– Так и будет. С этого момента.
– Вот и хорошо, милая.
Кэтрин поцеловал ее в щеку и подмигнула:
– А теперь мне нужно поздравить сына. Он сделал мудрый выбор.
После того как были сделаны снимки и распиты коктейли, на веранде сервировали обед. В камине трещал огонь, добавляя уюта и без того прекрасному дню. Свадьба получилась скромной, но устроители уделили внимание мелочам. Заслуга Брук, распоряжавшейся кейтерерами до последней минуты. Она настоящее динамо, а Дилан не считал расходов. По мнению Эммы, свадьба вышла сказочной.
Когда диджей стал настраивать аппаратуру, Адам Чейз, шафер Дилана, произнес тост.
– За моего соседа и хорошего друга Дилана! – воскликнул он, поднимая бокал шампанского. – Желаю тебе найти такое же счастье, какое я нашел в Миа и своей дочери Роуз. Признаюсь, только необыкновенная девушка могла побудить Дилана идти к алтарю. Он слишком долго избегал этого, так что выпьем за Эмму, сделавшую из него честного человека!
Собравшиеся дружно рассмеялись, приветствуя новобрачных. Все, кроме Эммы, пили шампанское. Она выбрала газированный сидр и наслаждалась им до последней капли. Дилан взял ее за руку и кивнул Зейну. К ее удивлению, певец взял гитару, поставил стул у входа на веранду и сел.
– Если не возражаете, я бы хотел посвятить эту песню своему другу Дилану и его молодой жене Эмме. Песня называется «Мое упрямое сердце». Дилан, не стесняйся протанцевать с женой первый танец. И нет, эта песня не про тебя, друг мой, но если обнаружится сходство…
Гости снова расхохотались.
Дилан повел Эмму на танцпол:
– Можно пригласить тебя, милая?
Как только Зейн запел нежную, берущую за душу балладу, Дилан обнял ее и стал кружить в танце. Он оказался прекрасным танцором. Каждое движение было грациозным и гармоничным. Никогда прежде Эмма не была так счастлива, однако сама мысль о свадьбе с самым завидным женихом на планете, в доме на берегу океана и суперзвездой музыки кантри, посвятившем ей песню, выглядела нереальной.
– Что-то ты притихла, – заметил Дилан во время танца.
– Просто пытаюсь все осознать. Я не привыкла к такому.
– Вниманию?
– Ко всему. Это просто идеально.
Дилан прижал ее к себе, когда песня окончилась.
– Идеально? Погоди, вот настанет ночь.
Эмма вскинула голову, глядя в невероятно манящие чистые синие глаза.
Может, брак с Диланом еще и будет счастливым?
Спальня освещалась десятками свечей, но ничто не сияло ярче венчального кольца, которое Дилан надел сегодня Эмме на палец. Блеск овального бриллианта, окруженного бриллиантами поменьше, ошеломлял. Сладкий аромат роз витал в воздухе, букет невесты и цветы с церемонии тоже украшали комнату, напоминая, что теперь он ее муж.
Словно она могла забыть.
Он сумел сделать день ее свадьбы воплощенной мечтой. Теперь Эмма смотрела на него, чувствуя себя Золушкой в свадебном наряде. Красавец Дилан в черном смокинге улыбался новобрачной:
– Готова к остальной жизни?
– О да.
Он сжал ее руки:
– Ты была ослепительно красивой невестой, Эмма, но пора снять это платье и сделать тебя моей женой.
Тело пело от его слов и предвкушения того, что принесет эта ночь.
– Я готова. – Она замерла, пока Дилан обходил ее. Снял с головы диадему. Вуаль исчезла уже давно.
Холодный воздух овеял ее спину, когда он стал расстегивать одну крошечную пуговку за другой. Тело согревалось с каждым движением его пальцев. Расстегнув последнюю пуговицу, Дилан спустил атласную ткань с плеч Эммы и поцеловал затылок. Кожу закололо, когда он снимал наряд. Его нежные прикосновения словно освободили в ней что-то буйное, хотя он не торопился. Эмма выступила из платья. Дилан собрал его и положил на стул. Она стояла перед ним в кружевных белых трусиках. Его глаза загорелись. Он развязал галстук-бабочку, сбросил белую рубашку и расстегнул ремень.
Вихрь нетерпеливого желания охватил ее. Они следовали традициям и не спали друг с другом с того дня, как она согласилась стать его женой. Теперь накопившийся голод вот-вот угрожал взорваться, и она не могла даже вспомнить, когда испытывала подобные чувства раньше. Даже в ночь блэкаута, когда потянула Дилана на себя и они очертя голову занялись любовью. Теперь она ощущала разницу. Понимала, почему чувствовала себя совершенно иначе. Ответила на назойливый вопрос, терзавший затуманенную память.
В тот раз она находилась в отчаянии и просила друга изгнать ее страхи. На этот раз отчаяния не было. Только безумная страсть и истинное желание. А для нее еще и любовь.
Дилан встал на колени, лаская и целуя ее округлый живот, сжимая ягодицы. Крепко держа, положил голову на ее живот и несколько почтительных секунд спустя поднялся и привлек к себе.
– Добро пожаловать домой, Эмма, – прошептал он ей в губы и, подхватив ее, осторожно покружил. – Это вместо того, чтобы перенести тебя через порог.
Он положил ее на кровать.
– Пороги вышли из моды, – прошептала она, потянувшись к нему.
Дилан лег рядом, наклонился над ней и стал целовать, пока ее голова не пошла кругом. Эмма выгнулась. Каждый нерв был натянут.
Он, целуя, сжал ее груди. Она приподняла бедра, снова выгнула спину, напряженные розовые холмики сосков безмолвно молили о большем.
Она обняла его и стала ласкать широкие мускулистые плечи. Ее пальцы играли с короткими прядями его волос.
– Ах, – выдохнула она, когда он стал лизать ее соски. Тело напряглось.
Ей нужно касаться его, дать так же много, как она получает.
Эмма откатилась и приподнялась над ним, целуя в губы и упираясь ладонями ему грудь. Его кожа горела. Она впитывала жар, наслаждаясь быстрым сердцебиением, понимая, что его сердце вот-вот вырвется из груди. Она целовала каждый сантиметр его кожи. И он застонал, когда она сдвинулась ниже и нависла над его пупком. Тело пульсировало, дыхание становилось тяжелым. Она даст ему все, чего он пожелает.
Сунув руку под пояс его брюк, она сжала мощный, горячий, влажный шелк.
– Эмма, – прохрипел он почти умоляюще.
Она сжала его упругую длину и стала ласкать, найдя определенный ритм. Он шумно выдохнул, захваченный чувственными ощущениями.
Она расстегнула его брюки, и он быстро избавился от последней одежды, оставшись голым перед ней. Он прекрасен, похож на бронзовую статую. Тело совершенно. Эмма не могла поверить, что Дилан ее муж. Как ей могло так повезти?!
Она продолжала ласкать его торс. Опустила голову и унесла его в то место, где оба умирали от желания. Довольные стоны Дилана побуждали ласкать его еще жарче. Но он сжал ее плечи и отстранил:
– Довольно, милая.
Хотя выражение его лица говорила об ином. Его сдержанность была чудесной и нежной, оба они почти задыхались.
Он подмял ее под себя и начал тот же сладострастный штурм, сначала руками, потом ртом. Мольбы и стоны срывались с губ снова и снова, пока Эмма не оказалась на краю наслаждения. Разрядка пришла быстро и жестко. Она разлетелась на мелкие осколки, ловя губами воздух. Мощная, взрывная, пик наслаждения.
Когда Эмма вернулась на землю, оказалось, что Дилан с благоговением наблюдает за ней. Она не могла притворяться неудовлетворенной, да и не хотела. Дилан искусный любовник, и Эмма прислушивалась к каждому движению его тела.
Протянула руку и коснулась его лица. Он поцеловал ее ладонь. Она просунула указательный палец ему в рот, и его затуманенные глаза широко раскрылись. Новая энергия вливалась в него. Никаких слов не нужно было. Он зарычал и поднялся над ней. Они вновь соединились. Она почти привыкла чувствовать его в себе, ощущать, как он делает все, чтобы ей было хорошо.
Он не знал, что делает с ней, как владеет, нежно и с обожанием. Она отпускала свои страхи, когда была в постели с ним, и свободно отдавалась ему.
Дилан оценил это. Эмма видела по выражению его лица, наблюдая, как он занимается с ней любовью, замечая смешанные эмоции на его лице: голод, страсть и безумное желание.
Она наблюдала за ним, он наблюдал за ней. Они двигались в унисон. Его выпады становились все сильнее. Он наполнял ее новым жарким наслаждением.
Гортанный стон Дилана отдался эхом в ушах Эммы. Он взлетел так высоко, как только мог. Она тоже была с ним, выгибаясь и взлетая на последнюю головокружительно высокую вершину. И тут они взорвались оба, разделив наслаждение, и вместе упали в пропасть.
Эмма наслаждалась последними вспышками, лежа рядом с Диланом. Слов не находилось. Только ощущения полного соития, нежности и защиты. Если он не может дать любви, по крайней мере, у нее есть это.
Дилан взял ее руку и переплел пальцы.
– Моя жена, – прозвучало музыкой в ее ушах.
– Мой муж.
– Когда съемки закончатся, я бы хотел увезти тебя в настоящее свадебное путешествие, Эм. У меня есть дом на Гавайях, или мы можем отправиться в Европу. Если доктор разрешит. Если нет, поедем куда-нибудь поближе. Найдем укрытие, возможно, на севере. У моего друга домик на берегу озера.
– Все это звучит превосходно.
– Правда?
– Правда. Я не требую больших расходов, Дилан.
Он повернулся на бок лицом к ней. Приподнялся на локте, намотал на палец густую прядь ее волос.
– Я обожаю это в тебе, Эмма. С тобой легко.
– Эй!
Он рассмеялся, прекрасно, хрипловато, радостно:
– Я имел в виду, с тобой легко ладить. С тобой весело.
– Думаешь, я так забавна?
Он сощурился и угрожающе поднял брови.
– Ужасно забавна, – подтвердил он, обводя розовую ареолу ее груди. Соски мгновенно затвердели. Боже, как ее легко соблазнить!
Он нагнулся, поцеловал ее груди и вздохнул:
– Мне бы нужно дать тебе поспать. Ты, должно быть, устала.
– Не так уж сильно устала.
Быть с ним в постели означало получить новую энергию и возбуждало ее, как ничто иное.
Она пропустила сквозь пальцы его светлые волосы, радуясь, что может касаться его, когда хочет.
– У тебя что-то на уме?
– Ты не захочешь знать, что у меня на уме, – коварно улыбнулся он, но тут же сгреб ее в объятия и накрыл обоих простынями.