Своим приказом Л.П. Берия обязал начальника Главного управления контрразведки Народного комиссариата обороны (НКО) «Смерш» комиссара государственной безопасности 2 ранга В.С. Абакумова дать указание управлению контрразведки НКО «Смерш» Группы советских оккупационных войск в Германии, наряду с проводимой органами контрразведки «Смерш» работой, оказывать И.А. Серову «необходимую помощь в выполнении возложенной на него задачи»[462].
Под непосредственным руководством И.А. Серова к июлю 1945 г. на территории земель и провинций советской зоны оккупации Германии были созданы шесть оперативных секторов НКВД: в Берлине, в провинции Бранденбург с центром в Потсдаме, в провинции Мекленбург и Западная Померания с центром в Шверине, в провинции Саксония-Анхальт с центром в Галле, земле Саксония с центром в Дрездене и в земле Тюрингия с центром в Веймаре. Весной 1946 г. в подчинении оперсекторов НКВД земель и провинций находились 18 опергрупп НКВД округов и 183 опергруппы НКВД городов и уездов[463]. В марте 1946 г. оперсектора и опергруппы НКВД в связи с переименованием наркоматов в министерства стали именоваться оперсекторами и опергруппами МВД — Министерства внутренних дел. А с ноября 1946 г. — оперсекторами и отделами МГБ — Министерства государственной безопасности. К этому времени общая численность Аппарата уполномоченного МГБ в Германии составила 5375 человек[464], что примерно соответствовало численности двух мотострелковых полков на завершающем этапе Великой Отечественной войны. Если к этому количеству сотрудников МГБ прибавить личный состав семи полков войск МВД СССР в Германии, то это по численности личного состава будет соответствовать двум полнокровным дивизиям того же периода времени.
Как видим, силы в подчинении Уполномоченного НКВД-МВД-МГБ в Германии были немалые. Ни о чем подобном ни аппарат заместителя Уполномоченного СНК СССР по науке и технике в Германии, ни пришедшее ему на смену в сентябре 1946 г. Управление СВАГ по изучению достижений науки и техники Германии и мечтать не могли. Да и возможности у них были гораздо скромнее, чем у Аппарата генерал-полковника И.А. Серова.
По линии НКВД, помимо сугубо профессиональных задач, И.А. Серову была поручена весьма ответственная миссия. Она заключалась в организации розыска в Германии крупных немецких ученых и специалистов, чья деятельность была связана в первую очередь с военно-научной тематикой, и последующее направление их в специальные институты и конструкторские бюро, работающие под контролем Советской военной администрации в Германии. А также выявление немецких научно-технических работников в спецлагерях СВАГ и предоставление им возможности работать в специальных институтах и конструкторских бюро советской зоны оккупации Германии.
В последующем «научная миссия» Аппарата Уполномоченного НКВД-МВД-МГБ в Германии была дополнена еще одним направлением — организацией и обеспечением переезда немецких специалистов в области военной науки и техники для продолжения работы в СССР.
Определенный опыт в этой деятельности у представителей НКВД был уже наработан. Незадолго до победных залпов Великой Отечественной войны, 5 мая 1945 г., участник советского атомного проекта комиссар госбезопасности 2 ранга В.В. Чернышёв докладывал наркому НКВД Л.П. Берии о необходимости поручить уполномоченному НКВД по 1-му Украинскому фронту генерал-лейтенанту П.Я. Мешику установить «специалистов-немцев, работавших по урану, и их задержать». На докладной записке нарком НКВД оставил резолюцию: «Согласен: Л. Берия. 5.V.45»[465].
Так начинались поиск и вывоз немецких специалистов из Германии. Уже 8 июня 1945 г. в справке НКВД «О вывозимых из Германии научно-исследовательских учреждениях, предприятиях, материалах и немецких специалистах, занимавшихся проблемой урана», указывались немецкие ученые, изъявившие желание переехать на работу в СССР вместе со своими сотрудниками — М. фон Арденне, Г. Герц, Л. Бевилогуа, Н. Риль[466]. С мая 1945 г. они плодотворно трудились над реализацией советского уранового проекта в специальных институтах НКВД (МВД) СССР.
Для оперативных сотрудников НКВД достаточно было найти хотя бы одного из названных выше немецких учёных, чтобы последовала цепная реакция. Нет, безусловно, не процесса деления атомных ядер, а появления новых фигурантов советского уранового проекта из числа немецких специалистов.
Именно так из протокола опроса начальника научно-исследовательского отдела фирмы «Ауэргезелльшафт» доктора Н. Риля начальником 5-го отдела НКВД СССР П.М. Сиденко уже 12 мая 1945 г. стало известно об основных ядерных центрах Германии, направлениях их деятельности, ведущих специалистах[467].
Эффективность работы по получению интересующей информации сотрудниками НКВД от немецких специалистов объяснялась не столько тем, что они принадлежали к грозному ведомству Л.П. Берии, сколько их высоким профессионализмом и компетентностью, в том числе в вопросах ядерной физики и химии. Тот же подполковник госбезопасности Пётр Михайлович Сиденко до начала служебной деятельности в центральном аппарате НКВД окончил Московский институт химического машиностроения (МИХМ), работал инженером-конструктором Московского экспериментального института химического машиностроения, учился в аспирантуре МИХМ…
И в последующем, при розыске научно-исследовательских институтов, производственных предприятий, а также специалистов — участников немецкого уранового проекта, помимо опергрупп НКВД, подчинявшихся уполномоченному НКВД в Германии генерал-полковнику И.А. Серову, из СССР направлялись опергруппы от центральных органов НКВД и НКГБ.
Так, в октябре 1945 г. в Берлин прибыла оперативно-чекистская группа во главе с начальником 4-го спецотдела НКВД СССР[468] генерал-майором В.А. Кравченко, который уже 12 ноября 1945 г. подробно информировал заместителя наркома внутренних дел СССР А.П. Завенягина о проделанной работе по выявлению данных об исследованиях в области ядерной физики в Германии. В приложении к докладной записке находились: схема опросов немецких специалистов в Германии; материалы опросов немецких специалистов, а также технические материалы по постройке циклотрона и материалы лаборатории теоретической физики Берлинского университета.
А 9 января 1946 г. на столе у А.П. Завенягина уже лежал составленный генерал-майором В.А. Кравченко список фамилий 17 немецких специалистов в области ядерной физики, находящихся в советской зоне оккупации Германии. В донесении, к которому прилагался этот список, В.А. Кравченко указывал, что для «доставки в Москву всех выявленных специалистов считал бы целесообразным командировать в Германию наших сотрудников из 9-го управления…
Этим сотрудникам наряду с доставкой основных специалистов необходимо также поручить выявление и доставку в Москву работников из числа лаборантов, техников и механиков, ранее работавших с указанными в списке основными специалистами.
Тов. Серову необходимо дать указание об оказании содействия нашим сотрудникам и об изъятии людей, подлежащих аресту, через подчиненные ему оперсектора НКВД СССР»[469].
Значительных успехов аппарат сотрудников НКВД-МВД-МГБ добился в организации розыска и привлечении к работе в специальных НИИ и КБ на территории советской зоны оккупации Германии немецких специалистов — участников ракетного проекта Третьего Рейха. Оснований для служебного рвения у сотрудников оперсекторов и опергрупп было более чем достаточно. Постановлением Совета Министров СССР от 13 мая 1946 г. № 1017–419сс «Вопросы реактивного вооружения» в состав членов созданного Специального комитета по реактивной технике при Совете Министров Союза ССР был включен и генерал-половник И.А. Серов. Это назначение существенно повышало роль И.А. Серова в реализации советского ракетного проекта, выводило результаты его деятельности с ведомственного — на государственный уровень. Можно без преувеличения констатировать, что именно генерал-полковник Иван Александрович Серов сыграл ключевую роль в розыске немецких специалистов-ракетчиков и восстановлении в советской зоне оккупации Германии ракетного производства.
Профессионалы оперативно-розыскной работы из оперсекторов и опергрупп НКВД в Германии, используя установочные данные на немецких специалистов, полученные от советских заинтересованных ведомств, а также данные местной агентурно-осведомительной сети, довольно быстро определились с тем, кого и где искать, а также куда направить для последующей деятельности.
Работавшим в советской зоне оккупации Германии советским специалистам по реактивной (ракетной и авиационной) технике и вооружению И.А. Серов не раз говорил: «Вы мне скажите, кто и зачем вам в Германии нужен, а я уже буду думать, как поступить дальше. Впрочем, кто вам нужен, я вам сам скажу». При этом особого значения для И.А. Серова и его аппарата не имело в какой зоне оккупации находился нужный специалист. Главное, чтобы он находился в Германии и не был вывезен союзниками в США, Великобританию или Францию…
И его слова не расходились с делом. Именно так был «найден» в зоне союзников немецкий ученый Г. Греттруп, который изложил для советских специалистов-ракетчиков краткую историю создания Фау–2. Затем Греттруп сообщил адреса предприятий, на которых изготавливались элементы Фау–2. И самое ценное — он сообщил адреса ученых и инженерно-технических работников, участвовавших в немецком ракетном проекте. Он сам пригласил некоторых из них для работы в качестве сотрудников в созданный в советской зоне оккупации ракетный институт «Нордхаузен». А далее пошла уже известная «цепная реакция». Новые сотрудники сообщали новые адреса и фамилии. Так советские ракетные центры пополнились специалистами высокого класса в лице термодинамика Х. Цейзе, строителя, специалиста по наземным сооружениям пусковых площадок Нэра, руководителя стартовой команды Фау–2 Ф. Фибаха и некоторых других.