В процессе изучения организации ИАР в органах безопасности партнеров выявилось множество любопытных явлений. Какая-то их часть Кузнецову стала известна еще в период учебы на спецкурсе в Ташкенте. Но на месте, близко общаясь только с сотрудниками афганской разведки, делать обобщающие выводы он не рисковал. А вот совместная работа с Е. Финатовым позволяет Кузнецову такие выводы привести. Так, большой интерес, а вначале скорее удивление, у Финатова вызвали проблемы и недостатки в деятельности партнеров, в большинстве своем отличные от обычных, характерных для организации ИАР в органах безопасности вообще. Есть смысл остановиться на них подробнее, поскольку это будет способствовать лучшему осмыслению происходивших в Афганистане процессов. В большей степени примеры приводятся на результатах исследования в ГУ ВКР и 5-м ГУ, самых крупных и важных подразделений МГБ ДРА. Кроме того, в отличие от территориальных управлений МГБ и других подразделений центрального аппарата, военные контрразведчики обслуживали войска, в которых служили представители всех этнических и религиозных групп населения страны. По этой причине особенности психологии народов страны здесь проявлялись наиболее рельефно.
Возможно, эти строки прочтут ветераны органов безопасности СССР и Российской Федерации, проходившие военную службу в ДРА в качестве советников. Недостатки и проблемы в деятельности партнеров ни в коей мере не являются следствием их «советов». Более того, не будь советников, не было бы и МГБ в том виде, в каком оно существовало по состоянию на 1985–1988 гг.
Используя полномочия, данные ему руководством Представительства, Финатов заранее договаривался через советников с соответствующим управлением МГБ и выезжал туда, иногда на несколько дней, вместе с Кузнецовым. В 5-м Главном управлении пришлось задержаться около месяца, поскольку в его состав входило несколько крупных подразделений. Евгений Сергеевич, посещая все отделы управлений, дотошно опрашивал начальников и сотрудников информационных структур, изучал формы карт и содержание картотек, системы информационных досье. Все записывалось в блокноты и по завершению работы в Главке или самостоятельном управлении им готовился письменный отчет объемом от 10 до 25 (по ГУВКР и 5-му ГУ МГБ — по 45–50) листов машинописного текста для доклада руководству. В результате проведенного исследования сложилась полная картина информационных возможностей партнеров, слабые и сильные места организации этой работы в МГБ. Труд этот был весьма полезным. По его итогам напрашивались далеко идущие выводы. Но время пришло уже другое — начался вывод ОКСВ, и СССР уходил из Афганистана. Материалы Е. Финатова и В. Кузнецова, в лучшем случае, становились интересными для науки и как опыт организации работы спецслужб в исламской стране.
Изучая базы данных, Е. Финатов обратил внимание на карточки агентов, состоявших на связи у сотрудников и начальников оперативных отделов управлений центрального аппарата МГБ. Адресом жительства немалого числа источников значился населенный пункт в другой провинции страны. Естественно, возникал вопрос, каким образом оперативный сотрудник поддерживал связь с таким агентом? В ходе бесед выяснилось, что переводимые в Кабул оперативники не хотели рисковать своими источниками, передавая их на связь другим сотрудникам. Вновь возникал вопрос — по какой причине? Не без труда, но и здесь выяснилось, что так называемый агент соглашался давать информацию только конкретному сотруднику, без передачи его другому из-за опасения расшифровки и возможной ликвидации. Дальше вскрывалось еще более интересное. Вербовки агентов в классическом понимании у афганцев были. Но какая часть всей осведомительской сети отвечала требованиям, предъявляемым к агенту органов безопасности, сказать трудно. Информацию в значительной степени предоставляли родственники сотрудника, которых и оформляли как агентов, получая юридическую возможность выплачивать им денежное вознаграждение. На место убывшего оперработника приходил другой, у которого были свои родственники и он, в лучшем случае исключив принятого на связь от предшественника источника, оформил бы своего человека. Таким образом, уезжающие в Кабул сотрудники сохраняли возможность материально поддерживать родственников, обеспечивать их безопасность, периодически получать от них информацию.
В работе контрразведки в армии имелась своя специфика. Так, процесс добывания информации в центральных учреждениях МО был сопряжен с необходимостью преодоления серьезного препятствия для оперсостава — необходимостью отбора сообщений от агентов из числа старших и высших офицеров. Эта категория источников располагала реальными возможностями сбора важных сведений о происходящих в среднем и высшем командном составе армии процессах. Однако разница в воинском звании на 2–4 ступени в сравнении с оперработниками сковывала инициативу и настойчивость последних в постановке заданий, требовательности в их выполнении, а также обучении и воспитании. Такие агенты в основе своей не проявляли должного желания предоставлять письменную информацию, ссылаясь на занятость и на иные надуманные причины. Поэтому информация снималась чаще устная и оформлялась в различные справки и короткие сообщения.
В то же время имелись примеры обратного свойства. Источники из числа старших офицеров, особенно тех из них, которые занимали руководящие должности, оказывали серьезную помощь органам безопасности. Там, где удавалось наладить с ними работу, имелись значимые результаты. Объяснялось это тем, что старшие офицеры, как правило, не оставались в стороне от происходящих в стране политических процессов. Они входили в те или иные группы, как по принадлежности к фракциям НДПА, другим политическим формированиям, так и окружению, сторонникам членов высшего руководства страны. В этой связи они располагали важной информацией политического характера. С другой стороны, в силу клановости афганского общества каждый из них имел определенное число своих сторонников. Прежде всего — среди подчиненных. В армии это младшие офицеры, сержанты, солдаты, другие категории военнослужащих. Все они считали своим долгом информировать «покровителя» по самым различным вопросам. В этом случае, при удачной вербовке, вся сеть осведомителей старшего офицера фактически начинала работать на отдел контрразведки.
Конкретным подтверждением этому были материалы работы ОКР по одной из погранбригад на границе с Пакистаном. Агенты — первый заместитель командира и начальник штаба. В течение месяца от каждого из них поступало до 20–25 письменных информаций. Причем информация отличалась хорошим качеством. Готовились эти сообщения, как правило, до встречи с оперработником, заблаговременно. В ходе встречи происходила только их передача и устная беседа.
Другая причина высокой работоспособности агентов из числа старших офицеров объяснялась ролью и местом военной контрразведки в жизни армии. Судьба командиров и офицеров во многом зависела от этого органа. Практически ни одна из сторон деятельности части не оставалась без внимания оперработника. Так, в соответствии с положением об органах ВКР, приказами министра обороны все перемещения офицеров по службе, присвоение им воинских званий требовали обязательного согласования с подразделением контрразведки. Сотрудник ОВКР входил в состав различных комиссий, включая по операциям с материальными ценностями. Все переговоры с формированиями оппозиции, племенами осуществлялись только при участии оперработника. Аналогично обстояло дело и с решением других важных проблем жизнедеятельности частей и соединений. С другой стороны, командиры различных степеней видели в органах ВКР силу, располагавшую реальными возможностями по оказанию помощи в поддержании боевой готовности, своевременному выявлению и разоблачению деятельности враждебных элементов, что прямо затрагивало их интересы как командиров, стремящихся сохранить вверенные им силы в состоянии управляемости. Беспокоиться было о чем. Если посмотреть документы, которые готовились ВКР для доклада, то они «пестрели» неприятными цифрами о совершенных и предотвращенных заговорах, террактах, угонах боевой техники, переходах на сторону противника (в одиночку и группами), хищениях оружия, утечках секретной информации и др.
Афганистан относился к числу стран с одним из самых низких в мире уровнем образования — полностью неграмотных было 95 процентов населения. Как следствие — процент агентов, не умевших читать и писать, в территориальных органах был очень высок. В армии ситуация складывалась чуть лучше — до 40 %. Это обстоятельство приводило к тому, что оперработникам приходилось самим исполнять письменный документ о встрече. В стремлении показать «высокую» результативность они часто завышали возможности агента и искажали получаемую информацию. Низкий уровень обученности агентов, в том числе и по вышеназванной причине, давал тот эффект, что информация шла в основном та, что лежала на поверхности, направлять источников на конкретные объекты было сложно. Основной поток их сообщений относился к проблемам в боевой готовности, негативным проявлениям в армейской среде, дезертирским намерениям.
Значительная часть недостатков в информационной отдаче структур партнеров вызывалась незнанием, либо недопониманием руководителями всех уровней роли и места разведки в добывании сведений политического и оперативного характера в интересах обеспечения безопасности страны, ее вооруженных сил и решения стоящих перед ними задач. Характерно, что практически все отделы военной контрразведки имели возможности для ведения разведдеятельности за рубежом. Однако некомпетентность, незнание основных принципов ее организации приводили к игнорированию этого участка. Те же органы ВКР, которые прилагали усилия по приобретению источников с выходом за кордон, как правило, эту работу не координировали ни по вертикали, ни по горизонтали.
Не смогли избежать в МГБ и такой болезни, как приписки. Перечень ответов на вопросы из 52 пунктов, ежемесячно направляемый подразделениями контрразведки по вертикали снизу вверх, составлял от 6 до 15 страниц. Он имел целью отслеживание тенденций развития оперативной обстановки на основе сравнительной статистики. На практике же это трансформировалось в способ показать результаты работы, что зачастую приводило к искажению цифр в сторону завышения и последующим ошибкам в прогнозах.