факты».
«Литературка» о художнике П.С. Шлыкове
Приведенные примеры свидетельствуют, что основной целью рассмотренных публикаций являлось оказание информационно-пропагандистского воздействия на аудиторию.
Не менее важным направлением в деятельности органов государственной безопасности являлось противодействие т. н. «идеологической диверсии». Следственными подразделениями органов государственной безопасности возбуждались и расследовались уголовные дела о таких преступлениях, как антисоветская агитация и пропаганда, а также распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, каждое из которых предусматривало наказание в виде лишения свободы. Данному направлению деятельности посвящено значительное количество публикаций в периодических изданиях, а также сюжеты на телевидении и выпуск публицистических сборников. О масштабах данной работы свидетельствует тот факт, что только в 1983–1984 гг. при содействии столичного УКГБ в средствах массовой информации были размещены 19 публикаций, а в издательстве «Московский рабочий» опубликован сборник статей «С чужого голоса» по материалам расследованных следователями органов государственной безопасности уголовных дел по различным преступлениям, имевшим какой-либо политический подтекст, подготовлен к печати очредной сборник «Когда исчезают миражи: Сионизм: Практика темных дел».
Освещение в прессе результатов расследования и судебного рассмотрения дел об антисоветской агитации и пропаганде и распространении заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй имело место на протяжении всего рассматриваемого периода.
К примеру, в 1968 г. газета «Известия» сообщила об аресте органами государственной безопасности прибывшего в СССР в качестве туриста гражданина Венесуэлы с русскими корнями Б.Н. Соколова, имевшего при себе средства тайнописи и копирования, крупные денежные средства и антисоветские материалы[512]. В течение только января 1968 г. в газете «Известия» публикуется целый ряд материалов, посвященных аресту Соколова. Так, в статье под кратким названием «Дно» сообщалось, что он прибыл в СССР по заданию НТС (Народного трудового союза), действующей в Европе эмигрантской антисоветской организации[513]. Также сообщалось, что венесуэльские газеты опубликовали информацию об аресте в СССР за шпионаж венесуэльского гражданина Б.Н. Соколова[514].
Апофеозом кампании становится опубликованная в газете «Известия» статья под названием «Затянутые одним поясом» о рассмотрении Московским городским судом расследованного следователями столичного УКГБ уголовного дела по обвинению А.И. Гинзбурга, А.А. Добровольского, Ю.Т. Галанского и В.И. Лашковой в антисоветской агитации и пропаганде[515]. В ходе судебного заседания Б.Н. Соколов выступил свидетелем обвинения, изобличив антисоветский характер действий подсудимых, которых эмиссары НТС преподносили ему как молодых писателей, подвергающихся в СССР гонениям за свое творчество. Однако о роли следователей столичного УКГБ в расследовании данного дела не говорится. Наконец, в завершении кампании на страницах газеты «Известия» публикуется открытое письмо самого Б.Н. Соколова[516]. Необходимо указать, что приведенный перечень публикаций по данному уголовному делу не является исчерпывающим.
В борьбе с антисоветской деятельностью органы государственной безопасности использовали не только репрессивные меры в виде привлечения к уголовной ответственности. Широко использовались положения Указа Президиума Верховного Совета СССР от 25 декабря 1972 г. «О применении органами государственной безопасности предостережения в качестве меры профилактического воздействия», которое во многих случаях предшествовало возбуждению уголовных дел и являлось достаточной мерой для профилактики антисоветских преступлений. Эффективность данного правового инструмента объективно подтверждается тем, что с 2010 г. в российском законодательстве возрожден институт объявления официального предостережения о недопустимости действий, создающих условия для совершения преступлений, дознание и предварительное следствие по которым отнесено законодательством Российской Федерации к ведению органов федеральной службы безопасности.
По мере приближения даты открытия в СССР летних Олимпийских игр 1980 г. обострялась борьба на идеологическом фронте. Влиятельные силы на Западе берут курс на бойкот московской олимпиады. На этом фоне столичным УКГБ привлекаются к уголовной ответственности проживающие в московском регионе наиболее видные представители диссидентов, которые также используют приближение такого важнейшего общественно-значимого международного мероприятия для решения своих задач и активизируют связи с иностранными организациями. После ареста в 1977 г. за измену Родине А.Б. Щаранского, первым из череды наиболее громких дел об антисоветской агитации и пропаганде конца 1970-х — начала 1980-х гг. стало возбужденное следователями столичного УКГБ в 1978 г. уголовное дело профессора Ю.Ф. Орлова (которому еще в 1976 г. объявлялось официальное предостережение в связи с осуществлением антисоветской деятельности). Расследование находилось на особом контроле руководства КГБ СССР. Одной из причин внимания руководства ведомства к расследованию дела Орлова являлась не только его видная роль среди диссидентов, но и вскрывшаяся тогда же противоправная деятельность оперативного сотрудника столичного УКГБ капитана В.А. Орехова, передававшего диссидентам составляющие государственную тайну сведения об агентуре органов безопасности, проводимых оперативно-технических мероприятиях, предупреждавшего их о предстоящих обысках, возможных арестах и т. д. Об осуждении Орлова кратко сообщала ведущая советская газета «Правда»,[517] а также газеты «Московская правда»[518] в статье под названием «На враждебной волне» и «Вечерняя Москва»[519] в статье под названием «Фальшивая карта», которые информировали читателей о подробностях судебного процесса, собранных следствием доказательствах, традиционно не раскрывая роль органов государственной безопасности в расследовании и используя в тексте публикаций обезличенный термин «следствие».
Дальнейшая борьба советской власти с диссидентами, осуществлявшаяся при непосредственном участии органов государственной безопаснотси, характеризовалась, с одной стороны, ростом числа возбужденных уголовных дел, с другой — увеличением роли т. н. «контрпропагандистских» мероприятий, проводимых с привлечением средств массовой информации. Очевидно, что наилучшим результатом при этом рассматривалось не столько осуждение обвиняемых к длительным срокам лишения свободы, сколько их склонение к отказу от продолжения антисоветской деятельности и последующая дискредитация в глазах Запада и единомышленников в СССР, что достигалось путем освещения данных фактов в средствах массовой информации. Так, об отказе священника Д.С. Дудко от продолжения антисоветской деятельности сообщалось не только на страницах газеты «Известия» в статье «Запад ищет сенсаций…» непосредственно перед началом Олимпийских игр в г. Москве в 1980 г., но и в его интервью корреспонденту Центрального телевидения. Упомянутая статья в газете «Известия» представляла собой снабженное редакционной аннотацией заявление Дудко, где он отмечал признание вины и свой дальнейший отказ от антисоветской деятельности, раскрывая заинтересованность в ней определенных сил на Западе.[520] В материале содержалась ссылка на органы государственной безопасности, которые пресекли преступную деятельность Дудко, однако без указания на следственный отдел столичного УКГБ.
Немногим позднее в газете «Труд» была размещена статья под говорящим названием «Кому служил отец Глеб» о рассмотрении Московским городским судом расследованного столичным УКГБ уголовного дела по обвинению в антисоветской агитации и пропаганде священника Г.П. Якунина[521]. Значительное внимание в статье уделялось моральному облику обвиняемого, его участию не только в антисоветской деятельности, но и в разного рода спекулятивных сделках, в том числе, с предметами религиозного культа, установленных в ходе следствия. Органы государственной безопасности и столичное УКГБ, в частности, в статье также не упоминались.
В 1979–1980 гг. в различных периодических изданиях публикуется серия статей о результатах расследования уголовных дел в отношении таких видных диссидентов как В.А. Капитанчук, Л.Л. Регельсон, Т.М. Великанова и других.
В 1982 г. на страницах газеты «Московская правда» публикуется открытое письмо режиссера Е.А. Козловского, в котором он сообщает об отказе от продолжения своей антисоветской деятельности в виде написания антисоветских художественных произведений и попыток их публикации за рубежом, сопровождавшейся редакционной аннотацией о прекращении уголовного дела. В статье прямо указано на расследование дела Козловского органами государственной безопасности, которыми с учетом раскаяния обвиняемого принято решение о его прекращении[522].
Рассматривая вопрос освещения в средствах массовой информации результатов расследования следственным отделом столичного УКГБ уголовных дел об антисоветской агитации и пропаганде, следует безусловно помнить, что в соответствии с принятым в 1991 г. Законом Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий», лица, осужденные за совершение упомянутых преступлений, подлежали реабилитации.