О.Б. МозохинОрганизация борьбы с фальшивомонетничеством
Общее ослабление надзора за преступным элементом, разнообразие форм и нарицательной стоимости бумажных денег, а также качественное несовершенство их выработки, с одной стороны, и, с другой, появление большой группы лиц, потерявших свои основные занятия, бросавшихся на любое дело, сулившее легкий заработок, являлись главными стимулами для развития фальшивомонетничества в начале 20-х годов прошлого столетия в России.
Перед органами госбезопасности была поставлена задача по борьбе с фальшивомонетничеством, что было необходимо и в связи с намечавшимся проведением денежной реформы в стране.
27 января 1922 г. ВЧК направила циркуляр, предписывающий расследование по делам, связанным с фальшивомонетничеством, вести вне очереди и заканчивать в кратчайший срок, все усилия направлять «к открытию первоисточника сбыта».
11 февраля ГПУ направляет новый циркуляр, который более детально предписал руководящие правила при ведении такого рода дел, регламентировался срок расследования данной категории дел. «Как общее правило, производство по этим делам не должно тянуться более двух недель, — указано в документе. — Лишь в исключительных случаях, когда необходима серьезная предварительная агентурная разработка, когда собирание сведений будет выходить за пределы губернии, можно допустить более продолжительный срок для ведения следствия и розыска». Однако предпринимаемые меры носили характер очередной кампании и к каким-либо серьезным результатам не привели.
Денежная реформа 1923 г. смогла положить конец хаотическому состоянию финансового хозяйства. Переход от неограниченной эмиссии к «червонцам» и казначейским билетам в золотом исчислении, обеспеченным известными государственными валютными фондами, вызвал строгий и точный учет количества обращавшихся в стране бумажных денег. Здесь впервые и обнаружилось, каких небывалых размеров достигло фальшивомонетничество и какую опасность представляло оно для финансовой политики правительства.
Встал вопрос о борьбе с фальшивомонетчиками в общегосударственном масштабе с применением чрезвычайных мер.
Ф.Э. Дзержинский, ознакомившись с положением дел по борьбе с фальшивомонетничеством, писал: «Было бы желательно установить размеры подделок и принять драконовские меры против поддельщиков, составив план их поимки и искоренения… Я думаю, что уголовный розыск не справляется и не справится, ГПУ могло бы этим заняться в порядке короткой ударной задачи, поставив кампанию по всему СССР и за границей».
Чрезвычайные меры были санкционированы постановлением ЦИК СССР от 1 апреля 1923 г., изъявшим дело о фальшивомонетчиках из ведения общих административно- и судебно-следственных органов ОГПУ для разбирательства во внесудебном порядке с усилением мер социальной защиты, вплоть до высшей меры. С этого времени борьба с фальшивомонетничеством вступает в стадию планомерной работы органов госбезопасности.
29 августа 1923 г. Совет труда и обороны (СТО) создал специальную комиссию в составе представителей ГПУ, НКВД, Народного комиссариата финансов (НКФ), Госбанка и Госзнака, которая приняла решение о том, чтобы всю работу по борьбе с фальшивомонетничеством объединить при Экономическом управлении ОГПУ, создав для этой цели специальную «тройку», которой поручалось выработать план работы. Работа в области борьбы с фальшивомонетчиками объявлялась с 1 сентября и должна была быть закончена не позднее 1 декабря текущего года.
«Тройки» создавались при всех ПП ГПУ. Специального аппарата они не имели, а использовали оперативный состав органов госбезопасности и уголовного розыска.
12 сентября 1923 г. ЭКУ разослало письма на места с информацией о состоянии борьбы с фальшивомонетчиками и дало указание завести оперативный учет безработных специалистов (типографов, литографов, граверов), а также старых фальшивомонетчиков. Была установлена оперативная отчетность местных органов госбезопасности и уголовного розыска перед центральной тройкой по борьбе с фальшивомонетничеством.
В течение короткого срока необходимо было изучить приемы печатания фальшивых денег, районы их появления. Первостепенное внимание уделялось созданию агентурного аппарата для выявления фальшивомонетчиков, налаживанию тесного контакта с уголовным розыском. Принимались меры по соблюдению секретности работ Госзнака и предотвращению хищений госзнаковской бумаги. Устанавливалось наблюдение за местами сбыта поддельных дензнаков и банкнот.
В результате всех этих мероприятий было установлено, что очагами изготовления и распространения фальшивых денег являются крупные города и район Северного Кавказа.
Как правило, подделывались 50-, 100-, 250-, 1000-рублевые дензнаки, но одно время появились в обращении советские знаки в 10 000 руб., которых НКФ не только не выпускал, но даже не предполагал к выпуску.
Особую важность придавал борьбе с фальшивомонетничеством тот факт, что из имеющихся данных в уголовном розыске республики преступность фальшивомонетничества, по сравнению с 1920 г., в 1923 г. возросла на 658 %.
В ходе борьбы с фальшивомонетничеством «тройки» столкнулись с определенными трудностями в выявлении преступных структур. Как правило, один мастер-фальшивомонетчик сплетал вокруг себя огромную сеть соучастников, охватывающую иногда целые области.
Фабрикация фальшивых денег требует известного технического развития, даже искусства. Этому занятию посвящают себя индивиды, далеко незаурядные. Так, А.В. Морозов (он же — Петров, Орлов, Давыдов) достиг такого совершенства в изготовлении бумаги для «червонца» и казначейского билета, что им заинтересовалась экспедиция Госзнака. При этом он указывал на необычный способ выделки водяных знаков. Изготовление «червонцев» было также оригинально: оно отличалось тем, что разноцветная розетка печаталась им кустарным способом в один прием. Произведенная Морозовым в ходе следствия показательная выработка отличалась быстротой и совершенством.
Будучи очень подвижными, способными ориентироваться в любой обстановке, главари фальшивомонетчиков окружали себя и свою работу искусной конспирацией. Сами они непосредственно соприкасались только с немногими испытанными соучастниками, остальные лица, как правило, не знали ни главаря, ни его местопребывания.
Как уже указывалось, особое место в отношении выработки и распространения фальшивых денег занимал Северный Кавказ, где этот вид «промысла» был очень сильно развит до революции. Этому способствовали как природные условия, так и быт народностей, его населяющих. Затерянные в горах, в труднодоступных лесистых местностях аулы всегда были лучшими местами для организации крупных фабрик фальшивомонетчиков. Сюда, спасаясь от преследования властей, стекались уголовные преступники со всей России.
После революции Северный Кавказ надолго был предоставлен самому себе. В каждом ауле была собственная власть и свои собственные порядки.
Принимая во внимание особенности промысла фальшивомонетчиков на Северном Кавказе, перед органами ОГПУ встала сложная задача по выявлению и ликвидации этих организаций. Необходимо было сконцентрировать силы, выработать приемы и методы, которые наиболее соответствовали бы поставленной цели.
В связи с этим при экономических отделах на местах были выделены специальные «тройки», которые были подчинены краевой «тройке» при экономическом отделе ПП ОГПУ СКК. Был мобилизован агентурный аппарат, как госбезопасности, так и уголовного розыска. Но от помощи последнего вскоре пришлось отказаться, так как ни одна разработка, начатая уголовным розыском СКК, к положительным результатам не привела.
Руководствуясь директивами центра, была создана система учета появления и обращения по Северному Кавказу фальшивых денег. Система учета явилась теми щупальцами, которые давали возможность определить места деятельности организаций и направлять туда силы и средства местного отдела ОГПУ, а иногда и усиливать их.
Как только определялся неблагополучный район и намечались определенные объекты, сейчас же на передний план, в зависимости от обстановки, выдвигались те или иные специальные приемы, выработанные многолетней практикой. Их применение положительно сказалось на раскрываемости данного вида преступлений.
Так, в 1924 г. было раскрыто 11 организаций фальшивомонетчиков, в 1925 г. — 19. Эти цифры показывают, что к 1925 г. аппарат ОГПУ вполне приспособился к обстановке Северного Кавказа и выработал эффективные методы борьбы с этим видом преступления.
К лицам, осужденным за фальшивомонетничество, применялись жестокие репрессивные меры. Так, из 330 задержанных к высшей мере наказания было приговорено 106 человек; к 10 годам заключения — 45. Наибольшее количество организаций было раскрыто в Ростове — 7, Краснодаре — 5 и Армавире — 4. Но это, как правило, по количеству участников, преимущественно мелкие организации. По мере приближения к горам организации проявляют явную тенденцию к расширению.
Дела на фальшивомонетчиков в основном рассматривались «тройками» ОГПУ. Иногда в силу малозначительности совершенного преступления дела передавались на рассмотрение в губернские и окружные суды, но 2 сентября 1926 г. Экономическое управление запретило передачу дел на фальшивомонетчиков в судебные органы без его санкции.
ЭКУ ОГПУ регулярно с 1925 г. стало подготавливать и направлять в местные органы циркуляры о ликвидированных организациях фальшивомонетчиков, где указывались серии и номера фальшивых банкнот и казначейских билетов, способы их изготовления. Это способствовало концентрации сил и средств органов ОГПУ на нераскрытых организациях.
Одним из типичных дел по СКК является дело на М. Колюжко. Дело этой организации состояло из трех агентурных разработок — «Дмитрий», «Красильня» и «Клише», — возникших почти одновременно, независимо друг от друга, которые впоследствии были объединены.
В январе 1924 г. поступило донесение осведомителя о том, что его знакомый, некий Дмитрий, фамилия неизвестна, предложил ему принять участие в сбыте фальшивых «червонцев». Позднее было получено сообщение второго осведомителя о том, что некто Архипов в разговоре с ним заяви