Приложенная записка гласила:
«Просто потому что. Дилан».
Во второй половине дня Брук присела на край стола:
– Привет, Эм.
Губы Эммы дернулись. Она знала, что ее ждет, но отказывалась поднять глаза от монитора.
– И тебе привет.
– Что случилось? Ты целый день какая-то рассеянная.
– Я могу иногда ошибаться, а, Брук?
– Это я все время делаю ошибки, но не вы, маленькая мисс Организованность. Ты не совершаешь ошибок.
– Тогда назови меня идеалом.
– Эмма! – упрекнула Брук тоном заботливой матери.
– Что стряслось? Только не уверяй, что все в порядке? Вы с Диланом поссорились или что?
Эмма наконец решилась взглянуть во встревоженные глаза подруги:
– Нет. Мы не ссорились. Он сделал предложение.
– Правда?! – просияла Брук.
Эмма провела руками по щекам, натянув кожу:
– Правда.
– Так тебя беспокоит его предложение?
– Это не было предложением. Скорее что-то вроде сделки. Ради ребенка. Не то чтобы я не хотела для него лучшего. Но не знаю. В общем, я сбита с толку.
– Он сказал, что хочет жениться на тебе?
– Да, конечно.
– И сказал, что хочет, чтобы ты и ребенок стали его семьей?
– Да. Именно этого он хочет.
– Ты очень ему нравишься, Эмма. И всегда нравилась.
– Знаю.
– А что испытываешь к нему ты? Только честно.
Эмма дернула себя за длинную косу и накрутила на руку. Скривила губы и несколько раз моргнула. Трудно признаваться. Даже подруге.
– Я влюбилась в него, – выдавила она наконец.
Брук вовсе не взволновала ее исповедь, и Эмма была за это благодарна. Подруга взяла ее руку и улыбнулась:
– Вижу, в чем проблема. Боишься, что он может не ответить на твои чувства.
– Никогда не сможет.
– Все, что я могу сказать, Дилан способен на большую любовь. Он принял меня с того дня, как я появилась в доме Макеев. Тогда я была маленькой напуганной девочкой без семьи. Он был старше меня, мальчик, у которого все было: прекрасные родители, друзья и хороший дом. Я боялась, что он возненавидит меня за то, что вторглась в его семью, но он сделал ровным счетом наоборот. Дал мне почувствовать, что я своя, а когда впервые назвал младшей сестренкой, я заплакала огромными слезами. Он крепко обнял меня и выпалил какую-то шуточку, чтобы развеселить. С той минуты мы подружились.
Я не могу тебе советовать, что делать. Ты моя подруга и заслуживаешь любви, но знаю, что мой брат никогда не ранит тебя намеренно. Будет любить всем сердцем ребенка, которого ты носишь. И я знаю, что ты тоже будешь его любить. Это станет у вас общим, и такая связь обеспечит будущее. Сама решишь, достаточно ли тебе этого.
Брук последний раз сжала ее руку и встала:
– Ты в порядке?
Эмма кивнула:
– Мне уже гораздо лучше. Спасибо, Брук. Ты мне помогла.
Ей действительно стало намного легче, словно с плеч упала тяжесть. Разумные, хотя и немного неверные рассуждения Брук вполне имели для нее смысл. У нее на ладони луна, и может быть, всего лишь может быть, звезды появятся позже.
Пробежки во второй половине дня неизменно проясняли мозги Дилана. Сегодняшний бег вдоль берега не стал исключением.
Он не пробегал десяти миль, как до несчастного случая, но сегодня без особых проблем одолел пять.
Поднимаясь по ступенькам, ведущим к дому, он кивнул Дэну, одному из телохранителей, который бежал по берегу позади него и неустанно наблюдал за подопечным. Это было еще одной причиной, по которой он не совершал дальних пробежек. Дэн не справлялся. И немногие справлялись. Дилан месяцами проводил тренировки на выносливость, готовясь к фильму про американский морской спецназ. Его телохранитель был в форме, но не тренировался так упорно, как он.
Он вошел в дом и остановился в кухне. Выхватил из холодильника бутылку с водой и тремя большими глотками осушил. Подходя к лестнице, поднял футболки и промокнул пот, сбегающий по груди. Скоро приедет Эмма. Сегодня он дал Мэйзи выходной, чтобы побыть с Эммой наедине. Вчера он прыгнул в воду очертя голову, когда предложил ей выйти за него, и надеялся, что произвел впечатление. У него есть кольцо для нее, он носит его несколько дней. Но кольцу придется подождать, пока она примет предложение.
Когда в дверь позвонили, Дилан удивленно моргнул и пошел открывать. Он дал Эмме пульт от гаража и удивился, почему она им не воспользовалась. Он глянул в глазок и тяжело вздохнул при виде Каллисты. Придется сменить код на воротах.
– Привет, Каллиста, что ты здесь делаешь? – Он открыл дверь, всеми силами стараясь быть вежливым.
– Пришла посмотреть на тебя. – Она глянула на его голую грудь и шорты для бега, улыбнулась и протиснулась мимо.
– Я когда-нибудь говорила, как люблю этот вертикальный сад? Настоящий шедевр. – Она осматривала стену с суккулентами, спускавшимися с высокого потолка его фойе.
Дилан поморщился, прежде чем повернуться к ней.
Каллиста терпеливо ждала, пока он закроет дверь.
– По-моему, не говорила.
– Ну так вот, говорю сейчас. Мне очень нравится.
Он кивнул, но не сдвинулся с места.
– Не собираешься меня пригласить?
Правда, сама уже вошла, но это не важно. Придется общаться с ней. Объяснить, что его больше не интересуют их отношения, выразить надежду, что они останутся друзьями. Должно быть, она уже поняла намек, поскольку он не звонил со дня поминальной службы по Рою. Но от Каллисты просто так не отделаешься!
– Заходи, пожалуйста.
Он жестом велел ей следовать вперед.
Она прошествовала в гостиную и прислонилась к дверям, ведущим на веранду.
– Прекрасное время дня, Дилан. Обожаю морской воздух. Мне недоставало этого дома.
Ему нечего было на это сказать.
– Ты, похоже, бегал.
– Да, снова начал. Хорошо проясняет голову.
– Так тебе лучше?
– Я в порядке.
– Приятно слышать. Выглядишь потрясающе.
Она прекрасна. Золотистые волосы подстрижены асимметрично, голубые глаза блестят, тело стройное, как у супермодели. Одета безупречно, по последней моде. Платье оттеняет яркую внешность. Но, к несчастью, внешние качества не восполняли внутреннего отсутствия человечности. Каллиста неплохой, но крайне эгоистичный человек. И виновата в этом не только она. Всю жизнь ее портили и баловали родители. Дилан не сразу узнал ее настолько хорошо, чтобы сравнить и увидеть, какую женщину он хочет видеть в своей жизни.
– Что с тобой Дилан? Ты здоров? Папа рассказал о возможной угрозе твоей жизни, я так тревожусь за тебя.
– Со мной все прекрасно. И они не уверены, что покушались именно на меня. Но для того, чтобы успокоить тебя, я нанял дополнительную охрану и постоянно нахожусь с телохранителями. Уверен, твой отец просил тебя держать все это в секрете. Идет расследование.
– Да, конечно. Но на студии каждый день толпятся люди. Как полиция может найти виновного?
– Не знаю, Каллиста.
По крайней мере, съемки закончатся через несколько недель, и ему больше не нужно будет приезжать на студию.
– Остается надеяться, что полиция найдет улики.
– Господи, я тоже надеюсь.
Дилан немного смягчился. Каллиста казалась искренне обеспокоенной за него. Да, у них были отношения, и они имеют право заботиться друг о друге.
– Я очень благодарен и ценю твою дружбу.
Она подошла к нему, прижала ладонь к его щеке и обратила на него взгляд огромных глаз:
– Мы больше чем друзья, Дилан. Я надеялась, что ты это помнишь.
Она коснулась губами его губ и тихо заговорила почти ему в рот:
– И я буду очень счастлива, если станешь моим спутником на именинной вечеринке.
Эмма заставила себя выбросить из головы все сомнения насчет Дилана и взглянуть на его предложение с другой стороны. Разговор с Брук помог ей увидеть происходившее с нового ракурса. Она по-прежнему еще ничего не решила. Но, по крайней мере, препятствия, утвердившиеся в ее мозгу, медленно таяли.
Она поняла это, когда пекла для него торт с шоколадной глазурью, точно такой, который уничтожила в день своего рождения много месяцев назад. Если они смогут весело над этим посмеяться, значит, торт послужил своей цели.
Улыбаясь, она вошла в ворота дома и заметила на подъездной дорожке автомобиль, которого раньше не видела. Вот тебе и спокойный вечер вместе. У него гость!
Эмма припарковала машину в одном из пустых гаражей, осторожно взяла торт, направилась к дому и открыла заднюю дверь. Войдя, услышала голоса и поколебалась, не зная, стоит ли вторгаться. Но, войдя на кухню, узнала чувственный женский голос.
Каллиста.
Эмма поставила торт на стойку и тихо прошла к гостиной. Резко остановилась, увидев Каллисту и Дилана, обнимавшихся в дальнем конце комнаты. Несколько раз моргнула, не веря собственным глазам. Первое, о чем подумала: «Как чудесно они смотрятся вместе, эти ослепительно красивые люди, живущие в другом, сказочном мире». В том месте, для которого Эмма не годится. Как они прекрасны! Богатые и знаменитые, владельцы островов, самолетов и вилл на Французской Ривьере. Видеть их, обнимавшихся, что-то шепчущих друг другу, значило понять правду.
Эмма не принадлежит вселенной Дилана.
От сознания несправедливости всего происходящего ее обожгла ревность.
Каллиста не имеет права охотиться за Диланом. Она просто не годится для него.
Эмма всю жизнь к нему неравнодушна. Неужели отдаст его без борьбы?
Для нее было потрясением осознать, что надо бороться. Она не собирается так просто отпустить Дилана. Не говоря уже о ревности. Как можно отдать отца ребенка недостойной женщине? Дилан просил ее выйти за него, чего не делал с тех пор, как Рене разорвала его сердце в клочья.
Теперь же Эмма начала представлять жизнь с ним и их ребенком. Так в чем проблема? Почему она не ухватилась за предложение вчера ночью? Почему была так чертовски упряма?
Нужно отдать должное Дилану, он немедленно отстранился от Каллисты и отступил, вырвавшись из ее щупальцев. Он не видел Эммы, а потому не притворялся. Не мог притворяться. Он действительно отверг эту женщину!