Облачившись в простенькое платье небогатого горожанина, присел у подножия кряжистого дуба и сделал приличный глоток из горлышка. Огненная жидкость обожгла ротовую полость и благодатной теплой волной устремилась вниз по пищеводу. Закурил, и вот тут его проняло, да так, что мало не показалось. Вьюна трясло и колотило как от приступа тропической лихорадки. Разумеется, он не был болен. Просто, наступила реакция на продолжительный нервный стресс. Он поставил на кон самое ценное, что у него есть – свою жизнь, в результате сорвал, как он надеялся, неплохой приз.
С призом, у него еще будет время разобраться, а пока следует немного посидеть и по возможности расслабиться. И в этом ему здорово помогли предусмотрительно прихваченная бутылка бренди и сигара.
Отпускать начало лишь после третьего глотка обжигающего напитка и с полдюжины затяжек табачным дымом. Окончательно он пришел в себя, когда в бутылке оставалось чуть больше половины, а сигара истлела до золотистого ободка.
Тут и солнышко поднялось над кронами деревьев. На душе стало легко и радостно. От осознания того, что все закончилось удачно, ему захотелось подобно какому-нибудь хайлендеру скотту или пикту рвануть зажигательную джигу. Эх, жаль, нет под рукой волынщика с инструментом.
Поскольку напиваться с самого раннего утра не входило в планы нашего героя, он отставил бутылку в сторонку. Несмотря на принятую дозу алкоголя, британец чувствовал себя в форме. Теперь необходимо хотя бы бегло просмотреть содержимое трофейного кофра. Вставать было лень, Кевин носком ноги подцепил лямку валявшегося поодаль мешка и подтянул на дистанцию вытянутой руки.
Беглый просмотр хранящихся в кофре документов занял примерно час. Времени понадобилось бы намного больше, если бы не феноменальная способность Фалька практически мгновенно анализировать и запоминать содержимое любого текстового документа, даже написанного на незнакомом языке.
Большая часть бумаг представляла собой отчеты о каких-то непонятных экспериментах, а также рассуждения философского свойства. Отто Хлодвиг мастерски владел благородной латынью и предпочитал излагать свои мысли на языке Сенеки и Цицерона. Такие листочки Кевин складывал в отдельную стопку, пусть ими занимаются аналитики и маги Тайной Службы. Самого же Фалька более всего интересовали документы, относящиеся к шпионской деятельности влиятельного функционера ордена аспернориев, скрывавшегося под скромной личиной секретаря посольства Лангобардии. Таковых оказалось предостаточно: отчеты тайных агентов, орудующих не только в Лионе, но в других городах Гельвеции и за ее пределами, обширная переписка Хлодвига, имена, адреса, пароли и куча иной полезной информации.
Однако чем меньше оставалось непрочитанных документов, тем сильнее мрачнело лицо британца. Несмотря на то, что ни в одном из них не упоминалось напрямую имя «крота», у Фалька появились веские основания подозревать лишь одного человека, и от этого знания волосы на его коротко остриженной голове поднимались дыбом. Час назад он скорее поверил бы в непорочность жриц богини Астарты, чем в предательство этого человека, однако факты – пусть и косвенные – однозначно указывали именно на него.
Чтобы хоть как-то справиться с душевным волнением, Кевин отхлебнул из бутылки, после чего с силой отправил сосуд вместе с остатками бренди в продолжительный полет.
Ему вдруг нестерпимо захотелось каким-нибудь чудесным образом мгновенно перенестись в родной Лондиний, посмотреть негодяю в глаза и задать парочку нелицеприятных вопросов. К сожалению, это невозможно. Это только для некоторых магов, способных подчинять собственной воле высших демонических созданий, не существует расстояний, простым же смертным приходится путешествовать по старинке: на лошадях, кораблях, крылатых драконах или на своих двоих.
Даже если бы у Фалька была возможность тут же оказаться в Туманном Альбионе он не смог бы ею воспользоваться. Причина тому – слово, данное Адреасу Малетти, а также прямое указание архиканцлера, касательно проведения карательной операции против непосредственных виновников гибели британских агентов. Теперь у него на руках не только адреса всех функционеров Ложи, но координаты их штаб-квартиры. Покойный шеф агентурной сети ордена аспернориев в Лионе был человеком, вне всякого сомнения, талантливым и деятельным. Каким-то образом ему удалось взять под контроль главарей Ложи. По его приказу вся эта банда сейчас в Лионе. Поэтому было бы непростительной оплошностью не воспользоваться данным обстоятельством.
Что же касается окопавшегося в Лондинии вражеского агента, никуда он от него не денется – не для того этот выродок затеял столь тонкую и далеко идущую интригу, чтобы при малейшей опасности сорваться с места и укрыться под крылышком своих тайных покровителей.
Приняв окончательное решение, Кевин Фальк отделил от общей стопки часть бумаг, остальное сложил обратно в кофр. Ящик и трофейное золото прикопал под корнями приметного деревца и завалил хворостом. Взвалил изрядно полегчавший мешок на плечи и бодро потопал в направлении шумного в столь ранний утренний час торгового тракта.
На этот раз люди Малетти не стали завязывать британцу глаза. Двое знакомых громил, оказавших ему неоценимую помощь в операции по похищению Сильмара Касидоса, встретили его как закадычного приятеля: дружески похлопали по плечам и, взяв под локотки, заботливо препроводили в экипаж.
Проделав знакомый путь по кривым узким коридорам и многочисленным ступеням воровского притона, Кевин вновь оказался в той самой комнате, где до этого дважды встречался с официальным руководителем лионской Гильдии Воров. Сам Малетти уже поджидал дорогого гостя, сидя в кресле перед богато накрытым столом.
Еда оказалась весьма кстати, поскольку полпинты бренди и пара сигар натощак – сомнительная замена полноценному завтраку. Хозяин не стал торопить гостя и терпеливо дожидался, пока тот утолял волчий аппетит. Лишь после того, как тот основательно насытился, исподволь приступил к разговору:
– Завидую белой завистью твоему аппетиту. Когда-то и я мог слопать на ночь глядя половину поросенка и запить квартой крепчайшего рома или бренди не опасаясь за печень и селезенку. Старость – не радость, дорогой Филодор, или как тебя на самом деле.
– На языке Платона и Сократа мое имя означает любимец богов. Так чем же оно тебе не нравится, мастер?
– Почему же сразу «не нравится»? Ничуть не хуже любого другого…
– В таком случае, позволь мне навсегда остаться в твоей памяти Филодором.
– А ты демагог, дорогой друг, – покачал головой Малетти. – Надеюсь, тебе известно, что означает «демагог» на языке Платона и Сократа. – И, не дожидаясь ответа, взял быка за рога: – А теперь, Филодор, давай перейдем от наших незамысловатых пикировок к делу. По твоему довольному виду несложно предположить, что тебе удалось что-то узнать, касательно интересующего нас обоих дела. Не так ли?
– Разумеется, мастер, иначе я бы здесь не появился.
С этими словами Кевин вытащил из внутреннего кармана куртки довольно толстую стопку сложенных вдвое листов бумаги и протянул Адреасу Малетти. Пока глава лионской Гильдии знакомился с документами, британец смаковал отличный бренди и наслаждался дымом сигары.
Мастер-вор читал медленно и вдумчиво, при этом забавно шевелил губами. По всей видимости, он не был особенно в ладах с грамотой и полезный опыт предпочитал черпать из жизни, а не из мудреных книг. Ознакомившись с документами, он по достоинству оценил проделанную работу:
– Браво, мой дорогой Филодор! Брависсимо!
– Я рад, что ты доволен. Со своей же стороны хочу напомнить твое обещание…
– Не стоит напоминать, у старины Малетти мозги еще не совсем усохли. К тому же, благодаря двум болтливым балбесам, помогавшим тебе в одном известном дельце, твой авторитет среди моих парней непререкаем. Короче, бери, так сказать, бразды в свои руки и делай с Ложей все, что твоей душе угодно.
Кевин не стал долго рассусоливать и тут же со свойственной ему энергией заговорил:
– Этой ночью твои люди должны оцепить штаб-квартиру и контролировать все входы и выходы. Первым внутрь вхожу я, остальные – только по моей команде. Твоя задача – послать достаточное количество групп, для ликвидации всех прочих находящихся в городе членов Ложи. В плен не брать, прямых столкновений избегать, убивать только наверняка, желательно в спину.
– Добро, – кивнул Малетти. – Две дюжины бойцов будут в твоем распоряжении к восьми вечера. Остальные группами по трое пойдут шерстить по адресам проживания. После того, как с Ложей будет покончено, мои люди вплотную займутся адептами Ксарога – уж очень они обнаглели в последнее время.
– С этими пусть также будут предельно осторожны. Не так давно я собственными глазами имел удовольствие наблюдать, как один вшивый оборванец легко расправился с друидом.
– Захирела жреческая каста, – понимающе покачал головой хозяин. – Теперь духовный сан чаще передается не по заслугам, а по наследству, потому как Церковь превратилась в гигантский финансовый проект с многомиллионным оборотом денежных средств. Это во времена Непознанного друидов распинали на крестах, сжигали живьем, топили в реках, заставляли сражаться на аренах цирков на потеху плебса. Теперь служение верховному божеству – занятие безопасное и весьма прибыльное.
– Бог с ними, – махнул рукой британец, – как-нибудь сами разберутся. А у меня к тебе есть еще две просьбы личного плана.
– Весь внимание.
– Видишь ли, мастер, живет в Лионе одна девушка, зовут Лора Фабиан, без ее помощи мне ни за что не удалось бы добыть эти бумаги. Так вот, в данный момент она потеряла работу и, вполне вероятно, находится в состоянии глубокой депрессии. Мне хотелось бы, чтобы твои люди присмотрели за ней, помогли ненавязчиво и вообще…
– Не беспокойся, присмотрим за твоей кралей. Говори адрес.
Кевин назвал адрес дома, в котором проживала девушка со своей матерью, затем перешел ко второму вопросу:
– И еще, Адреас, сразу после операции мне необходимо как можно быстрее оказаться в Лондинии. Может быть, ты сможешь мне в этом помочь?