Тезис о «перерастании государства диктатуры пролетариата в общенародное государство» фактически являлся откровенной ревизией главного в ленинизме[654]. Был выхолощен тот критерий, на основании которого Ленин в свое время делил представителей левых политических сил на «своих» и «чужих», тот признак, наличие которого характеризует партию как коммунистическую, как выражающую интересы трудящихся.
Андропов был вынужден строго придерживаться имевших в то время место идейно-теоретических установок, какими бы зачастую небезупречными они ни были.
Несомненно, ему было известно, что в 1919 г. Ленин писал: «…мы над теми, кто относится отрицательно к диктатуре пролетариата, смеемся и говорим, что это глупые люди, не могущие понять, что должна быть либо диктатура пролетариата, либо диктатура буржуазии. Кто говорит иначе — либо идиот, либо политически настолько неграмотен, что его не только на трибуну, но и просто на собрание пускать стыдно»[655].
Если обратиться к ленинской трактовке «диктатуры пролетариата», можно убедиться в том, что «теоретики» начала 1960-х гг., а вслед за ними и Андропов, явно поспешили с переходом к «общенародному государству». По Ленину, «диктатура пролетариата, если перевести это латинское, научное, историко-философское выражение на более простой язык, означает вот что: только определенный класс, именно городские и вообще фабрично-заводские, промышленные рабочие, в состоянии руководить всей массой трудящихся и эксплуатируемых в борьбе за свержение ига капитала, в ходе самого свержения, в борьбе за удержание и укрепление победы, в деле созидания нового, социалистического, общественного строя, во всей борьбе за полное уничтожение классов»… «это — дело очень долгое»… «надо уничтожить как различие между городом и деревней, так и различие между людьми физического и умственного труда»[656]. Вряд ли перечисленные Лениным изменения имели место в 1983 и уж тем более в 1961 г.
В этой связи не выглядят убедительными утверждения, содержащиеся в статье Андропова о том, что «с Марксом, Энгельсом, Лениным сверяет каждый свой шаг КПСС», «КПСС превыше всего ставит интересы народа, интересы общества в целом»[657].
Не обошел вниманием Андропов и вопросы внешней политики. В его статье содержались слова, которыми впоследствии наполнится «новое политическое мышление» Горбачева: «человечество», «проблемы глобального масштаба», «необходимость сохранить мир», «предотвратить термоядерную катастрофу»[658].
Практической реализацией теоретических установок Андропова стали те политические шаги, которые успел совершить новый Генеральный секретарь ЦК КПСС в 1983 — начале 1984 г. Концепция преобразований включала в себя такие направления, как кадровое обновление политбюро и секретариата ЦК, изменения в экономике, реформа административно-территориального устройства СССР.
За время, когда Андропов являлся Генеральным секретарем ЦК КПСС, в состав политбюро вошли: Г.А. Алиев — первый заместитель Председателя Совета Министров СССР; Н.А. Тихонов, занявший должность первого заместителя председателя Совета Министров СССР; В.И. Воротников, ставший главой правительства РСФСР; М.С. Соломенцев, возглавивший Комитет партийного контроля при ЦК КПСС. В.М. Чебриков, занявший пост председателя КГБ СССР после непродолжительного руководства ведомством В.В. Федорчуком, стал кандидатом в члены политбюро ЦК. Новыми секретарями ЦК были избраны: Н.И. Рыжков — заведующий экономическим отделом ЦК; Г.В. Романов — член Политбюро ЦК, первый секретарь Ленинградского обкома партии; Е.К. Лигачев — заведующий отделом оргпартработы ЦК КПСС. По подсчетам историка А.И. Вдовина, за то непродолжительное время руководства страной Андроповым в Москве было сменено более 30 % партийных руководителей, на Украине — 34 %, в Казахстане — 32 %[659].
Для осуществления экономической реформы со второй половины 1970-х гг. до конца 1982 г. сформировалась рабочая группа, куда вошли: секретарь ЦК, заведующий отделом тяжелой промышленности и энергетики ЦК КПСС В.И. Долгих; секретарь ЦК, заведующий сельскохозяйственным отделом ЦК КПСС М.С. Горбачев; секретарь ЦК, заведующий экономическим отделом ЦК КПСС Н.И. Рыжков, до этого работавший в должности первого заместителя председателя Госплана СССР и являвшийся компетентным экономистом.
В.М. Чебриков
В основу планируемой экономической реформы вновь была положена концепция Е.Г. Либермана в интерпретации крупного ученого-физика академика В.А. Кирилина, который до того несколько лет являлся заместителем Косыгина. Фактически она представляла собой новую версию реформы середины 1960-х гг.[660]
По-видимому, Андропов был убежден, что экономические преобразования следует осуществлять, только переломив тенденцию сращивания «теневиков» с партийной номенклатурой, то есть коррупцию. В связи с этим имели место громкие уголовные процессы 1983 г., в результате которых был отдан под суд начальник Главного управления торговли Мосгорисполкома Н.П. Трегубов, заключены под стражу 25 ответственных работников московского Главторга, директора крупнейших московских гастрономов, автомобильного магазина. Подозрения в коррупционных проявлениях коснулись первого секретаря Краснодарского обкома партии С.Ф. Медунова, министра внутренних дел СССР Н.А. Щелокова, его заместителя Ю.М. Чурбанова. Был нанесен удар по узбекской «хлопковой мафии»[661]. Широкий резонанс имело знаменитое дело Ю.К. Соколова — директора Московского «Елисеевского» гастронома № 1, снабжавшего деликатесами верхушку партийной номенклатуры, творческой и научной интеллигенции СССР. Соколов, несмотря на его заслуги перед Родиной в годы Великой Отечественной войны, был расстрелян как крупный взяточник.
Еще одной составляющей программы Андропова была реформа административно-территориального устройства СССР. Ссылаясь на воспоминания его помощника А.И. Вольского, историк И.А. Вдовин отметил, что по заданию Андропова было подготовлено более 15 проектов устройства СССР[662]. Предполагалось отказаться от национально-государственного деления страны, предложенного в 1920-е гг. В.И. Лениным и являвшегося жизнеспособным вплоть до конца 1980-х гг. В основу формирования новых административных единиц Андроповым, возможно, планировалось положить создававшиеся в 1970-е гг. территориально-производственные комплексы.
Не ясно, каковы были бы последствия предполагаемого отказа от национально-государственного и перехода к унитарному принципу построения СССР. Способствовали бы такие изменения предотвращению межнациональных противоречий, имевших место в конце 1980-х — начале 1990-х гг.? Это остается вопросом.
Тяжелая болезнь Андропова помешала ему в полной мере приступить к воплощению в жизнь задуманных инноваций. Затем партию возглавил Черненко, а после него Горбачев. С 1985 г. наступил завершающий этап в развитии Советского государства.
Рассуждая в своих мемуарах о причинах гибели Советского Союза, бывший начальник Пятого управления КГБ СССР Ф.Д. Бобков, длительное время работавший под руководством Андропова, утверждал: «…ошибкой и большим пороком» явилось то, что «мы сошли с ленинского пути. Партийные лидеры, …прикрываясь знаменем Ленина и клянясь в верности его идеям, все круче и круче сворачивали с ленинского пути»[663].
Автор мемуаров перечислил примеры проявления привилегированного положения высших звеньев партийно-хозяйственной номенклатуры: «достаточно вспомнить только “царскую охоту” в надежно охраняемых заповедниках… а потом эти люди поднимались на трибуны и объясняли, как твердо и уверенно ведут страну по ленинскому пути. Подобные ложь и фальшь продолжались до начала перестройки, и, к сожалению, кончилось все это, чтобы начаться вновь. При Горбачеве воздвигались уже не домики, а целые дворцы»[664].
Бобков сделал вывод о том, что «коррупция, фальшь, неприкрытый подхалимаж зародились в высших эшелонах власти и, как огонь, пошли гулять по всем этажам»; «…виной всему наросты коррупции и карьеризма, которые десятилетиями наслаивались на государственный корабль»[665].
Автор воспоминаний отметил, что, в отличие от большинства представителей советского партийно-государственного руководства, Косыгину и Андропову такая система привилегий была чуждой. Последний, по словам Бобкова, «мечтал» «убрать эти наросты, очистить от них социалистическую идею»[666].
Ф.Д. Бобков
Согласиться с автором мемуаров можно лишь отчасти. Было бы ошибочным возлагать большие надежды на программу преобразований, над которой, безусловно, размышлял Андропов.
Результаты деятельности Хрущева, его единомышленников и последователей, глубокий теоретический и идеологический кризис КПСС и социальное перерождение партийно-хозяйственной номенклатуры привели к тому, что к 1983 г. в советской системе уже произошли серьезные деструктивные изменения. Она находилась в состоянии разложения на уровне социально-классовых, экономических и идеологических основ.
Механизм хозяйствования все в большей степени утрачивал свою социалистическую сущность. Происходил постепенный отказ от централизованного планирования. Свидетельством тому является постоянное стремление реформаторов, начиная с Хрущева, решать экономические проблемы посредством внедрения рыночных рычагов стимулирования производства.
Инициированная Андроповым борьба с коррупцией, «теневиками», со сращиванием последних с партийно-государственными структурами, являлась попыткой приглушить симптомы «болезни» переходного от социализма к капитализму периода, устранением проявлений процесса формирования на базе партийно-хозяйственной номенклатуры нового правящего класса. Этому во многом поспособствовали серьезные ограничения, с которыми постоянно сталкивались органы госбезопасности при проведении оперативных мероприятий в отношении партийных, комсомольских, советских и профсоюзных работников. А значит, продолжилось обособление («отрыв») перечисленных категорий номенклатуры от остального населения Советского Союза.