В Блейдоне, рассказывал Триффан, грайки тоже подстрекали молодых кротов против пожилых, что привело к почти полному их уничтожению. Увы, можно сказать, что по всему кротовьему миру последователи Камня подавлены и установилась вера в Слово.
— И все же в каждой из систем, которые мы видели, были свои бунтари, потому что всегда найдутся сильные духом кроты, которых нелегко подчинить и прибрать к лапам, — продолжал Триффан. — Во всех системах, где мы побывали и о которых слышали, встречались один или два таких крота. Кое-кто из них хотел присоединиться к нам, но мы не были готовы их принять. Я просто говорил им, что, как только они прослышат, что Хенбейн пошла на Данктон, им нужно набраться мужества и изо всех сил как можно скорее спешить сюда, чтобы сообщить, что затевается, и присоединиться к нам. Думаю, таким способом мы будем вовремя предупреждены о приближении грайков к нашей системе и соберем здесь по-настоящему храбрых кротов. Именно такие понадобятся нам в будущем, они будут держать это будущее в своих отважных лапах. Пусть Данктон станет для них святыней, вдохновляющей идеей.
Комфри кивнул, но ничего не ответил. Знакомая ему действительность была более спокойной и мирной, чем та, о которой говорил Триффан, и Комфри понимал, что Данктону в будущем потребуется иной вожак, не он.
— А что ты скажешь о тех, кто пришел с тобой? — спросил Комфри. — Они такие разные!
— Пути Камня неисповедимы, и мне выпало счастье найти кротов, достойных великой цели, для достижения которой Босвелл послал меня. За долгие кротовьи годы наших странствий я научился верить каждому из них так же, как верил бы тебе, Комфри. Они все преданны нашему делу, и у каждого из них есть свои достоинства и свои способности.
Скинт, например, историю которого я тебе рассказал, стал специалистом по пересечению шоссе ревущих сов и благополучно переводит через него в местах, где другие кроты погибли бы; Мэйуид находит дорогу под землей лучше, чем какой-либо другой крот, к тому же он верный и храбрый. У Тайм и Пенниворта прекрасный нрав, и они вносят в нашу жизнь спокойную веру, в особенности Тайм, которая обладает редкой для кротов способностью выбирать место, где нора будет теплой и удобной, а кроме того, Тайм хорошо умеет успокаивать кротов. Смитхиллз своей огромной силой защищает тех, кто нам верен, а Алдер прекрасно организует боевое построение; во Фрилфорде он, безусловно, спас нам жизнь своими мудрыми действиями. Он прошел обучение как гвардеец и знает способы ведения боя, которыми пользуются грайки.
— А Спиндл? — спросил Комфри.
Взгляд Триффана потеплел.
— Ни один крот, ни один, не был мне более верным другом. Босвелл поручил ему следить, чтобы я не уклонялся от своей цели, и лучшего выбора он сделать не мог.
Какое-то время они помолчали, а потом Триффан сказал:
— А что эта кротиха Монди? Похоже, она очень привязана к тебе, Комфри.
— Что ты хочешь знать про нее? — тихо спросил Комфри.
— Ну...— протянул Триффан,— ты не выбрал ее себе как пару? Такое впечатление, что она всегда рядом...
— Для этого у меня никогда не было достаточно времени, Триффан. А теперь я слишком стар для таких вещей! Не время.
Триффан расхохотался, а потом опять посерьезнел.
— Время течет, брат,— проговорил он,— и лучше поступать так, как велит Камень.
— Может быть, — согласился Комфри со вздохом, нервно передвигая с места на место кучку листьев и стеблей чабреца и льнянки. — М-м-может быть!
Потом он посмотрел на Триффана и, любовно дотронувшись до него, спросил:
— А ты, Триффан? Ты не встретил кротиху, которую бы полюбил?
Триффан помолчал; казалось, он ушел в себя. В конце концов он произнес:
— Когда Босвелл посвятил меня в духовный сан, я дал обет безбрачия. Босвелл не требовал этого от меня, но такова традиция в Священных Норах. Понимаешь, очень многое нужно сделать, во многих местах побывать, к тому же мне нужно заботиться о последователях Камня, как ты заботился о кротах Данктонского Леса, Нет времени, Комфри! Нет времени!
Комфри с сомнением покачал головой:
— Мне кажется, это неправильно, Я-то другой, и всегда был другим, но ты, Триффан, — понимаешь, ты крот, который создан для того, чтобы любить и быть любимым. И ты никогда?..
— Никогда! Когда пройдет январь и наступит февраль, и подумаю об этом, но пока останусь холостяком. Быть может, в один прекрасный день, когда воцарится мир и опять станут почитать Камень, я найду себе пару. Но пока — нет.
Он нахмурился. Комфри постарался побыстрее сменить тему. Иногда Триффан пугал даже его.
— Слушай, Триффан, об одном ты не рассказывал в Самую Долгую Ночь, да и потом ни словом не заикнулся; о Камне Покои. Расскажи мне о нем.
Только Триффан собрался начать, как, топоча, дрожа и восклицая «бррр», в нору ввалилась Монди. Снег таял на ее шубке.
— Наверху мокро и холодно, — объявила она. — Но я пришла!
Триффан с удовольствием наблюдал, как радостно встретил ее Комфри, как старался устроить ее поудобнее, как принес ей червяков и одновременно мило болтал о том о сем.
Потом он снова повернулся к Триффану со словами: — Монди можно доверять, она з-знает секреты системы лучше, чем я! Так расскажи нам про Камень Покоя.
Триффан позже всегда вспоминал эти минуты, когда видел их обоих, свернувшихся рядышком, как любящая пара; именно тогда он понял, что, хотя крот только в одиночестве может услышать Безмолвие Камня, похоже, ему вообще не удастся услышать его, если он не знал настоящей любви другого крота. И тут, как говорил Триффан позже, он впервые заподозрил, на поиски чего послал его Босвелл. Быть может, именно тогда он ощутил острое желание иметь рядом с собой кротиху, похожую на Монди, — желание, которое усилилось и превратилось в страстную тоску; крушение этого желания могло стать самым большим горем в его жизни, а исполнение — самым большим счастьем.
Пока же Триффан устроился поудобнее и, отвечая на вопрос о Камне Покоя, поведал Комфри и Монди о событиях в Аффингтоне, о том, как Спиндл привел Босвелла и его самого, Триффана, на каменное поле близ Семи Холмов, как он сам швырнул этот Камень в темноту и тот упал среди сотни тысяч других камней, так что опознать его невозможно. И надо ждать, когда придет крот, который найдет его и другие Камни Покоя, всего семь штук, и отнесет их на место, где они должны покоиться.
— И тогда?..— спросил Комфри.
— И тогда, полагаю, работа, которую делали многие кроты и за которой наблюдал Белый Крот Босвелл, будет выполнена, и выполнена хорошо. Но большего я пока и сам не знаю!
— А ч-что ты с-скажешь на это? — спросил Комфри у Монди.
— Что это одна история и еще половина другой и что в ее конце Триффан найдет себе пару! — заявила Монди. — А настанет срок, Камни Покоя сами дадут о себе знать, так я думаю.
— Хм! — буркнул Комфри и, почему-то слегка обидевшись, отправился высунуть нос на поверхность, где он мог бы помолиться.
Когда он ушел, Монди сказала:
— Триффан, я слышала, о чем говорили между собой твои спутники, Скинт и Смитхиллз, Регворт, Алдер и этот Мэйуид.
Триффан рассеянно кивнул. Мысли его все еще были заняты Святыми Камнями.
— Они говорили об эвакуации системы, о том, что надо найти более безопасное место, чем это, они говорили...
Триффан поднял лапу, показывая, что хорошо бы ей замолчать, но Монди спокойно продолжала:
— Я не сомневаюсь в том, что ты поступаешь правильно, но, если дело дойдет до того, что придется покинуть Данктон, — понимаешь, всем нам уйти нельзя, бросить систему невозможно, один-два крота должны остаться. Если ты не знаешь, кого оставить, оставь меня, я могу прожить одна, спрятавшись в тайниках Болотного Края, где жили во времена твоего отца.
— Я не могу бросить тебя на произвол жестоких грайков — ты не знаешь...
— Возьми с собой Комфри, а меня не надо, — прошептала Монди. — Если кто-то должен остаться, даже один...
Но Триффан только покачал головой.
Позже, когда Монди ушла, Комфри вернулся, они поели, и Комфри заговорил:
— Э-э-э, Тр-триффан, я хочу сказать тебе кое-что, пока мы одни. Н-н-не нужно говорить об этом никому...
Триффан с любовью посмотрел на своего сводного брата.
— Понимаешь, — произнес Комфри, — когда — а я знаю, тебе придется так сделать, это единственный разумный поступок — так вот, когда ты поведешь кротов в безопасное убежище, не жди, что я последую за тобой. Я останусь. Здесь непременно должен остаться хотя бы один данктонский крот. Я еще с младенческих лет помню много мест, где можно укрыться: Болотный Край, Вест-сайд... Я спрячусь где-нибудь. Но Монди ты обязательно должен взять с собой, нельзя рисковать ею. Ты позаботишься об этом, ладно?
— Нас будет направлять Камень, — осторожно ответил Триффан, подумав при этом, что наступают времена, когда Камень не сможет защитить ни крота, ни хищника.
Январь не время для путешествий, и февраль тоже, особенно если стоит такая же холодная погода, какая была долгой зимой. Когда земля замерзает, мудрые кроты сидят в норах, и их мысли обращены на дела духовные.
Но когда под землей произошло наконец первое весеннее движение и, несмотря на еще крепкие морозы, черви и куколки снова начали шевелиться, а усики корней — дрожать и искать выход для своих бело-зеленых ростков, несколько тщательно отобранных кротов высунули рыльца на холодный воздух, а потом и вообще выбрались на поверхность.
Этих кротов Алдер обучил искусству наблюдателей-сторожей, и они добровольно вызвались рискнуть и отправились к шоссе ревущих сов, чтобы не пропустить появления грайков и организовать такие же наблюдательные посты среди дружественных кротов. Уроки Хэрроудауна не прошли впустую, и Триффан со Скинтом не собирались допустить, чтобы их снова застали врасплох.
Тем временем с приближением весны кроты Данктона, как все разумные кроты, принялись искать себе пару и готовиться к рождению малышей. И вот, как всегда в это время года, пара за парой начали особо тщательно трудиться над устройством нор и проводить время вместе; они не говорили ничего особенного, однако предпочитали остаться вдвоем, желая, чтобы к ним пореже заходили, если, конечно, никто не против.