Первоначально филеры находились в составе 3-ей экспедиции III-го Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, а затем были переданы в 3-е делопроизводство ДП. Периодически наружное наблюдение включалось в наблюдение за собственными сотрудниками в целях проверки их благонадежности.
Заведующий 3-ей экспедицией III-го Отделения Г. Г. Кириллов стал подозревать, что среди его сотрудников есть предатель. Дело в том, что народовольцы на страницах своей прессы разоблачали агентов полиции. В № 1 листка «Народная воля» от 1 октября 1879 г. появилось объявление от «Исполнительного комитета» о том, что бывший судебный следователь в Пинеге, сотрудник газет «Новости» и «Русский еврей» П. И. Рачковский состоит на жалованье в III-м Отделении. Его приметы: рост высокий, телосложение довольно плотное, волосы и глаза черные, кожа на лице белая с румянцем, черты крупные, нос довольно толстый и длинный, на вид лет 28–29. Усы густые, черные. Бороду и баки в настоящее время бреет. Исполнительный комитет просит остерегаться шпиона. Также были разоблачены агенты К. И. Беланов (выдал А. К. Преснякова), В. М. Воронович (выдал Г. Л. Лопатина), В. А. Швецов и др. Наиболее опасных агентов народовольцы уничтожали.
Петербургский слесарь, член «Северного союза русских рабочих» Н. B. Рейнштейн выдал организатора «Северного союза» В. Обнорского, провалил московский филиал Союза и напал на след типографии «Земли и воли». По заданию центра «Земли и воли» 26 февраля 1879 г. в номере московской гостиницы Мамонтова революционеры убили Рейнштейна. Та же судьба постигла наборщика типографии «Черного передела» А. Жаркова, который был арестован с транспортом газеты «Народная воля». Он согласился сотрудничать и был выпущен на свободу. Редактор «Черного передела» О. Аптекман поделился своими подозрениями с членом Исполнительного комитета «Народной воли» М. Ошаниной о том, что с такой уликой арестованному легче было взойти на эшафот, чем выйти на свободу. Ошанина обратилась к Н. В. Клеточникову, внедренному в III-е Отделение А. Д. Михайловым и осуществлявшему революционную контрразведку в недрах политического розыска. Клеточников установил агента, и вскоре тот был убит. Провалы агентуры и недвусмысленное заявление газеты «Народная воля» о том, что «у правительства постоянно хватает ума и сообразительности ровно настолько, чтобы запирать конюшню, когда лошадь уже уведена», потребовали от Г. Г. Кириллова и его заместителя В. А. Гусева приложить массу усилий к проверке своих сотрудников. Борьба с террористами активизировала деятельность полиции. Помимо III-го Отделения расширились права петербургского градоначальника по осуществлению следственных и розыскных действий, что создавало не только параллелизм в работе, но и обеспечивало подстраховку действий центрального аппарата. За Клеточниковым было установлено наружное наблюдение. Не подозревая о слежке, он вывел филеров на конспиративные квартиры, а затем попал в засаду и был арестован.
Еще в декабре 1878 г. Н. В. Клеточников встретился с А. Д. Михайловым — «стражем и опорой» «Земли и воли». Тот предложил Клеточникову поселиться у А. П. Кутузовой, которую подозревали в сотрудничестве с полицией. Она содержала меблированные комнаты, которые сдавала только студентам и курсисткам. Жильцов ее постоянно арестовывали, и перед Клеточниковым стояла задача выяснить истинную роль Кутузовой в этом деле. Вскоре после встречи с Михайловым Клеточников поселился в доме № 96/1 на углу Невского проспекта и Надеждинской улицы, заняв комнату недавно арестованного жильца. Клеточников вошел в доверие к Кутузовой и выяснил, что она является хозяйкой квартиры-ловушки, а затем по ее протекции был устроен в III-е Отделение. 734 дня находился Клеточников в недрах политического розыска, спасая своих товарищей от провалов и арестов, но, потеряв в лице Михайлова руководителя, он не смог долго продержаться на свободе[156].
Революционному энтузиазму политический розыск противопоставлял еще не совершенную, но все-таки систему наружного наблюдения.
Служба наружного наблюдения как комплекс мер борьбы с развивавшимся революционным движением стала создаваться при розыскных и охранных отделениях, жандармских управлениях, пограничных пунктах.
Жандармский генерал А. И. Спиридович дал следующее определение: «Филер — это агент наружного наблюдения, находящийся на службе и получающий жалование по ведомостям, которые идут в контроль»[157].
Филер, в отличие от секретного сотрудника, был официальным представителем охранного отделения во взаимоотношениях с розыскными органами и имел соответствующее удостоверение, но в целях конспирации проходил по штату полиции.
Карманный альбом филера
Форма удостоверения сложилась не сразу. В начале деятельности московского розыскного отделения филерам в качестве удостоверения его начальник Скондраков выдавал свои визитные карточки. Он уведомил полицию, что лица с его визитными карточками действуют по его заданию, и требовал от полиции содействия им в решении розыскных задач.
В жандармских управлениях наблюдательная служба практически отсутствовала. Жандармские унтер-офицеры, осуществлявшие наблюдение, одеваясь в гражданскую одежду, иной раз забывали снимать шпоры.
Школой наружного наблюдения стала московская охранка. Это было обусловлено не только тем, что здесь сошлись мастера политического розыска, такие как С. В. Зубатов и E. П. Медников. Это было вызвано местом и ролью Москвы в революционном движении. Менялась тактика революционной борьбы, совершенствовалась конспирация, и возможности секретной агентуры ограничивались. С развитием революционного движения на местах Москва становится связующим звеном между отдаленными районами империи, что значительно повысило подвижность революционеров и ограничило возможности секретной агентуры. Для развития революционных связей использовалось наружное наблюдение.
Подбор кадров был предметом особого внимания ДП. Поэтому требования, предъявляемые к филерам, были достаточно высоки. В филеры набирались добровольцы — ушедшие в запас унтер-офицеры армии, гвардии и флота, по представлению ими отличных рекомендаций от войскового начальства. От них требовалось быть политически и нравственно благонадежными, обладать крепким здоровьем, иметь хорошее зрение, слух и память. Высоко ценились такие качества, как твердость в убеждениях, честность, смелость, ловкость, трезвость, развитость, сообразительность, правдивость, откровенность, дисциплинированность, выдержанность, уживчивость, умение хранить служебную тайну и т. д. Но в практике работы охранникам приходилось встречаться с ушедшими в запас военнослужащими, в основном бывшими крестьянами, которые не особо отличались эрудицией и развитостью. Поэтому при вербовке филеров рекомендовалось обращать внимание на полуинтеллигентных лиц, не выделявшихся из окружающей среды.
Филеру разъясняли, кто такой враг «царя и отечества», а затем учили искусству шпионажа. Он изучал город, обращая особое внимание на проходные дворы и пустыри, которые революционеры использовали для проверки «хвоста». Филеры изучали таблицы для составления примет по системе «совместного портрета». В Инструкции 1902 г. указывалось, что приметы должны сообщаться в следующем порядке: возраст, рост, телосложение, лицо (глава, нос, уши, рот, лоб), растительность на голове и лице, цвет и длина волос, одежда, особенности в походке или манерах.
Спиридович вспоминал, что лучше медниковских филеров не было, хотя выпивали они здорово и для всякого постороннего взгляда казались недисциплинированными и неприятными. Но вместе с тем у медниковского филера не было сознания собственного профессионального достоинства. Он был отличный специалист-ремесленник, в то время как провинциальные унтер-офицеры из ГЖУ понимали свое дело как государственную службу[158].
Сам Е. П. Медников, полуграмотный мужик-старообрядец, в 1881 г. был зачислен сверхштатным околоточным надзирателем полицейского резерва Московской городской полиции с откомандированием в охранное отделение простым филером. Благодаря упорству и трудолюбию он быстро продвинулся по службе. Природный ум и «русская сметка» вскоре выделили его из общей массы филеров. В самом начале службы ему удалось выследить и задержать паспортное бюро и склад оружия у нелегальных И. Калюжного и Н. Смирновой. Вслед за этим был арестован народоволец Златовратский. За успехи в розыскной деятельности Медников был произведен в коллежские регистраторы[159].
Много сил и труда потребовалось Медникову, чтобы выследить и задержать руководителей подпольной народовольческой типографии в Туле Н. Богораза и С. Когана. Возможно, здесь и пересеклись пути Медникова и Зубатова, который как секретный сотрудник работал по выявлению Тульской типографии. За успешную деятельность в ведении розыска Медников был назначен заведующем наблюдательным составом Московской охранки. Этот штат состоял всего из 20 наблюдательных агентов, тем не менее они успешно вели наблюдение и в других городах. Их командировки становились все более длительными. В 1893 г. Медникова вызывают в Петербург, где он заведует местными филерами, руководит деятельностью своих филеров в других городах.
До конца остается неясным вопрос, кто был инициатором создания Летучего отряда филеров. В 1894 г. Медников принимает активное участие в его создании, но он, как следует из мемуаров, был теоретически недостаточно подготовлен, и инициатива создания отряда исходила, скорее всего, от Зубатова. Отсутствие подготовленных филеров на местах и практика московской охранки по наблюдению в других городах натолкнули ДП на мысль создать в 1894 г. на базе московского охранного отделения Особый отряд наблюдательных агентов для командирования в помощь местным силам в те города, где замечалось особо усиленное развитие революционной агитации. Для наблюдения в других городах штат Отряда был увеличен на 30 человек.