Советские органы государственной безопасности проводили большую информационно-аналитическую работу в отношении состава, численности, политических устремлений, стратегии и тактики эмигрантских организаций, особенно — военных. ОГПУ располагало практически всеми их программными документами. Кроме того, через свою агентуру оно имело возможность отслеживать изменение настроений в среде военной эмиграции, замыслы и практическую деятельность ее лидеров.
Так, один из агентов ОГПУ имел прямые контакты с одним из лидеров эмиграции великим князем Николаем Николаевичем, с его представителем в антикоммунистической организации «Лига Обера» и с руководителем контрразведки РОВС в Болгарии К. А. Фоссом. Этому сотруднику генерал А. П. Кутепов, возглавлявший всю боевую работу, лично ставил задачу по проведению диверсионно-террористической операции в СССР. Судя по масштабности задания: развертывание партизанского движения, дестабилизация советской власти на местах, разрушение нефтепровода Баку — Батуми, организация покушений на руководителей страны, — генерал не подозревал, что перед ним сотрудник советских спецслужб[512].
Советские спецслужбы, наряду со сбором информации, старались активно влиять на негативные процессы в российской эмигрантской среде. Внедренная агентура позволяла советским спецслужбам организовать широкомасштабные акции по разложению антисоветской эмиграции.
Серьезный удар по военной эмиграции был нанесен в ходе операции ИНО в отношении генерала Я. А. Слащева, известного своей активной борьбой с большевиками во время Гражданской войны. Используя разногласия Якова Александровича с П. Н Врангелем, подведенные к нему агенты сумели убедить его в возможности возвращения в Советскую Россию. В результате Слащев с группой своих сторонников 21 ноября 1921 г. был перевезен в Севастополь, а затем в Москву. Здесь он написал воззвание, направленное на дискредитацию политики генерала Врангеля и призывающее офицеров и солдат его армии возвращаться на Родину. Судя по многочисленным откликам эмигрантской печати, воззвание имело эффект разорвавшейся бомбы и подвигло многих к принятию решения о выезде на родину.
Я. А. Слащев
Органами госбезопасности проводились мероприятия с целью взятия под контроль и пресечения связей российского военного зарубежья с возможными оппозиционными силами внутри страны. В рассматриваемый период на специальном учете в местных органах ГПУ-ОГПУ состояли лица, которые, пусть и гипотетически, но могли иметь связи с заграницей и принимать участие в антисоветской деятельности. Руководство ведомства требовало от сотрудников «максимум усилий обратить на организацию секретного осведомления среди них»[513].
После образования ОГПУ борьба с эмиграцией по-прежнему сосредоточивалась в Секретно-оперативном управлении. Его Контрразведывательный отдел, возглавляемый А. Х. Артузовым, занимался борьбой с белогвардейскими организациями как за рубежом, так и на территории СССР. Непосредственно против военной эмиграции работало 6-е отделение КРО, возглавляемое И. И. Сосновским.
В 1920-х гг. советские спецслужбы с большим успехом применяли метод т. н. легендирования, основной целью которого являлось создание у противника иллюзии существования на территории СССР мощных подпольных антисоветских организаций, способных в нужный момент поддержать интервенцию извне или «взрыв» изнутри. Целью этих операций было остановить акты массового террора со стороны эмиграции, дезинформировать спецслужбы иностранных государств, отвлечь силы и средства эмиграции и иностранных спецслужб на контролируемые операции.
Одной из таких игр явилась операция «Трест», начатая в ноябре 1921 г. Кураторами операции стали А. Х. Артузов и В. А. Стырне. Целью игры стало проникновение в среду сторонников великого князя Николая Николаевича, одного из претендентов на российский престол, и в 1924 г. формально возглавившего РОВС. Было легендировано наличие в Москве антисоветской группы, получившей название «Монархическое объединение центральной России» (МОЦР). Для того чтобы придать ей большую значимость в глазах эмигрантских кругов и иностранных разведок, в разработку были введены бывшие генералы царской армии А. М. Зайончковский и Н. М. Потапов.
В. А. Стырне
В ходе игры были установлены контакты с Николаем Николаевичем и его сторонниками, с Н. Е. Марковым, председателем Высшего монархического совета, а также генералами П. Н. Врангелем и А. П. Кутеповым, и даже начальником врангелевской контрразведки генералом Е. К. Климовичем. Это позволило чекистам выявлять связи эмигрантов и контролировать их деятельность. Требование некоторых иностранных разведок предоставлять материалы об оборонной мощи СССР было использовано для передачи дезинформации относительно состояния Красной Армии.
Успехом «Треста» стал вывод из-за границы в СССР агента английской разведки С. Рейли, участника и организатора многих антисоветских акций. Большое значение имел и тот факт, что советские спецслужбы использовали игру «Трест» для внедрения своих агентов в эмигрантские центры и разведывательные органы противника. Игра успешно выполняла задачу удержания зарубежных террористических организаций от активных действий.
В рамках игры была организована поездка по СССР одного из лидеров эмиграции В. В. Шульгина (декабрь 1925 — февраль 1926 гг.), который посетил ряд городов, в том числе Киев, Москву и Ленинград. Познакомившись с советской действительностью, Шульгин издал книгу «Три столицы», в которой показал положительную картину новой России периода расцвета НЭП.
Ввиду того, что руководители РОВС стали требовать от «Треста» активных, в том числе и террористических действий, в начале 1927 г. в КРО ОГПУ был подготовлен план завершения операции.
Однако планово завершить оперативную игру не удалось. Этому помешало предательство активного участника операции А. О. Оперпута. 12 апреля 1927 г. он бежал в Финляндию и вскоре опубликовал разоблачительные признания о том, что подпольная организация «Трест» есть работа советских спецслужб. Игру пришлось завершать в спешном порядке.
Крупной была и проводившаяся в 1921–1923 гг. игра Всеукраинской ЧК совместно с ВЧК-ОГПУ — «Дело № 39». Ее целью было пресечение подрывной деятельности генерала Ю. Тютюнника, возглавлявшего т. н. Партизанско-повстанческий штаб, который тесно сотрудничал с польской разведкой и проводил активную диверсионную, террористическую и шпионскую работу против советских России и Украины. Штаб установил тесную связь с руководителем Украинской военной организации (УВО) Е. Коновальцем.
Легендировав существование «Высшего военного совета» (ВВС), украинские чекисты фактически поставили под контроль использование агентурных переправ через Днестр польской, румынской и французской разведками. Играя на честолюбии Тютюнника, интригуя его перспективами «всеобщего восстания» на Украине с использованием возможностей ВВС, украинские чекисты добились разрыва его группы с С. Петлюрой и посеяли сомнение относительно целесообразности его контактов с УВО.
17 июня 1923 г. Тютюнник перешел на территорию Украины и был арестован. После ареста он использовался органами госбезопасности СССР в мероприятиях по разложению эмигрантских националистических кругов и компрометации Петлюры.
С 1924 г. по 1930 г. ОГПУ проводило разработку «Синдикат-4». В отличие от «Треста», она была ориентирована против приверженцев другого претендента на российский престол, великого князя Кирилла Владимировича. Игра преследовала сразу несколько целей: агентурное проникновение в среду кирилловцев, в английскую, французскую и германскую разведки, а также должна была подстраховывать чекистов на случай провала операции «Трест». Автором операции был помощник начальника 6-го отделения КРО ОГПУ Н. И. Демиденко.
С. В. Петлюра
В основу игры был положен факт существования в СССР мнимой подпольной организации «Внутренняя российская национальная организация», ориентирующейся на Кирилла Владимировича. На территории страны было создано 46 явок для связи с зарубежьем, что позволило ОГПУ держать под контролем основные каналы проникновения эмиссаров эмигрантских центров. По делу проходили 463 фигуранта, многие из которых являлись активными деятелями политической эмиграции. Однако, как и «Трест», операция была прекращена из-за предательства одного из агентов.
По некоторым данным, информацию о центре кирилловцев в Германии советской разведке передавал также полковник А. Д. Хомутов[514]. Личный секретарь великого князя Г. К. Граф вспоминал, что полковник с первых лет эмиграции вошел в доверие к ближайшему сподвижнику Кирилла генералу В. В. Бискупскому, отмечая: «Это был чрезвычайно толковый и предприимчивый человек. Он проникал во все эмигрантские организации и собирал информации, которые передавал Бискупскому, что тому было не без пользы»[515].
Через легендированную «военную организацию» бывших офицеров, служивших в штабе Ленинградского военного округа, ОГПУ предприняло попытку установить еще одну линию связи с Российским общевоинским союзом. Однако продолжавшаяся более трех лет операция «Д-7» окончилась в 1928 г. неудачей, поскольку агент ОГПУ, выступавший в роли руководителя «военной организации», перешел на сторону Кутепова.
Были и другие операции, направленные против военной эмиграции: «Заморское» (1929–1932 гг., велась ПП ОГПУ по Северо-Кавказскому краю против РОВС и румынской разведки), «М-8» (против РОВС в Париже) и др.
Добавим, что метод легендирования использовался и для борьбы с другими противниками советской власти и иностранными спецслужбами: «Синдикат-2» (1922–1924 гг., вывод на территорию СССР Б. Савинкова с целью нейтрализации его деятельности), «Маки-Мираж» (1924–1937 гг., против японской разведки на Сахалине), «Консул» (1926–1936 гг., против английской и румынской разведок) и т. д.