ких званий…
Из центрального аппарата Комитета госбезопасности было уволено около 2 тыс. сотрудников, из них значительное количество за нарушение советской законности и по служебному несоответствию. Из числа уволенных 48 являлись начальниками отделов и выше. Заменены почти все руководящие работники главных управлений, управлений и отделов центрального аппарата. На эти должности более 60 человек направлены ЦК КПСС с руководящей партийной и советской работы… В 1955 г. штатная численность органов была дополнительно сокращена на 7 678 единиц и 7 800 офицеров переведено на положение рабочих и служащих».
В цитировавшейся записке Серова в ЦК КПСС отмечается, что в результате предпринятых мер значительно улучшился качественный состав кадров органов госбезопасности: «В настоящее время около 80 процентов сотрудников имеют высшее и среднее образование… Внимание всего руководящего состава и партийных организаций органов госбезопасности в настоящее время направлено на воспитание сотрудников в духе беспредельной преданности Коммунистической партии и ее Центральному Комитету, на привитие оперативным работникам высокой дисциплины, самоотверженности при выполнении специальных заданий, на постоянное совершенствование их чекистского мастерства, необходимого для борьбы с врагами нашей Родины… …Органы госбезопасности за последние три года вскрыли ряд антисоветских групп, проводивших подрывную работу и поддерживавших связь с некоторыми иностранными посольствами в Москве… Враждебные действия и враждебная пропаганда разведок капиталистических государств вызвали надежду на восстановление капиталистического строя у скрытых врагов социализма, которые после венгерских событий несколько оживились и активизировали свою деятельность… ведут работу против партии, используя в этих целях неустойчивых и политически незрелых лиц из числа рабочих, интеллигенции, молодежи, призывая их к борьбе против советской власти…
Органы госбезопасности с помощью партийных, комсомольских и профсоюзных организаций бдительно следят за происками враждебных элементов и, в соответствии с законами советской власти, своевременно пресекают их преступные действия»[587].
Вспоминая о ставшем для него судьбоносным заседании Президиума ЦК КПСС 3 декабря 1958 г., где решился вопрос о его назначении начальником Главного разведывательного управления Генерального штаба СССР, И.А. Серов цитирует слова Н.С. Хрущева: «Претензий у Президиума к товарищу Серову никаких нет, работал хорошо и я об этом ему сказал. Мы ему сохраним оклад и все, чем он пользовался…»[588]. Однако, будучи человеком честолюбивым и амбициозным, И.А. Серов считал новое назначение своим понижением и был им недоволен.
Вопреки его заявлениям, что все годы службы он «преследовал государственные интересы», Серов явно стремился вернуть, как ему казалось, утраченное расположение Хрущева. В этой связи неосведомленного читателя не может не заинтересовать адресованное в ЦК КПСС предложение Серова о создании объединенной разведывательной службы за счет слияния военной и внешней разведки КГБ, равно как и удивить его отклонение без внятного объяснения причин[589].
Следует пояснить читателям, что такой опыт подобной объединенной разведслужбы в СССР уже имелся, когда в 1947–1951 гг. первоначально при Совете министров, а с 1949 г. — при Министерстве иностранных дел, существовал Комитет информации (КИ). Причем военная разведка вернулась в структуру Генерального штаба уже в 1949 г., а в ноябре 1951 г. внешняя разведка была возвращена в систему Министерства государственной безопасности, где было воссоздано Первое главное управление. Напомним при этом, что сам И.А. Серов в это время служил в МВД, и несмотря на весьма высокий пост, мог быть лишь крайне поверхностно осведомлен о деятельности КИ[590]. Так что «инновация» Серова на деле была «хорошо забытым старым», и, безусловно, таила в себе немало уже экспериментально доказанных минусов, что объясняет ее отклонение, хотя сам мемуарист винит в этом исключительно «происки недоброжелателей».
Считая себя «незаслуженно наказанным» в связи с предательством О. В. Пеньковского и его арестом КГБ 10 октября 1962 г., Серов в своих мемуарах, сам того не подозревая, демонстрирует очевидное непонимание задач и методов деятельности контрразведки. Тем не менее, Серов все же признает, что грубо отметал все обращенные к нему просьбы о содействии недавних коллег с Лубянки в связи с оперативной разработкой Пеньковского. А ведь за содействием непосредственно к нему обращались председатель КГБ В.Е. Семичастный, хорошо известные ему начальники 2-го Главного управления О.М. Грибанов и 3-го Главного управления А.М. Гуськов. И именно позиция Серова, которую трудно назвать «заботой о государственных интересах», и стала одной из главных претензий к начальнику ГРУ в связи с разоблачением Пеньковского[591].
А.Е. Хинштейн повторяет утверждения Серова о якобы необъективном и «чрезвычайно жестком» его наказании, тогда как А.Н. Шелепин или В.Е. Семичастный не получали подобных взысканий в случаях провалов. Следует, однако, отметить, что исходя из объективных обстоятельств дела, «без каких-либо последствий» для председателя КГБ при СМ СССР И.А. Серова также остались факты предательства в 1954 г. сотрудников разведки: П. Дерябина — в Австрии, Н. Хохлова — в Германии и супругов Петровых — в Австралии.
В своих мемуарах Серов также признает, что, по сути дела, не был информирован об оперативной разработке П. Попова[592], которая осуществлялась под руководством П.И. Ивашутина и О.М. Грибанова. Также следует отметить, что Серов чрезмерно уповая на формулу «арестовать и допросить», что свидетельствует как о явно невысоком уровне его оперативного мышления, конфликтовал со своими бывшими подчиненными по мерам в отношении разработки Пеньковского[593].
Для расследования обстоятельств измены последнего по завершению следствия, в феврале 1963 г. была образована правительственная комиссия, в состав которой от КГБ был назначен П.И. Ивашутин, по долгу службы прекрасно осведомленный о специфике функционирования как Министерства обороны, так и Генерального штаба и ГРУ. И именно ему предстояло 18 марта 1963 г. стать двадцать первым начальником Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных сил СССР, заменив на этом посту И.А. Серова.
Ввоенные разведчики были невысокого мнения о профессиональной подготовке Серова, «считая главным его достижением умение арестовывать, допрашивать и расстреливать… возглавляя ГРУ около пяти лет, кроме вреда делам и престижу военной разведки, его пребывание на этом посту не принесло ничего»[594].
В целом, подводя итоги деятельности И.А. Серова на посту председателя КГБ при СМ СССР, следует, на наш взгляд, отметить, что в эти годы происходит формирование КГБ как современной эффективной спецслужбы, способной противостоять разведывательно-подрывной деятельности США и их союзников. Но заслуга в этом принадлежит далеко не только Серову, но и сплоченному коллективу профессионалов, беззаветно преданных делу защиты Родины.
Основная же причина роста потенциала КГБ заключена, на наш взгляд, в его структуре и функциях, объединявших многие направления обеспечения безопасности страны: разведку, контрразведку, военную контрразведку, борьбу с терроризмом, диверсиями и вредительством, охрану государственных тайн и государственных границ СССР, раскрытие и расследование преступных посягательств, что создавало организационные, функциональные и управленческие предпосылки для достижения максимального аккумулирующего результата, вследствие известного синергетического эффекта.
А.М. ДемидовУчастие органов государственной безопасности СССР в борьбе с эпидемиями в мирное время
На фоне пандемии коронавируса COVID–19 в средствах массовой информации обрела популярность проблема борьбы с эпидемиями в нашей стране. Особое внимание при этом уделяется советскому периоду отечественной истории. В связи с этим следует подчеркнуть, что с первых лет советской власти в борьбе с эпидемиями активно участвовали органы государственной безопасности — ВЧК-ОГПУ. Накопленный ими опыт этой деятельности оказался востребованным накануне и в годы Великой Отечественной войны и в послевоенное время. Особенность этой деятельности заключалась в том, что с момента получения разведывательной информации о попытках некоторых стран, в частности, милитаристской Японии и нацистской Германии, разработать и применить бактериологическое оружие, оперативная работа органов государственной безопасности строилась в направлении выявления, предупреждения и пресечения возможных акций бактериологической диверсии, особо опасного вида преступлений против мирных граждан. Даже малейшие признаки такого преступления требовали от органов государственной безопасности четкой, целенаправленной и энергичной работы, позволяющей в кратчайшие сроки вносить ясность в существо полученной первичной информации, предпринимая все меры по защите здоровья граждан.
Блестяще проведенной операцией органов КГБ при СМ СССР по участию в локализации и ликвидации очага одного из самых страшных заболеваний, которым является черная оспа, стала реализация масштабного комплекса оперативных мероприятий в январе 1960 г., результатом которой стало предотвращение вспышки эпидемии, реально угрожавшей Москве и Подмосковью.
Все началось 22 декабря 1959 г., когда в Москву рейсом «Аэрофлота» из Дели после двухнедельной командировки в Индию вернулся заслуженный московский художник А.А. Кокорекин. Вскоре он обратился к врачу с жалобами на боль в животе и повышение температуры до 39 градусов. Терапевт поставил диагноз — грипп. Вновь навестив больного и обнаружив, что боли в животе не прошли, температура также не спала, врач предположил — аппендицит. На следующий день Кокорекина осмотрел хирург, который сразу же опроверг этот диагноз и заподозрил сыпной тиф, обратив внимание, что у больного сыпь. 27 декабря Кокорекина осмотрел инфекционист. Температура у больного спала, но самочувствие ухудшилось, он начал кашлять кровью. Больного госпитализировали в инфекционное отделение Городской клинической больницы им. С.П. Боткина. 28 декабря Кокорекину стало хуже. Врачи отметили сильное покраснение кожи, появление отеков, у больного заподозрили тяжелую аллергическую реакцию на антибиотики. 29 декабря состоялся консилиум с участием всех врачей, от терапевта до гематолога и отоларинголога, диагноз был оставлен прежний. Но вечером неожиданно для лечащих врачей и всего консилиума больной умер. По результатам вскрытия была записана официальная причина смерти: геморрагическая алейкия.