.
Политический режим Маньчжоу-Го имел выраженный фашистский тип. Роль государственной партии, объединявшей многонациональный народ «империи», выполняло общество Кио-Ва-Кай, называвшееся «неофашистской организацией». Главной его задачей являлось обеспечение народу «империи» духовного фундамента для борьбы за процветание Восточной Азии: «Вместо отдельных народов, отдельных организаций будет единая мощная организация с едиными мыслями и идеями»[645]. Русских эмигрантов предполагалось объединить для борьбы с Коминтерном и достижения «заветной цели, имя которой Великая Россия»[646].
Среди антисоветских организаций особую лояльность к японцам проявляли местные фашисты. Не случайно на должность начальника 2-го (культурно-воспитательного) отдела БРЭМ назначили вождя Русской фашистской партии К.В. Родзаевского. В докладной записке начальника Управления НКГБ СССР по Хабаровскому краю С.А. Гоглидзе отмечалось, что на 29 декабря 1944 г.: «…Из всех белоэмигрантских политических организаций сохранил себя и идеологически, и организационно один лишь “Российский фашистский союз”, претендующий на роль единственного политического объединения белоэмигрантов и в этом отношении пользующийся полной поддержкой ЯВМ»[647].
Именно «Первый фашистский отряд спасения родины», созданный в 1936 г. из числа примкнувших к ВФП русских эмигрантов, представлял угрозу безопасности и территориальной целостности советского Дальнего Востока. Он готовился для ведения крупномасштабной антисоветской борьбы российского фашизма с существующим в СССР строем[648]. Введя в заблуждение сотрудников Управления НКВД СССР по Дальневосточному краю, японская военная разведка 23 августа сумела вывести к границе и перебросить эмигрантов на советскую территорию в верховье р. Амур (район устья р. Амазар). Под предводительством командира отряда М.П. Маслакова 10 из 29 русских фашистов имели особые задания, исходящие непосредственно от главной ЯВМ в г. Харбине: убийство В.К. Блюхера, Т.Д. Дерибаса, Я.Б. Гамарника и других видных военных и политических деятелей региона, сбор сведений и проведение терактов на ряде оборонных объектов, создание на территории советского Прибайкалья и Дальнего Востока надежной сети опорных пунктов активного ведения разведывательно-диверсионной деятельности накануне и в ходе планировавшейся (т. н. план «Оцу») японским руководством в конце 1936 г. войны против СССР[649]. Хорошо поставленная работа советских пограничников, чекистов и местного населения не позволила фашистам выполнить задание. Наиболее отличившегося при захвате диверсантов командира отделения К.Т. Меньшинина удостоили ордена Красного Знамени[650].
Вооруженные формирования русских эмигрантов, подготовленные на средства и в интересах японских спецслужб, предпринимали попытки проникнуть на территорию Советского Союза и в дальнейшем. Некоторые из них, в частности члены Дальневосточного центра Братства русской правды (БРП), настойчиво стремились создать нелегальные подрывные структуры в Приморье. Сотрудникам ИНО Приморского областного управления НКВД и Особого отдела ТОФ в 30-е гг. ХХ в. в рамках оперативной разработки «Организаторы» удалось слегендировать наличие подпольной организации Братства в г. Владивостоке и других населенных пунктах (в которые, якобы, входили бывшие белые офицеры и представители антисоветски настроенной интеллигенции), внедрить в ее руководящие органы в Харбине и Шанхае своих людей и тем самым перенять инициативу в тайном противостоянии на себя[651].
Кроме того, отряды из русских эмигрантов задействовались в провокационных акциях Японии, направленных на отторжение части советских островов в долинах рек Амур и Уссури[652]. Члены т. н. отряда «Асано» в составе японских войск принимали участие в вооруженных конфликтах у оз. Хасан и р. Халхин-Гол против советской группировки войск. Так, например, в период боев на р. Халхин-Гол японская военная разведка засылала в расположение РККА агентов и диверсантов, вербуя их из числа проживавших в Маньчжурии русских эмигрантов и военнопленных[653]. Содержавшиеся японской военной разведкой русские подразделения в полном составе в боевых действиях не участвовали, но отдельные военнослужащие со вспомогательными функциями радистов, переводчиков, пропагандистов направлялись на передовую. Как рассказал на допросе 18 октября 1945 г. К.В. Родзаевский: «…в 1939 г. некоторая часть отряда [Асано] была командирована под Халхин-Гол, для участия в боях против Красной армии. Из числа командированных мне известен член “РФС” Витвицкий Юрий Евгеньевич, в задачу которого входил выпуск антисоветских листовок, призывавших красноармейцев переходить на сторону японцев»[654].
Спустя 70 лет эту информацию существенно дополнило исторические исследование, согласно которому в августе 1939 г. по приказу Военного министерства Маньчжоу-Го в состав информационного отряда министерства, действительно, был включен фельдфебель Ю.Е. Витвицкий, ставший единственным русским в штате. Отряд располагал радиостанцией, фотолабораторией, ротатором, печатными машинками, имел в распоряжении подробные карты района боев. В обязанности сотрудников входило составление пропагандистских листовок и изучение различных материалов, изъятых у пленных и убитых (как правило, источников личного происхождения — записных книжек, писем и т. п.)[655].
22 августа отряд прибыл в район приграничного населенного пункта Халун-Аршан, но ввиду скорого прекращения боевых действий практически ничего не сделал. Ю.Е. Витвицкий за две недели пребывания на линии фронта изготовил несколько листовок, в которых содержалась критика коммунистического режима в России и призыв к военнослужащим РККА прекратить бесцельную борьбу, перейти на сторону японских войск. Текст листовок был утвержден в г. Синьцзине, но их так и не размножили, т. к. в сложившихся условиях это потеряло актуальность. Обратно в свою часть фельдфебель вернулся в конце сентября[656].
Начало Великой Отечественной войны не только потрясло все русское зарубежье, но и раскололо на Дальнем Востоке на две условные части. В историографии истории российской эмиграции в Китае их традиционно характеризуют как «оборонческая» (за победу СССР в войне с Германией) и «пораженческая» (антисоветская). Нападение Германии на СССР вызвало в эмигрантской среде подъем патриотических настроений, и к 1944 г. «оборонцы» составляли подавляющее большинство. Незначительное число эмигрантов приветствовало нападение фашистской Германии на СССР. Остальные же не только желали победы советского народа над фашизмом, но и стремились внести в нее посильный вклад. Вместе с тем крайне правые эмигранты, активно боровшиеся с советской властью и враждебно настроенные к СССР руководители прояпонских эмигрантских организаций (БРЭМ, его филиалы и пр.), приветствовали начало войны и желали скорейшего выступления Японии на Дальнем Востоке.
C 21 июня 1941 г. ИРУ КГВ и его отделения на местах в срочном порядке приступили к усиленной подготовке агентурного аппарата для предстоящей заброски в тыл советских войск. При отделениях в гг. Харбин, Муданьцзян, Цзямусы, Сахалян, Трехречье, Хайлар и пр. стали укрупняться существовавшие ранее разведывательно-диверсионные отряды, в общем насчитывавшие к ноябрю 1941 г. около 1500 чел. Они формировались из русских эмигрантов, китайцев, монголов, корейцев, японцев, представителей различных народностей советского Дальнего Востока[657]. Впоследствии бывший командующий КГВ генерал-армии О. Ямада в собственноручных показаниях от 8–9 апреля 1946 г. сообщал, что подобные «отряды диверсантов состояли при каждой военной миссии в Маньчжурии»[658]. Кроме того, штабом КГВ были созданы еще четыре новых диверсионных отряда общей численностью до 500 чел.[659] Через систему таких отрядов прошли диверсионно-террористическую подготовку свыше 4 тыс. русских эмигрантов, их использование в борьбе против СССР планировалось в форме военнослужащих РККА.
Помимо этого, в соответствии с планом и указаниями командования КГВ по подготовке к войне с СССР периферийные отделения по указанию ИРУ КГВ в 1943 г. в местах возможного продвижения частей Красной армии на территории Маньчжурии и Внутренней Монголии создали разведывательно-диверсионный группы. Однако к 1945 г., когда исход Второй мировой войны для Японии стал очевиден, ее руководство было вынуждено изменить отношение к ряду антисоветских разведывательно-диверсионных формирований, в частности, к «Русским воинским отрядам Маньчжурской императорской армии» (бывшие, но по старинке ошибочно именуемые отряды «Асано», отряд № 900 «Облако» и др.). На практике это выразилось в постепенной ликвидации, а если точнее переформировании, военизированных подразделений русских эмигрантов. Так, 1 июля 1945 г. приказом военного министра Маньчжоу-Го расформировывался «Русский японский отряд Асано». На сдачу оружия его личному составу отводилось три месяца. К 9 августа остатки отрядов «Асано» находились в стадии расформирования: некоторые их участники приняли бой с частями РККА, другие же на патриотическом подъеме, наоборот, помогали разоружать японские караулы, охранять железнодорожные мосты, обеспечивая непрерывную переброску советских войск из Харбина в Порт-Артур и пр.