[70].
Также расследование велось и в отношении тех, кто не входил в предусмотренный актом перечень, в стенограммах допросов они были заявлены как «общественные деятели» (например, Ф.А. Головин, А.И. Гучков, Н.Е.Марков 2-й, П.Н. Милюков, А.И. Шингарев) и «проходимцы» в лице дворцового коменданта В.Н. Воейкова, фрейлины императрицы А.А. Вырубовой, генерала-историографа Д.Н. Дубенского и др.[71]
К концу весны 1917 г. перечень лиц, интересующих следователей ЧСК, был увеличен. Это стало возможным потому, что с 12 мая 1917 г. комиссия наделялась более широкими правами, в их числе — право расследовать преступные деяния, учиненные перечнем указанных в Положении о ЧСК лицами, даже если они во время совершения таковых не состояли в этих должностях или вообще на службе, а также «и иные преступные деяния, учиненные должностными и частными лицами, если комиссия признает, что эти преступные деяния имеют тесную связь с деяниями, подлежащими расследованию комиссии»[72]. Так, по делу «провокатора Малиновского» в ЧСК, в качестве свидетелей, давали показания ряд большевиков — В.И. Ленин, Н.К. Крупская, Н.И. Бухарин, И.П. Гольденберг, А.И. Рыков, А.М. Никитин, В.П. Ногин, Г.Е. Зиновьев и др.[73]
Кроме того, под эгидой ЧСК для способствования ее деятельности создавались различные следственные комиссии, в том числе Комиссия по разбору дел бывшего Департамента полиции и многие другие[74].
В исследовании Ю.В. Варфоломеева подчеркивается, что сотрудники ЧСК старались исключить влияние политической конъюнктуры на ход и результаты проводимого ими расследования[75]. Однако стенограммы допросов активных общественно-политических деятелей монархического крыла показывают, что предвзятости членам ЧСК все же избежать не удалось[76]. Например, Н.Е. Маркову 2-му, депутату Государственной Думы третьего и четвертого созывов, председателю монархической партии «Союз русского народа» (СРН) были заданы вопросы о том, насколько его партия стремилась к укреплению монархии «в чистом виде без конституции»; не был ли предметом «желаний, отдельных домогательств частей или центра» СРН «вопрос о необходимости перехода к строю до основных законов 1906 года»; как относился СРН к террору; причины его (Маркова) выступления в Думе летом 1914 г. по поводу «избежания войны» ввиду «недостаточности вооружения» и «отчего», по его мнению, «происходила недостаточность вооружения» и т. п.[77]
Кроме того, особой группой агентов комиссии под руководством следователей Александрова и Лебедева у Н.Е. Маркова 2-го были произведены обыски с «целью обнаружения данных о боевых дружинах, о совершении убийств, об организации погромов, о получении от правительства денежных субсидий, о произведенных растратах и проч.[78]
В отношении предвзятости укажем, что в таковой признавались и сами члены комиссии. Так, С.А. Коренев (член президиума комиссии) указывал, что в его составе имелось два течения — одно более мягкое, старающееся каждое дело рассмотреть и сточки зрения закона и со стороны простой справедливости, и другое, не знающее ничего, кроме желания «оправдать доверие общества и расправиться со злодеями»[79].
Это подтверждает и выступление председателя комиссии Н.К. Муравьева на заседании Первого Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов (июнь 1917 г.). Он пояснял, что мысль о создании «чрезвычайной исключительной следственной комиссии» вызвана необходимостью ликвидации «прегрешений старого режима». Есть целые ведомства, резюмировал Николай Константинович, которые ни одного дня не могли прожить без преступления; в составе министерства внутренних дел никто из высших чинов не мог делать своей работы, не нарушая существовавших законов.
По мнению докладчика, о гнилостности, порочности и преступности всей системы достаточно было посмотреть на работу Департамента полиции. Н.К. Муравьев заверил, что к 1-му сентября комиссия закончит расследование, тогда же будут поставлены первые судебные процессы. При этом, говорил он, можно создать комиссии, подобно ЧСК, и на местах, которые бы вместе с представителями судебного ведомства работали и ставили процессы параллельно нашей комиссии. Только при этом условии, резюмировал докладчик, мы криминализируем то, что подлежит криминализации из прошлого режима, только при сотрудничестве на местах и в центре возможно сделать всю ту громадную работу, которую мы делаем[80]. Речь о результатах работы комиссии была воспринята делегатами съезда с большим интересом. Обращает внимание и то, что важность и необходимость создания ЧСК признавали и члены Временного правительства, и члены Петроградского Совета, независимо от степени их противостояния.
Председатель ЧСК Н.К. Муравьев за работой
Делегаты I Всероссийского съезда рабочих и солдатских депутатов
В своей деятельности в целом сотрудники ЧСК стремились руководствоваться принципами законности и квалифицированно старались разрешить вопросы, связанные с толкованием юридических норм в условиях противоречий между реалиями нового государственного строя и действующим законодательством Российской империи[81]. Тем более, специальное постановление Временного правительства от 1 июля 1917 г. признавало согласование норм законодательного свойства, учреждаемых Временным правительством, на одинаковых с прежним законодательством основаниях[82]. Это означало, с одной стороны, что правовая норма «старого режима» действовала до тех пор, пока не отменялась нормой Временного правительства; с другой — нормы нового правительства, созданного чрезвычайно и «на время», имели равную с нормами прежней «законной» власти юридическую силу. В этой связи, позиция ЧСК становилась неуязвимой именно с точки зрения признания адекватности и подсудности совершенных правонарушений действующему законодательству.
В целом, за короткий срок и в сложнейшей военно-политической обстановке членами ЧСК был выполнен огромный объем работы, собранный ими материал мог стать основой целого ряда политических и уголовных процессов, а также для применения к части подследственных лиц закона об ответственности в административном порядке. Обширные материалы комиссии с документальной точностью изобличили болевые, криминальные точки павшей империи, однако ни одного судебного процесса, кроме как суда над бывшим военным министром В.А.Сухомлиновым, комиссия так и не провела[83].
Заверение министра юстиции, а затем и главы Временного правительства (с июля 1917 г.) А.Ф. Керенского о том, что задача кабинета только довести страну до Учредительного собрания, серьезным образом повлияло не только на результаты деятельности сотрудников ЧСК, но и в целом, на положение в стране. Например, к августу 1917 г. многие хозяйственные проблемы, вызванные внутрисистемным государственным кризисом, продолжали усугубляться, несмотря на правительственные попытки их устранения. Так, совещанием при министерстве торговли и промышленности, под председательствующим управляющего отделом торговли С.В. Бородаевского рассматривался вопрос о практическом применении закона об уголовной ответственности торговцев и промышленников за повышение цен на предметы первой необходимости. Было установлено, что признаком спекуляции, за которую надлежит привлекать к ответственности, считалась скупка, сокрытие товаров и отказ от продажи их с целью взвинчевания цен, а также продажа товаров по чрезмерно высоким ценам, в целях получения чрезмерной прибыли.
По вопросу об установлении предельного размера последней, признавалась периодическая фиксация цен на предметы первой необходимости, и чтобы эти цены определялись авторитетными общественными организациями при обязательном участии представителей торгового класса. По отношению к более крупным предприятиям, обязанным публичной отчетностью, надлежало установить предельный размер прибыли.
Совещание также признало целесообразным, чтобы впредь торговцам была предоставлена возможность покупки предметов первой необходимости с обязательной сдачей их государственным органам, и чтобы в дальнейшем реквизиция товаров применялась в самом крайнем случае[84].
Однако данными мерами спекуляцию было не остановить. Позднее различные крестьянские съезды, волостные комитеты или губернские продовольственные комитеты требовали от правительства обеспечить твердыми цены не только на хлеб, но и другие товары первой необходимости[85]. К началу сентября «недостаток жиров для потребного для населения количества мыла и свечей» вызвал необходимость распределять их по карточкам. В ответ на недовольство столичного населения на невозможность получения продуктов первой необходимости, принимается решение об увеличении продовольственных лавок, как городских, так и частных для распределения продовольственных продуктов[86]. Но введенная карточная система не уменьшала количество бесконечных очередей. В официальных СМИ констатировали, что в «Петрограде наблюдается продовольственная разруха»[87].
Тяжелая продовольственная ситуация сопровождалась забастовками, увольнениями и ростом безработицы. К осени 1917 г. все это приобрело массовый характер. Так, в августе, в связи с увольнением большого числа рабочих с фабрично-заводских предприятий, а с другой стороны — недостатком рабочих рук в сельском хозяйстве, министерство продовольствия совместно с министерством труда предполагало использовать фабрично-заводских рабочих для сельскохозяйственных работ. Обращение министров к безработному городскому населению, с воззванием о его помощи трудовому крестьянству в полевых работах, было встречено весьма равнодушно. В итоге, при штабах военных округов были образованы особые междуведомственные комиссии для распределения на работы в пределах данных округов военнопленных. Здесь же укажем на воззвание министра труда к грузчикам, в котором говорилось о том, что нельзя ни на минуту оставлять своего рабочего места, так как их силами грузятся миллионы пудов хлеба, угля, металла. Какие бы ни были проблемы в виде задержки зарплаты и др., говорилось в воззвании, все это надо решать через союзы местных расценочных комиссий, которые сами или при содействии министерства труда найдут способ удовлетворения их требований