Трудно согласиться с предположением З. И. Перегудовой о том, что «у директора Департамента не было желания руководить деятельностью Летучего отряда, обрабатывать его информацию»[173].
Отрядом управлял заведующий наружным наблюдением под руководством заведующего Особого отдела. Директор осуществлял общее руководство, а информацию обрабатывали его подчиненные. В записке от 28 марта 1906 г. говорилось, что содержание отряда стоит дорого, и он был прикомандирован к Петербургскому охранному отделению. Численность его сократилась с 60 до 15 человек, а содержание уменьшилось с 52 тыс. до 13,5 тыс. руб.[174]
Но уже в мае 1906 г. Э. И. Вуич предлагал восстановить Летучий отряд. С назначением директором ДП М. Трусевича на филеров петербургской охранки стали возлагать «наиболее ответственные поручения» вне Петербурга.
Сказывалась кадровая политика в подборе наблюдательного состава: низкий образовательный уровень, недостаточная профессиональная подготовка, часто отсутствие опытного руководители.
Трусевич поднимает вопрос о создании центральной школы для подготовки филеров. Помимо крепкого здоровья и выносливости филеры должны были знать организацию революционных партий, приемы конспирации революционеров, технику наблюдения и способы задержания[175].
Первоначально филерский состав состоял исключительно из мужчин. Лишь с большим трудом в филеры была принята женщина. Практика показала целесообразность приема на службу женщин. Они менее заметны в толпе, кроме того, на женщин не так настороженно реагировали мужчины-революционеры.
В феврале 1907 г. П. А. Столыпин утвердил Инструкцию по организации наружного наблюдения, состоящую из 75 параграфов. Несколько позже разрабатывается Инструкция начальникам охранных отделений, касающаяся их деятельности по организации наружного наблюдения. Инструкции развивали и уточняли Инструкцию 1902 г. Высокими оставались требовании к физическим и нравственным качествам агентов. Вводился возрастной ценз в 30 лет и запрещался прием на службу поляков и евреев. Предпочтение по-прежнему отдавалось унтер-офицерам, ушедшим в запас.
Сложным было служебное положение филеров. Для придания их службе статуса государственной начальники ряда охранок зачисляли их околоточными надзирателями. Учитывая то, что московская городская полиция могла иметь неограниченным штат околоточных надзирателей, на эти должности были назначены старшие филеры других охранок с откомандированием их в распоряжение начальников местных органов. Младшие филеры оплачивались из средств ДП.
Такое положение филеров нередко вело к трениям с местными властями, расшифровке агентов и общественной огласке. С возникновением районных охранных отделений на начальника возлагалась организация наблюдения в пределах района. Входящие в состав районного отделения местные органы имели свой наблюдательный состав, но в особо важных случаях вызывались филеры районного отделения.
Новым источником филерских кадров стали унтер-офицеры жандармских пунктов, упраздненных в конце 1907 г. Это привело к усилению наблюдательного состава на местах и упразднению Центрального филерского отряда. В пределах 60–80 филеров было в столичных охранках, по 30 было в Иркутской и Тифлисской, 25 — в Киевской, 24 — в Лифляндской, по 20 — в Томской и Финляндской, 16 — в Эстляндской, по 15 — в Виленской, Екатеринославской, Одесской, Саратовской, Харьковской, по 12 — в Бакинской, Енисейской, Минской, Нижегородской и Пермской охранках[176].
Расширяются приемы наблюдения. В трамваях, появившихся в 1903 г., филерам рекомендовалось «запирать входы и выходы, для того чтобы соскочить с трамвая вслед за наблюдаемым». Применялось «параллельное» наблюдение, когда филеры шли не за наблюдаемым, а по параллельной улице, проверяясь на перекрестках.
В октябре 1909 г. вице-директор ДП Курлов поднял вопрос о реорганизации наружного наблюдения. Он предложил восстановить центральный филерский отряд, разработать новую инструкцию по наружному наблюдению и усовершенствовать школу филеров. Под председательством начальника Петербургского охранного отделения генерала А. В. Герасимова в ноябре 1909 г. была создана особая комиссия по реорганизации наружного наблюдения. Она отклонила вопрос о школе филеров, но разработала ряд инструкций[177].
В декабре 1910 г. при Петербургском охранном отделении Центральный филерский отряд был восстановлен. На него возлагались задачи по ведению наблюдения за революционерами и осуществление охраны императорских величеств.
В этот период активизируется деятельность террористических организаций. В январе 1911 г. ДП направил начальникам ГЖУ, охранных отделений и пограничных пунктов циркуляр, где извещал их о предполагаемом прибытии в Россию боевиков для свершения террористических актов первостепенной важности. Среди террористов с паспортом на имя Августа Манберга должен был приехать Б. В. Савинков. Опасность террористических актов против августейших особ — выдвигает перед Центральным филерским отрядом первостепенные задачи охраны им императорских величеств.
Исполняли филеры и «деликатные» поручения по наблюдению за членами императорской фамилии.
По заданию Николая II начальнику Петербургского охранного отделения А. В. Герасимову было поручено расстроить венчание четы «Брасовых». Под этой кличкой в филерских документах проходил брат царя вел. кн. Михаил Александрович и его сожительница Вульферт. Герасимов выехал в Париж. В его распоряжение поступила группа филеров во главе со старшим Г. Бинтом.
Несмотря на то, что консьержка информировала охранку о внутренней жизни четы «Брасовых», Михаил сумел дезинформировать свое окружение, вместо Ниццы поехал в Вену, после чего обвенчался в сербской церкви[178].
Если по каким-то причинам вести открытое наблюдение было нельзя, то его маскировали под охрану. На царскую чету большое влияние приобрел Г. Распутин. В период Первой мировой войны он высказывался в пользу сепаратного мира с Германией, и 9-е делопроизводство ДП заподозрило его в шпионаже. Для проверки своих подозрений под видом охраны к Распутину были приставлены наблюдательные агенты. Они внимательно следили за «Темным», проживающим по улице Гороховой, д. 64. Агенты, приставленные к Распутину, не только фиксировали его контакты, но устанавливали содержание телеграмм, вступали в беседы. С начала 1915 г. сохранились дневники наружного наблюдения, свидетельствующие о неотступном наблюдении за «Темным»[179].
Тогда возникает вопрос, почему филеры не сопровождали Распутина к дому князя Ф. Юсупова. От его решения зависит понимание закулисных игр, в которые была втянута Россия.
Помещики, на территории которых велись или могли вестись боевые действия, были заинтересованы в прекращении войны и искали пути реализации своих планов. Через Распутина они пытались довести свои надежды до царя. Но существовала и другая группировка, заинтересованная в войне «до победного конца» и исполнении союзнических обязательств. Ее поддерживала Англия, которая видела в Распутине определенную угрозу и стремилась к его устранению.
Пока не откроются архивы английских спецслужб, нельзя с уверенностью сказать, подсказали ли заговорщикам идею убийства английские спецслужбы или использовали антираспутинские настроения, но их присутствие в этом деле вполне очевидно.
В Петербурге, в гостинице «Астория», находилась английская миссия. Сотрудник спецслужбы Джон Скейл оставил записку об убийстве Распутина. Там упоминается О. Рейнер, который сделал три выстрела в голову Распутина уже после того, как тот был смертельно ранен. Это наталкивает на мысль, что в снятии наблюдения были заинтересованы какие-то должностные лица ДП, стремившиеся не допустить разрыва договора между Россией и Антантой.
Делопроизводство наружного наблюдения было громоздким. Закрепленные за столом наружного наблюдения писцы переписывали множество бумаг со сведениями по наблюдению по каждой организации, создавая сводки данных наблюдения и разрабатывая их в графические схемы. Первичная информация заключалась в филерском листке, куда агент заносил все данные по наблюдению. На их основании создавался дневник наружного наблюдения и, когда их данные входили в сводку наблюдений и использовались как улики, материалы уничтожались.
Графические схемы строились в виде концентрических кругов, где 1-й круг составляли учреждения, которые посещал наблюдаемый, 2-ой — лица, с которыми он встречался. Здесь составлялись алфавитные списки домов, состоящих под наблюдением с выписками из домовых книг. В этом отделе хранились адреса старших филеров других охранок.
Во времена Медникова встреча с филерами проводилась в охранном отделении. Спиридович вспоминал, что когда над первопрестольной сгущались сумерки, в свете тусклых фонарей мелькали крадущиеся к Гнездниковскому переулку какие-то тени. Это филеры спешили с докладами в охранку. Такая практика способствовала раскрытию наблюдательного состава, и впоследствии жандарму для встречи с филером полагалось иметь конспиративную квартиру.
Осуществляя наблюдение, филеры не знали, ведут ли они «подметку» — секретного сотрудника или революционера. Но если наблюдаемый часто попадал в поле зрения и были указания на невозможность ареста, то филеру было ясно, что перед ним агент. Охранное начальство разрабатывало общий план наружного наблюдения, по которому за филерами закреплялись участки наблюдений. После получения «наряда» филеры приступали к исполнению заданий. Помимо наблюдения филеры принимали участие в осуществлении следственных действий, что являлось недоходным элементом в проведении дознаний.
Таким образом, на основании рассмотренного материала можно сделать следующие выводы.