ионную систему, но мера не была излишней, так как способствовала конспирации агента. В советское время практика составления донесения была упрощена, и агент на себя не указывал. Донесение подписывалось псевдонимом. Указывались сведения: кто принял донесение и сам источник информации. На основании сведений нескольких источников по разрабатываемому вопросу создавалось агентурное донесение. После создания КГБ донесение переименовали в сообщение. Считалось, что советский человек не доносит, а сообщает. Этим поднимался моральный статус осведомителя.
Джунковский дал подробную информацию об организации охраны августейшей четы во время путешествий. Во второй половине 20-х годов он консультировал начальника охраны членов Политбюро, а потом и охраны Сталина, — К. В. Паукера. Он пишет записку для Паукера об организации личной охраны высокопоставленных особ. Охрана Сталина была построена на тех же принципах, что и охрана Николая II[370]. Таким образом, 9-е управление правительственной охраны, а затем и ФСО обязаны своим существованием царскому генералу.
После революции остро стоял вопрос об организации отношений с контрреволюционной интеллигенцией. Ленин рекомендовал высылать антисоветский элемент, прежде всего меньшевиков, за границу.
Благодаря Джунковскому, Дзержинский разрабатывает новую технологию в отношении интеллигенции. Теперь помимо разложения интеллигенции вырабатывалась политико-воспитательная линия, направленная на привлечение последней к сотрудничеству с советской властью. Для облегчения учета вся интеллигенция разделялась по группам: беллетристы, публицисты, политики, экономисты, инженеры, агрономы, врачи, генштабисты и т. д. Долгое время в практике органов использовались цветные карточки, позволяющие оперативно находить нужную информацию.
Линия, направленная на профилактику преступлений и антисоветской деятельности, всячески поддерживалась Дзержинским. После его смерти спецслужбы вступили на путь репрессий и террора. Только после создания в 1967 г. 5-го управления КГБ, занимавшегося идеологической контрразведкой, начался постепенный отход от прежних штампов. В управлении шла борьба двух линий: административно-репрессивной и профилактической. С приходом в КГБ Ю. В. Андропова и в 5-е управление Ф. Д. Бобкова традиции Дзержинского несколько были возобновлены, но существенно переломить ситуацию не удалось. Острая борьба началась между партийными функционерами и КГБ по вопросу диссидентской деятельности Солженицына. Политбюро было настроено радикально. Н. В. Подгорный и А. Н. Косыгин требовали ареста Солженицына и ссылки его в Сибирь. Андропов и Филиппов понимали, что это не выход из положения. Арест писателя активизировал бы диссидентское движение на Западе и внутри страны, сковал бы курс на разрядку и вызвал обострение отношений между лидерами стран. Непосредственно делом Солженицына занимался начальник отделения 9-го отдела управления В. С. Широнин, который закончил журналистский факультет МГУ и обладал редкостным талантом журналиста. Впоследствии Широнин возглавил управление «А» 2-го главного управления КГБ, а незадолго до смерти написал книгу «Под колпаком контрразведки» о закулисных играх в период перестройки.
Ю. В. Андропов
Ф. Д. Бобков
Решение о высылке Солженицына было принято, и его отправили в ФРГ. Солженицын имел охрану и доказывал, что за ним охотятся агенты КГБ. В действительности он опасался украинских националистов, против которых он «работал» в лагере под псевдонимом «Ветров».
Уже в 1922 г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение о привлечении в органы ГПУ бывших жандармов и охранников. Правда, впоследствии многие из них были репрессированы. Большое внимание советские спецслужбы придавали подбору и изучению специальной литературы. Г. Ягода отмечал, что в советских органах должны быть свои Спиридовичи.
Но помимо консультаций и различных рекомендаций некоторые охранники становились в ряды чекистов. Примером могут служить жизнь и деятельность В. И. Кривоша и И. А. Зыбина. Зыбин преподавал на курсах жандармов технику дешифровки документов. Его математические способности позволяли ему раскрывать самые мудреные шифры. Рассказывали, что при работе по дешифровке он полностью погружался в работу, ни на что не отвлекаясь, и, казалось, забывал о внешнем мире. Не менее яркой фигурой был Кривош. Знание языков и протекция графа Н. П. Игнатьева привели его в цензуру. Кривош занимается стенографией и криптографией, а затем отправился в Париж изучать перлюстрацию. С декабря 1904 г. по август 1906 г. он состоял при секретном отделении ДП в качестве переводчика-дешифровщика, а затем работал в Особом делопроизводстве Морского Генерального штаба для заведования агентурой. Во время русско-японской войны Кривош раскрыл три ключа, благодаря чему разбиралась перехваченная корреспонденция. В 1915 г. его заподозрили в военном шпионаже и отправили в Иркутск. Впоследствии это позволило Кривошу трактовать свою ссылку как результат «самодержавного произвола». 4 декабря 1818 г. Кривош подал заявление начальнику Отдела военного контроля Управления Реввоенсовета республики Розенталю с просьбой принять его на службу. В заявлении подчеркивалось знание языков, стенографии, шифровального дела и криптографии. К заявлению были приложены две рекомендации: от члена РКП(б), служащего Совета народного хозяйства Северного района, М. Калистратова и от сотрудника военного комиссариата 1-го Городского района Петрограда Семенюка. 9 декабря Кривош был назначен переводчиком военного контроля. С этого дня на протяжении почти 17 лет Кривош был сотрудником советских спецслужб[371].
В его биографии имелись отнюдь не лицеприятные сведения, что дало основания заведующему Активной частью Петроградской ЧК на справке о его деятельности наложить резолюцию: «арестовать». Но в результате Кривош становится сотрудником Особого отдела Петроградской ЧК.
В условиях низкой грамотности и профессиональной неподготовленности чекистов Кривош был яркой звездой в системе политического розыска.
В июне 1919 г. Кривош был переведен в Москву в Особый отдел ВЧК в качестве переводчика-дешифровальщика. Непосредственное руководство Особым отделом осуществлял Ф. Э. Дзержинский. За время службы в советских спецслужбах Кривош открыл 120 шифровальных ключей и сделал переводы с 14 языков. Он помогал заполнять анкеты иноземцам, принимал участие в допросах, консультировал в области фотографирования и химической тайнописи. Его услугами пользовались различные ведомства, что делало Кривоша поистине незаменимым. 28 июня 1920 г. Кривош за взятку был арестован. Его приговорили к расстрелу, замененного 10 годами тюрьмы. Но 14 апреля 1921 г. Президиум ВЧК постановил освободить Кривоша из-под стражи и направить на работу в Спецотдел при ВЧК в качестве эксперта.
Все государственные учреждения были обязаны исполнять распоряжения Спецотдела по вопросам шифрования документов. В дальнейшем перед отделом была поставлена задача по ведению радиоразведки и противодействию спецслужбам противника. Руководителем отдела стал член Коллегии ВЧК Г. И. Бокий.
На поприще дешифровки и криптографии успешно трудился и сын Кривоша — Роман. Только их профессионализм при всех перипетиях судьбы спас их от окончательных репрессий.
Так, при помощи бывших сотрудников ДП была создана советская система шифровки, дешифровки и криптографии, что явилось основой деятельности 8-го Главного управления КГБ (связь и шифровальная служба) и 6-го отдела, занимающегося перехватом и перлюстрацией корреспонденции.
При разработке материалов о создании КГБ СССР руководство обратилось к опыту ДП и из ЦГАОР СССР (ныне ГАРФ), было затребовано Положение об Отдельном корпусе жандармов, а вскоре появился приказ 00178 о создании нового ведомства.
Приемы конспирации агентуры, в частности применения грима в сыскном деле, советские чекисты позаимствовали от царской охранки. Показательно дело Ф. Д. Огородника, известного широким массам по фильму «ТАСС уполномочено сообщить». В фильме имеется ряд неточностей. О вербовке советского дипломата чекистам стало известно из сообщения Карела Кехера (Кочер), внедренного разведкой ЧССР в ЦРУ, а не из подброшенного письма. Далее «Трионон» отравил любовницу и завязал связи с дочерью секретаря ЦК КПСС К. В. Русакова — Ольгой. После того как он покончил с собой, встал вопрос о дальнейшей разработке американских спецслужб. Выход был найден. Подобрали похожего чекиста и загримировали его под «Трионона». Была проведена операция «Сетунь» и на Краснолужском мосту при закладке тайника была задержана сотрудница посольства США Марта Петерсон. На связь вместо показанного в фильме атташе вышла совсем хрупкая женщина. Правда, ругалась она совсем не по-женски. Ее объявили persona non grata и выслали из СССР. Впоследствии она была резидентом в одной из европейских стран.
Но, помимо организации подразделений и формирования служб, главным в работе органов являлась, да и является сейчас, оперативно-розыскная деятельность (ОРД).
На сегодняшний день ОРД включает в себя легальную и нелегальную деятельность и состоит из осведомления, информационно-аналитической службы (фиксации и обработки сведений), разработки через различные спецсредства, оперативную реализацию розыскных данных и проведение специальных операций.
Этот процесс сложился далеко не сразу и прошел сложный путь совершенствования составных частей и слияния их в единую систему. Начало формирования ОРД следует отнести к 80-м годам XIX в., когда М. Т. Лорис-Меликов осуществил полицейскую реформу.
В это время теоретическая мысль по ОРД была развита слабо, и в деятельности спецслужб главное место отводилось дознанию. Агентурной работе придавалось второстепенное значение. Агенты собирали сведения для дознания. В этот период закрепилась формула: «арестовать, вплоть до выяснения причин заарестования», т. е. арестовывались не потому, что имелись улики, а для того чтобы их собрать. Поэтому неразвитость работы агентуры подменялась массовыми обысками и арестами. В начале своего существования так же поступала и ЧК, пока не был создан институт секретной агентуры. С развитием революционных связей и совершенствования конспирации на первое место выдвигалась работа секретных сотрудников. На ее значение обратил внимание начальник Петербургского охранного отделения Г. П. Судейкин. Особое значение секретной агентуре придавал С. В. Зубатов. Не случайно в приемной его кабинета висел портрет инспектора секретной полиции. Сбор информации, в том числе и политического характера, осуществляла общая полиция, а также различные учреждения и ведомства. Были свои осведомители у охранок и ГЖУ, осуществляющие надзор «за состоянием умов». Однако возможности секретной агентуры были ограничены. Революционные связи расширялись, и революционные кружки шли по пути создания организаций и партий. Укреплялись связи между периферией и революционными центрами, такими как Москва, Петербург, Киев, Варшава. Секретная агентура не могла охватить все стороны революционной жизни, поэтому для развития ее