По отзывам советских специалистов, работавших в стране до военного переворота 1978 года, удивительная природа с горами, ущельями, оазисами привлекала их, и они часто выезжали туда на отдых. Проблем с местным населением никогда не возникало.
В 1987 году в Кабуле участились теракты с применением автомашин, начиненных взрывчаткой. Объектами нападений являлись советское посольство, новый и старый микрорайоны, в которых снимали жилье советские и другие иностранные специалисты. Увеличилось количество ракетных обстрелов территории столицы и провинциальных центров. 9 мая 1987 года, около 17 часов вечера, одна из неуправляемых ракет взорвалась на игровой площадке во дворе жилого дома. Погибло несколько афганских детей. Чудом удалось избежать больших жертв среди советских граждан при срабатывании часового механизма в бомбе большой мощности, заложенной в автомобиль, припаркованный на стоянке рядом со вторым выездом из посольства СССР. Время было поставлено на момент выхода из ворот автобуса с людьми. Однако он вышел чуть раньше. Сорванные взрывом металлические ворота упали на подъехавшую с внутренней стороны автомашину с одним из руководителей Представительства КГБ, а взрывная волна достигла другой автомобиль с сотрудником КГБ. Разбитыми стеклами в жилых домах посольства было ранено 12 человек. Жертвами теракта вновь стали афганцы — военнослужащий внешней охраны посольства и мальчик, торговавший фруктами с тележки. Так «непримиримая» оппозиция ответила на политику национального примирения и так начинался террор в афганских городах, достигший на рубеже тысячелетий небывалых масштабов в разных странах мира.
Советские специалисты стали ощущать на себе и террор другого рода, более неприятный, чем опасность физическая. Его можно условно назвать морально-психологическим. За семь лет пребывания ОКСВ, советников и специалистов из СССР многие афганцы поверили в необратимость процессов в своей стране, сделали ставку на сотрудничество с Советским Союзом. Они не рассчитывали на возвращение бывшей элиты к власти. Когда же стало ясно, что «шурави» уходят, бывшим друзьям и соратникам не оставалось ничего иного, как перестать улыбаться при общении с ними, скрипеть зубами и начать искать пути для собственного спасения. И обвинять их в измене делу революции нельзя.
Первые признаки неприязни со стороны афганцев, переросшей постепенно в нечто большее, Кузнецов начал испытывать в конце 1987 года. Посещая магазины, дуканы и базар, он все чаще встречался с недобрыми взглядами, подчас откровенно злобными. Продавцы, как бывало раньше, не спешили отпустить товар. Десятилетний мальчишка, проходя рядом, впервые бросил в сторону «шурави» слово «собака» на своем языке. Дальше — хуже. Сидя в машине и ожидая разрешающего сигнала единственного на весь Кабул светофора, Кузнецов увидел, как из стоявшего рядом автобуса на его «жигули-шестерку» полетели зеленые от жевания табака «наса» плевки…
Политическая поддержка Апрельской революции и, тем самым, раскола страны на два лагеря, военное вмешательство во внутреннюю разборку, в итоге — уход из Афганистана и окончательное прекращение помощи Наджибулле практически разрушили фундамент добрых отношений с южным соседом, закладывавшийся Российской империей и СССР в течение полутора веков.
В 1985 году советник Кузнецов ехал в Демократическую Республику Афганистан с ясной и понятной задачей. С волнующим чувством и приподнятым настроением — помочь победить революции. Без всяких сомнений. В конце августа 1988, ровно через три года, покидал Республику Афганистан с болезненным ощущением и чувством горечи. Медаль «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа», вручавшаяся советским военнослужащим по Указу президента Наджибуллы от 15 мая 1988 года, вызывала не самые лучшие эмоции…
Занимаясь исследованием вопросов, связанных с Афганистаном и Средним Востоком, В. Кузнецов изучил большое количество литературы и источников. В новом российском обществе много говорилось об афганской «авантюре» руководства СССР. Верховный Совет СССР дал оценку ввода ОКСВ в Афганистан, назвав его ошибочным. С этой оценкой можно соглашаться, а можно и спорить. Однако подавляющая часть советских специалистов, так же как и советников КГБ СССР, выполняли свои задачи с чувством высокой ответственности, самоотверженно, с риском для жизни, теряя здоровье в непривычных климатических условиях. Оказание Советским Союзом разносторонней помощи развивающимся странам было одной из важных страниц истории советского государства.
Методология. Историография. Источниковедение
А. П. ШатиловИсториография деятельности органов советской военной контрразведки в 1941–1945 гг.
В годы Великой Отечественной войны важнейшим звеном системы госбезопасности СССР были органы советской военной контрразведки. Именно поэтому им уделено пристальное внимание историков и публицистов. Традиционно в сфере интересов исследователей находится деятельность ГУКР «Смерш» НКО СССР.
Данная тема нашла отражение в ряде монографий и статей, а также в авторских и коллективных научно-популярных изданиях. В них, в числе прочих тем, затрагиваются отдельные вопросы, связанные с деятельностью военной контрразведки в рассматриваемый период. Однако их авторы в основном не ставили перед собой задач всестороннего изучения деятельности особых отделов в годы войны.
Историографию темы можно разделить на два этапа — советский и современный. В основу такой периодизации положено изменение подходов к анализу деятельности военных контрразведчиков в годы войны. В советское время для большинства историков секретные архивные документы не могли стать источниками изучения исторического процесса. И только ограниченный круг лиц извлекал из закрытых материалов необходимые сведения в научно-исследовательских целях. Эти теоретические наработки не были доступны широкому кругу ученых, поскольку имели грифы ограничения доступа. В силу закрытости для большинства ученых архивных документов по вопросам работы разведки, контрразведки и обороны страны такие исследования осуществлялись, как правило, сотрудниками органов госбезопасности. Чаще их целью был не научно-исторический поиск, а ознакомление с опытом оперативной работы предшественников.
Нередко преследовалась цель подготовки различных внутриведомственных юбилейных выступлений и публикаций. Некоторые работы, приуроченные к праздничным датам, содержали поверхностные выводы, но занимали важное место в создании героических образов советских чекистов[731].
Специфической чертой советской историографии темы является стремление авторов к изучению чекистского оперативного мастерства. В подобных исследованиях прослеживаются попытки выявить, проанализировать определенные перспективные тенденции, нестандартные тактические приемы, применявшиеся военными контрразведчиками в прошлом. Главной целью таких научных исследований был не анализ информации, содержащейся в источниках, с применением инструментария исторической науки, а извлечение перспективного опыта с точки зрения специальных дисциплин.
Ведущую роль в формировании теоретического базиса разработки проблем истории отечественных органов военной контрразведки в годы войны играет монография А. А. Здановича[732]. Работа важна с точки зрения определения отправных точек, методологических основ и принципов исследования указанной проблематики. Автор монографии предложил использовать новые способы изучения истории отечественных органов госбезопасности, показал необходимость активного применения методик, выработанных современной отечественной и зарубежной исторической наукой, таких как междисциплинарный подход к анализу событий прошлого, историко-психологическое исследование.
Приняв во внимание опыт предшествующих поколений историков, занимавшихся вопросами истории разведки и контрразведки, Зданович ввел тезис о целесообразности исследования деятельности органов госбезопасности через ее взаимосвязь с изменениями во внутренней и внешней политике страны, а также с общей обстановкой внутри СССР и на международной арене. Безусловно, в поле зрения ученого, опирающегося на указанную исследовательскую парадигму, попадает динамика и особенности развития внутренних и внешних угроз безопасности Советского Союза. По мнению автора монографии, разобраться во многих явлениях отечественной истории, избежать субъективизма оценок исторических фактов при характеристике тех или иных эпох, личностей невозможно без учета совокупности факторов, связанных с процессами общественно-политического и социально-экономического развития СССР. Указанные теоретические принципы целесообразно использовать в качестве основополагающих подходов к анализу деятельности органов советской военной контрразведки в годы Великой Отечественной войны.
Заметным событием в историографии рассматриваемой темы явилась публикация монографии Н. С. Черушева «Невиновных не бывает… Чекисты против военных (1918–1953 гг.)». Она стала третьей, заключительной работой из цикла исследований автора, посвященных репрессиям против высшего командного состава Красной армии в 1918–1953 гг. Данные хронологические рамки выбраны Черушевым, поскольку совпадают с периодом руководства партией и страной В. И. Лениным и И. В. Сталиным. Автор в своей работе осветил некоторые малоизвестные страницы истории репрессий в Вооруженных Силах Советского государства. По мнению Черушева, несмотря на то, что количество репрессированных военачальников, начиная с 1939 г., уменьшилось, репрессии в армии продолжались. Они негативно отразились на боеспособности частей и соединений на начальном этапе Великой Отечественной войны[733]. В свое исследование автор ввел значительное количество выдержек из архивных документов Архива Президента Российской Федерации, РГАСПИ, РГВА, Архива Главной военной прокуратуры, ЦА ВМФ, ЦА ФСБ России. Это многочисленные докладные записки, приказы, обвинительные заключения, тексты выступлений, заявления и другие документы. Особые отделы фигурируют в монографии Черушева в качестве элементов репрессивного механизма, созданного Сталиным, а их деятельность окрашена в темные тона. Сделан акцент на практиковавшиеся органами военной контрразведки незаконные методы ведения следствия и чрезмерное стремление привлечь к ответственности как можно большее число военнослужащих руководящего звена Красной армии.