Несмотря на наличие определенных ограничений, в отделе для текущих нужд накапливалась и хранилась в металлических шкафах получаемая через партнеров и уже переведенная на русский язык информация. Несколько десятков томов дел содержали в себе данные об основных организациях исламской оппозиции — структурах политических партий, военных силах, вооружениях, лагерях беженцев и центрах подготовки боевиков, формированиях в ДРА, караванных маршрутах, связях моджахедов со спецслужбами зарубежных стран и многое другое. Обойтись без всего это было никак нельзя, поскольку многие вновь прибывающие в отдел сотрудники такой информацией не владели. В первой половине 1988 года, когда стало ясно, что СССР уходит из Афганистана, поступило указание уничтожить все, что не подлежит возможному вывозу в Союз. Под это распоряжение попадало и упомянутое выше «добро» отдела. Кузнецов, вложивший в пополнение информационных досье много сил, не смог «поднять руку» на такое богатство. Больше месяца, в свободное время, он пересматривал дела, вычищая и сжигая ненужное и важное, подпадающее под возможное ограничение к распространению. Остальное сложил в несколько крепких мешков и доставил в Москву. Материалы эти хорошо помогли Кузнецову во время его учебы в аспирантуре Высшей школы КГБ и работы на кафедре оперативного страноведения, где довелось читать лекции по восточным странам, включая и Афганистан. В последующем эти материалы были переданы в Центральный оперативный архив ФСБ России, где из них сформировали отдельную коллекцию.
В полном объеме функционировали первичные партийные организации и партком Представительства. Поскольку деятельность организаций КПСС в зарубежных советских учреждениях не афишировалась, то их прикрывали термином «профсоюзные». Ежемесячно проводились «профсоюзные» собрания, на которых обсуждались важные решения партийных съездов и пленумов, текущие вопросы служебной деятельности. Через полгода после прибытия Кузнецова в Кабул коммунисты отдела избрали его заместителем секретаря, а на очередном отчетно-выборном собрании — секретарем партийной организации. Дополнительная нагрузка не была для него каким-то тяжким бременем, поскольку этой работой приходилось заниматься и ранее. Имелась хорошая возможность для общения с руководством Представительства, первое лицо которого входило в состав парторганизации 1-го отдела и периодически присутствовало на собраниях. Начальник 20-го отдела ПГУ КГБ СССР (куратор Представительства) часто бывал в ДРА и старался уделять внимание отделу. На встречи с важными гостями из Москвы и итоговые совещания в посольстве приглашались руководители отделов и, как правило, секретари партийных организаций. Так, Кузнецову доводилось слышать выступления министра иностранных дел СССР Э. Шеварднадзе, секретаря ЦК КПСС А. Добрынина, руководителя внешней разведки В. Крючкова и других высокопоставленных должностных лиц. Их оценки складывающейся ситуации в Афганистане помогали глубже уяснить политику советского государства в отношении этой страны и учитывать при организации работы советников и партнеров.
На одном из таких совещаний в 1986 году большой руководитель, давая оценку обстановки, озвучил витавшую в головах советников мысль: как долго будет продолжаться в Афганистане то, что происходит уже семь лет? И сам же попытался на нее ответить. По сделанным специалистами расчетам, с теми темпами, которыми правительство Афганистана расширяет зону своего контроля, говорить о завершении этого процесса не ранее, чем через двадцать лет, не приходится. Что делать дальше? Вероятно, Москва уже тогда начинала по-иному смотреть на происходящее в ДРА и формировала принципиально иное решение по выходу из сложившегося тупика. На то, что позже назвали «политикой национального примирения». О происходивших в этой связи процессах в среде сотрудников афганских органов безопасности говорилось выше. Но новая политика неоднозначно воспринималось и самими советниками. Более того, в увязке с перестройкой, гласностью и набиравшим силу новым политическим мышлением в СССР в головах советников органов МГБ (а все они являлись коммунистами) началось то, что иначе как «ломкой» назвать нельзя. Может, и не совсем корректное сравнение, но «ломка» наркомана, не получившего своевременно очередную дозу препарата, страшна для него с медицинской точки зрения. Но идеологические потрясения десятков миллионов советских людей, партийных руководителей и коммунистов — это страшнее, чем «ломка» наркомана.
Из сотрудников 1-го отдела Представительства к подобного рода «метаморфозам» в голове самым неподготовленным был В. Кузнецов. Почему? Ответ прост — он никогда ранее не выезжал за рубежи СССР (советские граждане в ДРА шутили: «курица — не петух, Афганистан — не заграница»), не имел возможности воочию сопоставить уровни жизни населения европейских стран и СССР. Он не был избалован материальными благами, не был вхож в дома состоятельных людей даже в собственной стране. Проще говоря, как могут сказать искушенные люди, Кузнецов не видел «жизни». Как уже подчеркивалось ранее — он практически не читал диссидентскую литературу, не слушал западные «голоса». Социализм, при всех его минусах, являлся для него единственно правильным и имевшим перспективы. Отрыв от оперативной работы с 1983 года и от жизни в Москве с 1977 года не дал возможности почувствовать зарождение новых процессов в высших эшелонах партии и советской власти, как бы исподволь, постепенно и более безболезненно подготовиться к наступавшим изменениям в обществе. Другие же сотрудники 1-го отдела в большинстве своем выезжали за рубеж, где работали по несколько лет. Их материальное положение было существенно лучше, чем у офицеров КГБ, работавших в контрразведке, особенно на периферии. Зная языки, сотрудники внешней разведки КГБ СССР по служебной необходимости изучали критическую в своей основе по отношению к Советскому Союзу прессу и жизнь страны пребывания. Через средства массовой информации капиталистических государств они узнавали о своей стране много такого, что от советских граждан скрывали собственные СМИ. В их подсознании накапливался определенный критический потенциал по отношению к советской действительности. Они лучше видели необходимость реформирования экономики и других сторон жизни СССР и в большей степени были готовы к нагрянувшей перестройке.
Шла война, но жизнь продолжалась и в этих условиях. Возможности для отдыха советских специалистов в Афганистане, пусть и ограниченные, все же имелись. Посольство СССР, представительства ведомств в Кабуле в меру своих возможностей организовывали культурно-массовые мероприятия, проводили спортивные состязания на своих территориях, использовали возможности афганских организаций. В выходные дни на волейбольной площадке посольства проводились соревнования между «контрактами». Собиралось много болельщиков, приходил посмотреть игры и посол Ф. А. Табеев.
Однако гораздо большие возможности для активного отдыха имелись на стадионе «Аскари» военно-спортивного общества армии ДРА. Здесь находились стандартных размеров футбольное поле, волейбольные площадки, теннисный корт, беговые дорожки и просто места для прогулок. Крытых сооружений, как и специально оборудованных мест для зрителей, на территории стадиона не было. Его расположение в непосредственной близости от нового и старого жилых микрорайонов города, где проживала основная часть советских и других иностранных специалистов, позволяла проводить массовые спортивные мероприятия. В 1985–87 гг. футбольные матчи на первенство «контрактов» собирали приличное по тем временам число болельщиков. Команды нередко удавалось формировать из специалистов Народной Республики Болгарии, Германской Демократической Республики, Польской Народной Республики и некоторых других.
Не часто, но «сражаться» за свой «контракт» на футбольном поле «Аскари» приходилось и Кузнецову. Играли вдохновенно, невзирая на травмы и ушибы. Особенным искусством игры в футбол и зажигающим всех азартом отличался советник Искужин Р. Г., ставший много лет спустя сенатором верхней палаты парламента России от Республики Башкортостан. В свое время ему доводилось учиться вместе с В. В. Путиным, выходить с ним на футбольное поле и отстаивать спортивную честь группы, учебного заведения. По словам Рудика Газизовича, будущий президент России, не являясь мастером футбола, играл в защите ответственно и очень надежно.
Возможности для отдыха имелись и на собственной территории Представительства КГБ в Кабуле. Территория его со временем была обнесена высокой стеной и облагорожена, здесь соорудили теннисный корт, волейбольную площадку и бассейн. Любители активно двигаться использовали свободные часы для игры в эти виды спорта, получая хорошую физическую и эмоциональную зарядку, помогавшую легче переносить отрицательные психологические нагрузки. Удавалось организовывать спортивные мероприятия и в относительно крупных опергруппах советников в провинциях, таких как Нангархар, Балх, Кандагар, Герат и других. Но в целом в провинциях обстановка не способствовала нормальному отдыху, и психологические срывы имели место. В отдельных таких случаях советники досрочно откомандировывались на Родину.
Частыми гостями в гарнизонах и крупных городах Афганистана были известные советские артисты. Много раз посещал эту страну И. Кобзон. Невзирая ни на что, он выполнял свои обязательства, если давал, перед военными, выезжая и в опасные места. Свидетельством тому являются боевые награды великого артиста. И сейчас можно видеть его добрые отношения с командующим 40-й армией Б. В. Громовым, другими «афганцами», сложившиеся в то время.
Афганистан имеет богатую историю и может представлять интерес для иностранных туристов. В Кабуле есть старинные здания, площади и дворцы монархов, другие памятники культуры. Север Афганистана, населенный преимущественно туркменами, узбеками и таджиками, являлся центром древних цивилизаций. Музеи Кабула пополнялись бесценными находками в ходе раскопок остатков Кушанского царства, производимыми афганскими и советскими учеными. В 1996 году, к сожалению, талибы серьезно повредили высеченные в склонах гор статуи Будды, относящиеся к памятникам мирового значения.