ду оккупационными зонами Берлина в городе была возведена стена, символизирующая линию государственной границы ГДР, с несколькими контрольно-пропускными пунктами для перехода границы (особый пропускной режим между Восточным и Западным Берлином был отменен только 9 ноября 1989 г.).
26 октября к контрольно-пропускному пункту Чарли под прикрытием американских военнослужащих и танков прибыли мощные бульдозеры, с намерением снести КПП и часть стены. И только прибытие советской танковой роты остановило готовившуюся провокацию. Вооруженное противостояние продолжалось более двух суток, но, неожиданно для берлинцев и многочисленных иностранных корреспондентов, утром 28 октября советские танки неожиданно развернулись и покинули Фридрихштрассе. Следом ретировались и американские военнослужащие.
Такое мирное разрешение кризиса стало возможным вследствие того, что 26 и 27 октября 1961 г. в Вашингтоне Большаков дважды встречался с Р. Кеннеди, передавая для президента США письменные и устные послания Н.С. Хрущева. Эти договоренности стали основой для деэскалации затянувшегося конфликта.
Однако советской разведке стало известно, о чем было доложено Н.С. Хрущеву, что еще 4 ноября 1961 г. президент Кеннеди санкционирует начало подготовки новой тайной операции по свержению правительства Кастро на Кубе, впоследствии получившей кодовое обозначение «Мангуст». Следует отметить, что О. Стоун и П. Кузик в книге «Нерассказанная история США», подчеркивали, что за три года Дж. Кеннеди было санкционировано проведение 163 тайных операций ЦРУ, в то время, как за восемь лет правления Д. Эйзенхауэра, их было всего 170[562].
30 ноября Кеннеди подписал директиву о проведения операции «Мангуст», которую должно было организовать ЦРУ при помощи министерства обороны и Государственного департамента. Общее курирование подготовкой операции президент возложил на своего брата Роберта. Операция включала в себя акции пропаганды, психологической войны и диверсий против Кубы, а целью ее являлось образование марионеточного «нового правительства, с которым США смогут жить в мире».
В этой связи подчеркнем, что на протяжении всего периода контактов с Большаковым, кроме первого раза, 9 мая 1961 г. и встречи 5 октября 1962 г., Р. Кеннеди не только сам не поднимал вопроса о Кубе, названного им «мертвой проблемой», но и тщательно избегал его обсуждения. Таким образом, братья Кеннеди сами пытались использовать контакт с Большаковым как канал дезинформирования Кремля, что им, однако, не удалось.
По замыслу ЦРУ, операция «Мангуст» должна была успешно завершиться в октябре — ноябре 1962 г. Непосредственно ее план «Мангуст» предусматривал:
— на первом этапе: август — сентябрь 1962 г. — подготовку и инспирирование антикастровского «повстанческого» движения на Кубе;
— на втором этапе: октябрь 1962 г. — организацию «народного восстания» при поддержке американских спецслужб и возможной высадке американского десанта на остров.
Подчеркнем, что о подготовке операции «Мангуст» в США стало известно только в 1975 г., в ходе расследования деятельности ЦРУ комиссией сенатора Черча.
Тем не менее, уже в феврале 1962 г. советская разведка получила информацию о содержании плана операции «Мангуст», и о конкретных мерах по его реализации. Аналогичной информацией располагала и разведывательная служба Республики Куба.
21 февраля 1962 г. первый заместитель председателя КГБ при СМ СССР П. И. Ивашутин направил в ЦК КПСС, министрам иностранных дел А.А. Громыко и обороны Р.Я. Малиновскому спецсообщение, в котором, в частности, говорилось: «Военные специалисты США разработали план операции против Кубы, который, по тем же данным, поддерживает президент Кеннеди. Согласно этому плану, основной удар по Кубе предполагается нанести с американской военной базы Гуантанамо при поддержке кораблей военно-морского флота, находящихся в Карибском море. Действия наземных сил будут поддерживаться военно-воздушными силами… Осуществление указанного плана возложено на военного министра Макнамару. Конкретная дата начала операции еще не намечена, хотя речь идет о ближайших месяцах»[563].
Важную роль в принятии советским руководством решения о создании военной базы на Кубе играли также соображения стратегического характера, а именно: стремление ликвидировать отставание в ракетно-ядерных силах.
Именно в такой обстановке Совет обороны СССР 18 мая 1962 г. принял решение об оказании военной помощи Кубе и развертывании на ее территории Группы советских войск (ГСВК).
К 24 мая Генеральный штаб подготовил план создания Группы советских войск на Кубе, который получил кодовое наименование «Стратегическое мероприятие «Анадырь»». Главной задачей ГСВК было определено «обеспечение совместной обороны Республики Куба и Союза ССР», и недопущение высадки противника на территорию острова ни с моря, ни с воздуха[564].
И с 10 июня в СССР началась непосредственная реализация плана «Стратегического мероприятия «Анадырь». Подчеркнем то чрезвычайно важное обстоятельство, что это решение Советского правительства, абсолютно оправданное и с политической, и с военной точки зрения, не противоречило общепризнанным принципам и нормам международного права, а также существовавшей в то время практике межгосударственных отношений.
Отметим, что в министерстве обороны о «Стратегическом мероприятии «Анадырь» знали только 54 маршала, генерала и офицера. В полном объеме информацией о ходе реализации плана операции владели Н.С. Хрущев, Р.Я. Малиновский, М.В. Захаров, секретарь Совета обороны СССР генерал армии С.П. Иванов. Степень секретности операции «Анадырь» была столь высока, что, по признанию бывшего в то время председателем КГБ при СМ СССР В.Е. Семичастного, он «не был в нее посвящен и узнал об этом позже, причем не официальным путем, а через каналы военной контрразведки». Даже начальник ГРУ генерал армии И.А. Серов не входил в число лиц, посвященных в план «стратегического мероприятия «Анадырь»[565].
Обеспечение секретности и скрытности проведения переброски войск на Кубу, организацию деятельности военных контрразведчиков (они прибыли на Кубу уже 14 июля), а также доклады Совету министров и в Президиуму ЦК КПСС об обстановке в мире в связи с вероятностью возникновения вооруженного конфликта, в КГБ курировал первый зампред КГБ П.И. Ивашутин.
Абсолютно скрытно для вероятного противника, первый эшелон советских войск прибыл на Кубу уже 26 июля и приступил к оборудованию стартовых позиций баллистических ракет Р–12 и Р–14, взлетно-посадочных полос для истребительной и бомбардировочной авиации, позиций ПВО, складов и военных городков.
И, несмотря на наличие у ЦРУ разведывательной сети на Кубе, вдоль маршрутов длинных морских коммуникаций, вовлечение в подготовку транспортных караванов (всего было задействовано свыше 130 только советских судов), десятков тысяч советских военнослужащих и гражданских специалистов, американская разведка просмотрела переброску на Кубу многотысячного воинского контингента и новых классов вооружений.
4 сентября 1962 г. Дж. Кеннеди выступил с специальным заявлением, в котором заявил: «Факты свидетельствуют, что Хрущев строит на Кубе оборонительные объекты и ничего более. Он заверил, что администрация держит этот вопрос под контролем и будет продолжать знакомить общественность с новой информацией немедленно по мере ее поступления и после тщательной проверки»[566].
Необходимо добавить, что в то время США усиленно пропагандировали тезис о том, что современные технические средства, в частности, авиаразведка (космическая разведка появится чуть позднее), позволяют решать разведывательные задачи в полном объеме, не прибегая к использованию агентов. В этот сомнительный тезис, к сожалению, поверили и некоторые высокопоставленные советские должностные лица.
Следует особо подчеркнуть, что американские историки и вслед за ними и их российские эпигоны, совершенно сознательно разрывают хронологическую последовательность и логику развития событий тех дней, чтобы вывести США из-под критики за провоцирование Карибского кризиса, и возложить одностороннюю ответственность за его возникновение исключительно на Советский Союз. Тем не менее, лишь в октябре 1962 г., уже располагая информацией о наличии советских войск на Кубе, президент Кеннеди отказался санкционировать начало завершающего этапа операции «Мангуста». Подчеркнем в этой связи, что 1 марта 1993 г. газета «Бостон глоб» опубликовала секретный доклад, подготовленный адмиралом Р. Деннисоном в 1963 г. и всецело посвященный событиям кубинского кризиса. В докладе указывалось, что разработка планов авианалета и вторжения на Кубу или сочетания того и другого, была закончена, и войскам был отдан приказ о готовности номер один к началу осуществления операций между 8 и 12 октября[567]. Обратим внимание на эти указанные в сообщении даты, которые раскрывают цинизм современной американской историографии Карибского кризиса.
В связи с подготовкой высадки на Кубу, по просьбе министра обороны Р. Макнамары, Дж. Кеннеди разрешил возобновить полеты самолетов-разведчиков U–2. До 5 сентября полёты выполнялись ЦРУ, однако с 14 октября их начали осуществлять ВВС США (всего с 4 октября по 8 ноября средствами ПВО Кубы были зафиксированы 124 разведывательных полета авиации США, некоторые из которых совершались на сверхмалой высоте 100–300 метров). И первый же из возобновленных разведывательных полетов принес неожиданное открытие, поразившее сначала аналитиков ЦРУ, а затем — Пентагон и президента США. На полученных аэроснимках аналитики ЦРУ уверено идентифицировали ракеты средней дальности Р–12. Фотографии пусковых установок и советских ракет, а также результаты их дешифровки и выводы аналитиков ЦРУ, были 16 октября доложены Дж. Кеннеди.