Вообще этому пригласительному билету цены нет: на нем оставили автографы многие легенды советской разведки. Так, расписалась на нем полковник Зоя Воскресенская. В те годы она была известна как писательница, которая писала детские книги с рассказами о Ленине. А как разведчице ей пришлось работать в Швеции и Финляндии. Сколько она сделала в военные годы для внешней разведки.
Но и выполняя свою основную задачу, Зоя Ивановна между делом собирала материал для своих будущих книг. Узнавала, как жил Ленин в эмиграции в этих странах. А так откуда бы взяться уникальным материалам, вошедшим в книги, издававшимися миллионными тиражами?
Еще мама рассказывала мне, что когда приходила на стадион «Динамо» в праздники, то всегда встречала Сергея Игоревича Иванова. Он возглавлял наш российский МИД. Его отец был одним из командиров отряда ОМСБОН.
Мама же еще в 1947-м поступает ассистентом на кафедру госпитальной хирургии. Эта та самая, что впоследствии стала Институтом Петровского. Работала она с моим будущим профессором Иваном Захаровичем Козловым, со ставшим затем академиком, ректором Первого мединститута Владимиром Ивановичем Петровым — все только что вернулись с фронта.
Надо было двигаться вперед, изучать языки, читать иностранные медицинские журналы, за что они все и взялись. И однажды мама похвасталась: «Слушайте, мужики, я тут одного такого в журналах хирурга обнаружила. О нем и статьи, и даже некоторые издания в честь него названы. Фамилия его Серджери (по-английски — «хирургия». — Авт.). Что ж, посмеялись, и продолжили языковой штурм.
Кстати, и я потихоньку к языкам приобщался. Сейчас я, врач-кардиолог, довольно легко перевожу с английского многие специальные статьи и книги, касающиеся кардиологии, и делаю это, смею думать, профессионально, не без пользы.
В 1950-м году пришел на кафедру госпитальной хирургии Первого меда Борис Васильевич Петровский. Великий врач, с которым у мамы до последних его дней сохранялись и дружба, и взаимное уважение. Был он прекрасным учителем, и мама защитила диссертацию по сложной, мало тогда у нас разработанной теме, и в 1965-м ее утвердили в звании доцента по кафедре хирургии.
Была способным хирургом. Помогали ей опять-таки быстрота реакции, способность к самоконтролю. Относилась с огромным уважением к Борису Васильевичу, считая его в хирургии первым после Бога. Петровский тоже выделял Надю среди своих учеников.
Что я хочу всем этим сказать. Звание Героя, партизанское прошлое, фронтовые подвиги, конечно, значили многое. Но никак нельзя было останавливаться. Требовалось идти вперед. И люди, у которых, казалось, война отобрала силы, нервы, здоровье, прекрасно это понимали. Ни то что «Герой должен быть примером». Это — схема, но за ней было стремление построить и новую жизнь так, чтобы оставаться первым в профессии, работать достойно, осваивать новое. На прежних заслугах никто не почивал. Не такой закалки были эти люди. И почти все мамины друзья по отряду, по войне в этой жизни не затерялись.
Мама работала на кафедре долго. И отношение к Первому меду, как к родному дому, у нее оставалось всю жизнь. Гордилась и учителями, и своими студентами, среди которых тоже был Герой Советского Союза — медик, летчик-космонавт Борис Борисович Егоров.
По пятницам Борис Васильевич Петровский проводил конференции, на которых отчитывался каждый заведующий. Это людей воспитывало, объединяло. И мама, даже когда уже работала в других местах, обязательно по пятницам туда приезжала.
Приходилось подниматься и на высокие трибуны. И мама Первый мед представляла достойно. Выступала в Кремлевском дворце съездов.
Была дружна с писателями. О Константине Симонове я уже говорил, познакомилась с Сергеем Смирновым, одним из первых взявшимся за открытие неизвестных героев Великой Отечественной. Знала многих артистов. Любила цирк и его людей.
И никогда не замыкала этих знаменитостей только на себе. Всегда старалась поделиться радостью общения с коллегами по работе. Приходил в Первый мед Сергей Сергеевич Смирнов, ее усилиями появлялись в стенах вуза другие популярные и всем симпатичные личности. Насколько мне известно, первый, что называется, выход в свет маршала Георгия Константиновича Жукова, который довольно долго был в опале, произошел при мамином участии, когда встретился он с врачами Первого меда.
Бывало, шла мама на некоторые уловки. Однажды накануне Дня Советской армии 23 февраля около нашего дома на Беговой, рядом с булочной, останавливается «Волга» и выходят из нее два Героя Советского Союза. Один в летной форме полковника, другой — в гражданском. И мама пригласила их к нам домой попить чайку. Оказалось, это легендарные летчики Владимир Илюшин и Георгий Мосолов. И стали они друзьями и частыми гостями Первого мединститута.
В праздники считала мама своим долгом выступить перед сотрудниками нашей военной кафедры. И как она умела рассказывать! Не сыпала заученными фразами. От горького, трагического вроде бы невзначай переходила порой к смешному. Эпизоды рисовала яркие, война у нее не превращалась в сплошной бой, постоянный подвиг. Не стеснялась говорить о людских слабостях. Не клеймила тех, кто вынужден был работать при оккупации на немцев, а ведь это еще долгие годы после войны считалось чуть не предательством. А мама называла предателями лишь тех, кто на ее вопрос «придут наши, что им скажешь?» отказывались помогать партизанам и подпольщикам. Этих она презирала.
Ее стараниями установлен в институте памятник павшим медикам работы знаменитого скульптора Льва Кербеля.
Приходившие почтить память старели. Покидали этот мир. Но традиция перед 9-м мая возлагать цветы оставалась, и мама поддерживала ее долгие, долгие годы. А за ней шли и другие.
Не изменила этой традиции и когда вышла на пенсию. Наверно, только мы с мамой знали, как нелегко давались ей последние годы жизни. Но считала это своим долгом, готовилась, тщательно и со вкусом одевалась и шла на такие встречи как на праздник. В 2008-м, когда отмечалось 90-летие комсомола, помогала к этому торжеству готовиться. И пришла в свой МОЛМИ на встречу с комсомольцами разных лет. А скольких это ей сил стоило, никто не догадывался.
Но это я забежал вперед. Работала она всегда много. В 1967-м министр здравоохранения Петровский назначает Надежду Троян директором Центрального научно-исследовательского института санитарного просвещения. Минздрава СССР. Занимался этот ЦНИИ продвижением или, как тогда говорили, пропагандой здорового образа жизни.
Как выбрала эту дорогу? Объясняла всем, что по-прежнему любит хирургию. Но вот что ответила однажды на этот нередко задававшейся ей вопрос — почему?
— Хирург, как и врач любой другой специальности, может помочь десяткам, сотням больных людей. А санитарное просвещение — это профилактика в ее наиболее полном выражении, предупреждение болезней. Разве мы с вами иногда не становимся свидетелями того, как молодые, здоровые люди своим неразумным поведением сокращают собственные годы? Как по недомыслию вынуждены отрекаться от плодотворного, творческого труда и вести существование неполноценного, пораженного болезнью человека? Задача нашей службы санитарного просвещения и состоит в том, чтобы убедить каждого в необходимости беречь здоровье — свое и окружающих.
И ЦНИИ под новым руководством заработал на полную мощь. Да, были связи, прямые выходы на людей, от которых зависело решение порой застывших, годами не затрагиваемых проблем. Но что плохого, если деловые связи использовались ради всеобщего блага? Цели были выбраны точные. Охрана материнства и маленьких детей, школьников, студентов, рабочих промышленных и сельских предприятий, защита населения от эпидемий, улучшение условий труда.
Старалась привлечь к работе как можно больше заинтересованных. Силами одного НИИ, пусть и центрального, справиться с серьезнейшими этими задачами было невозможно. Установили связи со многими медицинскими институтами и не только московскими. В ЦНИИ открыли специальную лабораторию по гигиеническому обучению студентов. А потом к деятельности лаборатории подключились и другие похожие на ЦНИИ медицинские учреждения страны. Но мама пошла еще дальше. Пригласила к сотрудничеству гигиенические учреждения стран Восточной Европы.
Удалось ей устраивать крупные всесоюзные конференции, на которые съезжались специалисты этой отрасли со всей страны. Им обязательно давали слово, ученые и специалисты из регионов не чувствовали себя оторванными от московских коллег. И директор считала своим долгом выступить, всегда эмоционально подвести итог конференции.
Как-то я прочитал в газете, что французы отказались от проведения международной конференции по пропаганде санитарно-гигиенических знаний. Честно признались, что у них с этим обстоит хуже. Так что более справедливо будет провести конференцию в СССР. Там есть что рассказать, чем поделиться, а гостям — чему поучиться.
Знаете, что меня, всматривающегося в это уже относительно далекое прошлое, удивляет? Маме удалось внедрить некоторые методы пропаганды или продвижения, к которым мы обратились лишь десятилетия спустя. Называйте это как хотите, пусть и пиаром. Что плохого в создании в ЦНИИ специальной телевизионной группы, которая готовила сюжеты о передовых, на практике применяемых методах.
В то время считалось, будто социальных болезней в СССР уже не существует — давно избавились. А мама, не слишком вступая в полемику с чересчур уверенными в своей правоте идеологами, яростно боролась за оздоровление условий не только труда, но и быта, доказывая всем конкретной работой, что профилактика — спасительна.
Не собираюсь утверждать, будто все это было единственной панацеей. Но как раз в те годы в Советском Союзе росла рождаемость, уменьшалась смертность, увеличивалась продолжительность жизни.
И всегда мама пыталась привнести в работу живинку, чтоб интересно было, без формализма. Ездила по всей стране. Бывала в колхозах. Ее волновало, что в деревнях, небольших городах медицинскую помощь оказывали не всегда вовремя. И она буквально билась за то, чтобы открывались повсюду х