гроза приближается; им следует держать ухо востро и быть готовыми что-то предпринять. Похоже, Слопсайд обречен.
— Нам нельзя терять друг друга из вида ни на минуту, Спиндл, — сказал он. — Нужно собирать любые слухи, любое невзначай оброненное слово. Скинт и Смитхиллз производят хорошее впечатление.
— Все равно: они не веруют в Камень.
— Сдается мне, в Слово они тоже не очень-то веруют. Ладно, насчет этого мы еще увидим. Пока ясно одно: приход Хенбейн грозит нам смертью; так что, если хотим выжить, надо составить план спасения.
Этот вечер, проведенный в обществе Смитхиллза, как и множество подобных вечеров, когда им доводилось встречаться с другими чистильщиками, лишний раз убедили Триффана в том, как им повезло, что они попали под начало именно Скинта. Бесстрастность и жестокость служили ему лишь своеобразной защитой в том опасном, немыслимом мире, где он жил многие годы.
Вскоре они уже знали его со Смитхиллзом историю. Оба были родом из Грассингтона. Как они рассказывали, это было небольшое поселение возле самого Верна. В отличие от представлений Триффана и Спиндла об этих местах как о сумрачном, голодном крае, Грассингтон, судя по словам Скинта, был вполне обжитым, благополучным поселением, хотя очень отличался от южных систем: там было больше дождей, быстрых рек, другие почвы и растительность.
Они выросли в соседних норах, и, как многие юноши их поколения, видели отряды грайков, во имя победы Слова направлявшиеся к югу, и внимали пропаганде его великих достоинств. С приходом лета, когда настало время покидать родные норы, Скинт со Смитхиллзом присоединились к грайкам и вскоре были переведены в гвардейцы.