Основная часть отделов Представительства размещалась в десятке небольших одно-двухэтажных зданий, некогда принадлежавших частным владельцам. В 2–4 комнатах, как правило, размещался весь личный состав отдела, насчитывавший от 7–10 и более человек, в зависимости от штатной численности курируемого подразделения МГБ. Отдельные, довольно скромные кабинеты имели начальник, иногда и заместитель. В общей комнате у каждого офицера был свой стол.
Положение сотрудника Представительства по воинскому званию было, как правило, выше, чем по прежнему месту службы в СССР, на одну ступень: младший оперативный сотрудник (капитан/майор), оперативный сотрудник (майор/подполковник), старший оперативный сотрудник (подполковник/полковник). В Афганистан офицеров направляли в так называемую «длинную» командировку сроком на три года и «короткую» — до одного года. При наличии возможности для проживания и обеспечении необходимых мер безопасности «длинные», с особого разрешения руководства Представительства, могли вызвать к себе на какое-то время жену и даже других членов семьи. Выслуга лет военной службы засчитывалась по условиям войны — один год за три. Сроки прохождения в воинских званиях — год за полтора. Таким образом, офицер, прибывший в Афганистан в звании «капитан» мог через пять лет, не занимая командной должности (при условии двукратного продления загранкомандировки по одному году, что практиковалось), возвратиться в Союз «подполковником». Соответственно, отдельные «майоры», оказавшиеся в воюющей стране на выходе срока прохождения в звании, возвращались в свои подразделения «полковниками», чем приводили кадровиков в смятение. А кадровая практика для «афганцев» была проста: с какой должности убыл, на ту и возвращаешься. Вероятно, предполагалось, что профессионального роста у советников в Афганистане быть не могло (иные условия работы), а значит — убыл с должности старшего оперуполномоченного, на нее и возвращайся.
Особая тема для «афганцев» (как стали со временем называть всех воевавших и служивших в Афганистане, и не только военнослужащих, но и тех, кто находился в Афганистане не по личным делам, а по направлению разных ведомств) — заслуженно ли люди получали право пользоваться льготами участника войны. Льготы действительно были. Так, семья двоюродной племянницы Кузнецова, муж которой получил ранение в ДРА, благодаря «пробивному» характеру жены и свидетельству инвалида войны, получила хорошую квартиру. Но в целом право «афганца» на льготы не означало возможность их реализации в ощутимом объеме. Тем не менее «участником войны» юридически становился любой военнослужащий, пробывший на территории Афганистана три дня. Безусловно, этим пользовались, и стремление выехать в служебную командировку в ДРА на несколько дней было довольно распространенным явлением в военных ведомствах СССР.
Различался характер военной службы советников и собственно военнослужащих ОКСВ. Советникам платили гораздо больше, чем армейским офицерам, и, при желании, советник мог не лезть в «пекло» вместе с подсоветными. Но и на советническую работу направляли не всякого, а тех, кто проходил отбор в кадровых подразделениях и «сито» спецпроверки КГБ. А война оставалась войной для всех. Она не разбирала, гражданский ты или в погонах. Похищения и убийства советских инженеров и специалистов с объектов строительства в Афганистане не были исключением из правил. Военные советники в полной мере несли груз войны вместе с афганскими частями и подразделениями. Кузнецову довелось встречаться в Кабуле с полковником (ныне генерал-майор запаса) Куценко В. П., осуществлявшим советнические функции в инженерных частях вооруженных сил ДРА. Он рассказывал о своей службе много интересного. Эпизод о его работе по обеспечению в горных условиях движения колонны афганских войск в приграничный с Пакистаном г. Барикот заслуживает отдельного описания. Несли потери советники в органах безопасности и в органах внутренних дел, как в процессе реализации совместно с партнерами оперативных мероприятий, так и в ходе боевых действий. Нередко и по причине предательства со стороны подсоветных.
Самым крупным коллективом Представительства являлся 5-й отдел. Он осуществлял советнические функции в 5-м Главном Управлении МГБ Афганистана. Главк включал в свой состав несколько других управлений, основной его задачей была организация и ведение контрразведывательной работы в рамках борьбы с вооруженной оппозицией. Пятое ГУ МГБ являлось ведущим в министерстве, со штатом в несколько тысяч сотрудников, включая специальные боевые подразделения. По этой причине и 5-й отдел Представительства состоял из нескольких десятков контрразведчиков, специалистов другого профиля, в том числе и «боевиков», которые оказывали помощь афганским партнерам в планировании и проведении операций по ликвидации т. н. «непримиримых бандглаварей», других острых акций.
По числу советников с 5-м отделом мог соперничать 3-й отдел, задачей которого было оказание помощи сотрудникам Главного управления военной контрразведки — самостоятельного контрразведывательного подразделения Центрального аппарата МГБ. Поскольку прошло много лет, давно нет ориентированной на СССР Республики Афганистан, нет тех органов безопасности и той армии, некоторые сведения на примере ГУ ВКР о его работе можно привести. Тем более что сущность и содержание советнической деятельности сотрудников других отделов Представительства не имели принципиального различия.
Так, в соответствии с приказом МГБ ДРА, регламентировавшим деятельность военной контрразведки страны, основными задачами ГУ ВКР МГБ по состоянию на 1987 год были: выявление агентуры иностранных спецслужб и вооруженной оппозиции, враждебных элементов в частях и учреждениях МО, МВД; предотвращение измены родине, террористических, диверсионных намерений, акций идеологической диверсии, создания организаций и групп, ставящих целью свержение существующей власти, других антиправительственных проявлений среди военнослужащих; обеспечение совместно с командованием и политорганами сохранности государственной и военной тайны, выявление и перекрытие каналов утечки секретных данных к противнику; оказание помощи командованию частей МО, МВД в повышении их боеспособности и боеготовности, устранение причин и условий, ее снижающих.
Решая эти задачи, Главк занимался сбором и реализацией разведывательной информации о действиях оппозиционных сил и вооруженных формирований моджахедов, предотвращением сдачи боевых позиций, дезертирства и перехода на сторону врага, паникерства, грабежей и мародерства. Оперативный состав с помощью широкой агентурной сети пытался предотвращать заговоры, мятежи, хищение оружия, боеприпасов, угон боевой и авиационной техники к противнику, злоупотребления служебным положением и казнокрадством. Офицеры ГУ ВКР участвовали в осуществлении контрпропаганды против формирований оппозиции, разъяснении личному составу МО, МВД решений ЦК НДПА (правившая Народно-демократическая партия) и правительства Афганистана, укреплении связи с народом, оказании помощи местному населению, пропаганде и реализации политики государства среди военнослужащих, мусульманского духовенства, племен, привлечении их к перекрытию караванных маршрутов, охране границы страны с Пакистаном и Ираном.
Штатами Главка предусматривалось иметь до 2300 человек личного состава. Реальная укомплектованность составляла 80 %. 1800 руководящих и оперативных работников осуществляли контрразведывательное обслуживание 255 тысяч военнослужащих армии и внутренних войск МВД.
Из характера деятельности военной контрразведки несложно представить и то, чем занимались сотрудники 3-го отдела Представительства в ГУ ВКР МГБ.
С учетом большой численности советников и их текущими заменами значительная нагрузка ложилась на кадровый аппарат, бухгалтерию и секретариат Представительства. К 1985 году здесь была развернута полноценная поликлиника, результаты работы которой трудно переоценить хотя бы потому, что практически все проходившие службу в ОКСВ переболели различными видами инфекций.
Чаще всего — гепатитом, включая и его тяжелые формы. Командующий в то время дислоцировавшейся в Герате дивизией Громов Б. В. в своей книге «Ограниченный контингент» (М., Изд. группа «Прогресс», «Культура», 1994, 352 с.) описывает случай, когда дивизия осталась практически без управления, поскольку все ее командиры лежали в лазарете по причине заболевания гепатитом.
В 1985 году, времени прибытия майора Кузнецова В. М. в Афганистан, исполнилось шесть лет, как страна управлялась фракцией Народно-демократической партии «Парчам» и ее руководителем, председателем Революционного совета ДРА Бабраком Кармалем. Советские войска, находившиеся в воюющей республике и составлявшие более чем стотысячную группировку, совместно с Вооруженными силами ДРА обеспечивали безопасность в основных районах страны.
Однако военно-политическая обстановка оставалась в целом сложной, с постоянной тенденцией к ухудшению. В этих условиях НДПА принимала возможные в тех условиях меры по укреплению силовых структур. МГБ ДРА стала одной из важных составляющих безопасности государства. Его структура, в основном, приобрела формы, оставшиеся без изменения вплоть до падения режима 28 апреля 1992 года. Остановился и рост численности советнического аппарата Представительства КГБ СССР.
Первое управление МГБ ДРА, скромный аналог Первого главного управления КГБ СССР, состояло из нескольких отделов с небольшой, в сравнении с другими подразделениями министерства, численностью личного состава — чуть более ста человек. Первый отдел Управления занимался проблемами США и Западной Европы, второй — Пакистаном, третий — Ираном, четвертый — Турцией и рядом других стран. Имелись и некоторые другие специфические отделы, кадры, секретариат, учетно-архивный, а также информационно-аналитический отдел, в котором выполняли советнические функции подполковник Бардинский и майор Кузнецов. Возглавлял Управление полковник Замир, которому в 1986 году было присвоено воинское звание «генерал-майор».