Одним из способов ускоренного повышения квалификации кадров без отрыва от исполнения служебных обязанностей в послевоенные годы являлась чекистская учеба. Однако из-за загрузки оперативной работой организация профучебы была довольно слабой. Так, например, за весь 1946 г. с работниками следственного отдела было проведено всего 12 занятий и в августе 1946 г. был проведен 13-дневный семинар, куда были вызваны 53 молодых оперработника периферийных подразделений. В УО МГБ чекистская учеба в течение года не проводилась ни разу.
Подобные проблемы существовали и в органах госбезопасности других прибалтийских республик. Так, например, по состоянию на ноябрь 1946 г. из 1178 человек (557 из них — оперсостав) МГБ Эстонской ССР было укомплектовано всего 912 человек, или 77 %. Недокомплект оперсостава составлял 120 человек (21,6 %). Из них сотрудников с высшим образованием — 21 человек, незаконченным высшим — 23, со средним — 182, незаконченным средним — 188, низшим — 90 человек. Эстонцев в МГБ ЭССР работало всего 329 человек, из них 20 — на руководящих должностях.
Большое внимание руководство прибалтийских органов госбезопасности уделяло идеологическому воспитанию сотрудников. Многие чекисты из числа местных жителей росли и получали образование еще в школах буржуазных Латвии, Литвы и Эстонии или находились в республиках в годы оккупации, поэтому их идеологическая подготовка была недостаточной, что являлось неприемлемым для сотрудника органов госбезопасности. Поэтому воспитательная работа в основном ограничивалась «повышением политической грамотности сотрудников».
Основными формами воспитательной работы являлись: проведение политзанятий, политинформаций, а также самостоятельное изучение «трудов руководителей советского государства». Так, например, оперсостав Пярнусского ГО МГБ ЭССР за период с конца 1946 г. по февраль 1948 г. не только приступил к самостоятельному изучению «Краткого курса», но и законспектировал 10 глав. Мероприятия по политическому воспитанию чекистов отнимали много времени, а составление конспектов для малообразованных сотрудников вообще являлось трудновыполнимой задачей.
Серьезное внимание руководство органов госбезопасности уделяло контролю за соблюдением чекистами советских законов. Вопреки популярному сейчас среди российских и зарубежных историков мнению о безнаказанности чекистов, многие из них были в этот период привлечены к ответственности за совершенные преступления и правонарушения.
Так, например, МГБ ЭССР за период январь-октябрь 1946 г. было привлечено к уголовной или административной ответственности 148 сотрудников, из них за нарушение советских законов — 19 человек, халатное отношение к работе и злоупотребление служебным положением — 51, хулиганство — 19 человек.
В МГБ Латвийской ССР в 1948 г. за нарушение советских законов было привлечено к ответственности 27 руководящих работников министерства. В декабре 1948 г. было «вскрыто нарушение революционной законности, совершенное зам. начальника отделения Резекнеского отдела МГБ Сергеенко и зам. начальника этого же отдела Ковалевским, которые незаконно арестовали 6 крестьян, применяли к ним методы физического воздействия и грабили их имущество».
В конце 1940-х и особенно в начале 1950-х гг. была продолжена практика набора для службы в МГБ руководящих партийных, комсомольских и советских работников. После непродолжительного обучения такие работники назначались на руководящие должности в оперативные подразделения (от заместителя начальника отделения до заместителя министра госбезопасности республики).
Оценивая кадровую политику в органах государственной безопасности в конце 1940-х — начале 1950-х гг., следует отметить, что она во многом определялась и контролировалась высшими партийными инстанциями.
Партийные органы неоднократно инициировали меры по «очищению чекистских кадров от лиц, не внушающих политического доверия, нарушителей советской законности, от карьеристов, выполнявших вражеские установки, морально неустойчивых и малограмотных работников»[712]. При этом на вакантные должности, как правило, назначались партийные и советские функционеры.
Таким образом, к началу 1950-х гг. кадровый состав органов госбезопасности в прибалтийских республиках был в основном сформирован и смог качественно проводить мероприятия по борьбе с националистическими формированиями. Вместе с тем существовали и определенные проблемы — отдельные подразделения были укомплектованы недостаточно, процент сотрудников, владевших национальными языками, был невысок, также довольно низким был уровень общего и чекистского образования многих работников. Воспитательная работа среди чекистов велась, как правило, по линии повышения политической грамотности. Большой процент сотрудников органов госбезопасности к началу 1950-х гг. стали составлять переведенные из советских и партийных органов работники. К сожалению, многие из них имели неудовлетворительную оперативную подготовку, что не способствовало повышению качества работы органов госбезопасности. Вместе с тем руководством органов госбезопасности СССР и прибалтийских республик был предпринят ряд шагов по улучшению правовой, профессиональной и общеобразовательной подготовки, что позволило несколько повысить уровень профессионального мастерства чекистов, не имевших достаточного образования.
В борьбе с националистическими формированиями в Прибалтике органы госбезопасности использовали также истребительные батальоны и «группы содействия».
В 1944–1946 гг. истребительные батальоны находились в системе НКВД, но их активно использовали и органы госбезопасности при проведении чекистско-войсковых мероприятий. Руководство истребительными батальонами было передано в подразделения 2-Н органов госбезопасности в начале 1947 г.
Истребительные батальоны формировались по армейскому принципу: при волостных отделениях НКВД — истребительные взводы в количестве 30–40 человек, при уездном отделе — истребительная рота в количестве 160 человек. Командиром назначался начальник подразделения НКВД, при котором формировался истребительный батальон, а начальником штаба — опытный оперативный сотрудник.
Истребительных батальонов было значительное количество. На 1 ноября 1946 г. в одной Латвийской ССР было 20 истребительных батальонов общей численностью 14 745 человек.
На 1 января 1946 г. в Литовской ССР было 24 истребительных батальона общей численностью 8216 человек, 1 января 1947 г. — 30 батальонов численностью 8873 человека[713].
По состоянию на 1952 год в истребительных батальонах в Латвийской ССР проходило службу 1300 человек, в Эстонской ССР — 500 человек, а в Литовской ССР — 8000 человек.
Часть личного состава батальонов находилась на казарменном положении, получала денежное и вещевое довольствие по нормам рядового состава милиции.
Применение истребительных батальонов в чекистско-войсковых операциях по сравнению с войсковыми частями имело ряд преимуществ:
— во-первых, они формировались из местных жителей, знающих язык и местные условия;
— во-вторых, напрямую подчинялись начальнику оперативного подразделения;
— в-третьих, проходили спецподготовку.
Однако были и отрицательные факторы: легкость вооружения и слабая насыщенность автоматическим оружием, отсутствие тыла и затруднение со всеми видами боевого питания, а также полное отсутствие средств связи, кроме посыльных[714].
Однако самым большим недостатком этих подразделений являлась слабая надежность бойцов-истребителей.
Так, например, в марте и апреле 1946 г. в Латвийской ССР специально созданными комиссиями была проведена проверка бойцов истребительных батальонов. В результате всего исключено 529 человек. В 4-м квартале 1945 г. исключено 455 человек. За связь с бандами и прямую им помощь арестовано и предано суду в 1-м квартале 1946 г. 6 бойцов истребительных батальонов[715].
С апреля по июнь 1945 г. из истребительных батальонов в Литве было исключено более 13 % от численного состава — 1437 человек. Из них 713 человек были отправлены в военкоматы, 665 — отпущены и 59 — арестованы за связь с бандитами[716].
В отличие от истребительных батальонов, «группы содействия» создавались главным образом с целью получения информации о передвижении и местах дислокации националистических формирований. Социальной базой для таких групп должен был стать сельский актив. Оружия активистам не выдавалось, к вооруженным операциям по уничтожению бандформирований они не привлекались или использовались в качестве проводников. Результативность использования «групп содействия» была крайне низка, т. к. активисты обоснованно опасались мести со стороны националистов. Поэтому в большинстве случаев сотрудники органов госбезопасности изучали членов подобных групп в качестве кандидатов на вербовку и впоследствии вербовали в качестве осведомителей. Количество «групп содействия» было довольно большим — так, по данным на 1 апреля 1945 г., только в Литовской ССР было создано 398 «групп содействия» численностью 2890 человек[717].
Таким образом, формирование качественного оперативного состава прибалтийских наркоматов госбезопасности с первых дней их существования было сопряжено с серьезными трудностями — не хватало квалифицированных кадров, немногие оперработники владели латышским, литовским и эстонским языками. Некомплект в оперативных подразделениях достигал 50 %. Меры по исправлению кадровой ситуации первоначально включали в себя замещение штатных должностей прикомандированными из других органов сотрудниками и ускоренное обучение местной молодежи в чекистских учебных заведениях. Как эффективную меру по подготовке оперативного состава следует отметить организацию в г. Вильнюсе школы НКГБ. В конце 1940-х гг. особое внимание было о