В июле 1938 г. через Канаду в США бежал с женой, дочерью и кассой барселонской резидентуры (500 тысяч долларов по нынешнему курса) руководитель представительства НКВД в Испании А. М. Орлов (он же Л. Л. Фельдбин, он же «Швед») В августе его канадский кузен Н. Курник передал в посольство СССР в Париже письма «Шведа» наркому НКВД Ежову, где Орлов объяснял свой уход на Запад грозившими ему и близким в Советском Союзе необоснованными репрессиями – и дал понять, что в случае, если его родственники на родине пострадают от рук чекистов, то «Швед» предаст огласке известные ему подробности работы советской разведки как в Испании, так и в Великобритании и Франции, которую Орлов в своем послании назвал «страной «Финна». Н. И. Ежов был вынужден доложить об этом письме И. В. Сталину, который лично приказал чекистам воздержаться от дальнейших преследований А. М. Орлова и его близких. Однако этот приказ никак не касался зарубежных коллег и подчиненных Орлова, которых тогдашнее руководство НКВД сочло виновными в передаче «Шведу» крайне опасной для Кремля секретной информации. Стремительно терявшему доверие Сталина наркому Ежову, заместителем и вероятным преемником которого в конце августа 1938 г. стал переведенный в Москву из Тбилиси Л. П. Берия, были нужны «козлы отпущения» после бегства Орлова и состоявшейся 3 сентября 1938 г. под Парижем учредительной конференции созданного Л. Д. Троцким антисталинского и антикоминтерновского IV Интернационала.
В августе – сентябре 1938 г. из Испании были отозваны и арестованы ранее работавшие с Орловым опытные разведчики Я. Серебрянский, Г. Сыроежкин, Н. Фридгут, из Великобритании – легальный резидент (с апреля 1938 года) Г. Графпен. Косенко был вызван из Парижа в Москву в ноябре 1938 г. Одно из последних сообщений в Центр, подписанных им перед возвращением, было посвящено шедшим осенью 1938 г. переговорам французов и британцев с Гитлером, который требовал у крупнейших европейских держав фактически подчинить Рейху Чехословакию. Косенко передал в Москву, что государственное руководство Франции во главе с премьер-министром Э. Даладье пойдет на дальнейшие уступки Гитлеру и выдаст ему Чехословакию.
В Москве Георгий Николаевич узнал о произошедших 2 ноября 1938 г. арестах С. М. Шпигельглаза и М. В. Григорьева, которые за год до этого вместе с Косенко лично участвовали в захвате генерала Миллера. Сам Косенко тогда же был назначен с понижением на должность оперуполномоченного 5-го отдела (ИНО) ГУГБ НКВД. А 27 декабря 1938 г. его самого арестовали по месту жительства – в квартире в «чекистском доме» № 3/5 в Большом Комсомольском (Большой Златоустьинский) переулке. На Лубянке Косенко предъявили обвинение в «участии в контрреволюционной террористической организации в органах НКВД СССР». 20 февраля 1929 г. Военная Коллегия Верховного Суда СССР во главе с печально известным В. В. Ульрихом приговорила Косенко к расстрелу. В ночь на 21 февраля приговор был приведен в исполнение. Вместе с Косенко тогда расстреляли 30 человек, в том числе его коллег по разведке бывшего нелегального резидента в Италии М. Аксельрода и работавшего в Испании А. Лимана. В одной группе с ними был расстрелян известный московский адвокат А. Долматовский – отец уже известного тогда поэта Е. Долматовского. Тела всех казненных той же ночью была тайно кремированы в Донском крематории, а пепел предан земле в общей «Могиле невостребованных прахов № 1».
«Расстрельные дела» Г. Н. Косенко и работавших и погибших вместе с ним чекистов-разведчиков были пересмотрены Военной Коллегией Верховного Суда СССР в конце 1956 г. Решение о посмертной реабилитации С. М. Шпигельглаза было принято 10 ноября, М. В. Григорьева – 27 октября, Г. Н. Косенко – 15 декабря 1956 г. При этом судьи специально запросили отзывы о Косенко у ветеранов разведки, знавших его по совместной работе. Один из них, впервые выехавший на загранработу в Париж в октябре 1937 г., дал такой отзыв:
«Впечатление о Кислове-Косенко у меня осталось как о требовательном, знающем свое дело руководителе. Нас, молодых сотрудников резидентуры, он учил приемам работы, передавал свой опыт, останавливал и поправлял, когда мы намеревались провести какие-либо необдуманные мероприятия, требовал, чтобы каждое из этих мероприятий отвечало интересам дела. Кислов-Косенко особо требовал соблюдения конспирации и сам был в этом примером…
Он был очень скромен в быту и в коллективе, хороший семьянин… Лично я никогда не получал от него задания или указания, которые вызывали бы подозрения, сомнения в их целесообразности. Ни я и никто из наших товарищей не сомневались в честности и партийности Кислова-Косенко… У всех нас его арест вызывал серьезные сомнения».
Автором этого отзыва был И. И. Агаянц, который в 1941–1945 гг. возглавил резидентуру советской разведки в Тегеране, в 1946–1947 гг. – в Париже, а в 1960-х стал заместителем начальника советской разведки. «Школу Косенко» в Париже второй половины 1930-х гг. также прошли будущий начальник нелегальной разведки А. М. Коротков, будущий замначальника Школы особого назначения В. С. Гражуль и ряд других видных советских разведчиков военной и послевоенной эпохи. И это значит, что павший в конце 1930-х гг. жертвой необоснованных репрессий чекист Косенко сумел подготовить себе достойных продолжателей в деле обеспечению внутренней и внешней безопасности государства, которому были посвящены вся жизнь и служба Георгия Николаевича.
Открытие бюста Г.Н. Косенко в Ставрополе. Декабрь 2021 г.
С. Г. ВеригинПодвиг разведчика Гуменюка на Карельском фронте в годы Великой Отечественной войны
История борьбы советской контрразведки против деятельности разведывательных служб Финляндии в годы Великой Отечественной войны представляет значительный интерес для исследователей, так как дает возможность более объективно и всесторонне показать военное противоборство между СССР и союзницей Германии на северо-западном участке фронта – Финляндией. Эта проблема не получила еще достаточного освещения в российской историографии. Вместе с тем, следует отметить, что за последнее двадцатилетие было опубликовано несколько монографий и научных статей Э. П. Лайдинена, С. Г. Веригина, О. М. Хлобустова, С. С. Авдеева, В. С. Христофорова и других исследователей[688], посвященных отдельным направлениям деятельности советских спецслужб против финской разведки. Они заложили основу для осуществления дальнейших комплексных исследований по этой теме.
В данной статье, на основе анализа большого комплекса архивных документов из фондов российских и финляндских архивов, многие из которых до последнего времени были секретными и только недавно стали доступны исследователям, предпринята попытка рассмотреть один из аспектов проблемы – внедрение советских разведчиков в финские разведывательные школы в период боевых действий на Карельском фронте в 1941–1944 гг. на примере деятельности разведчика Особого отдела (с 1943 г. – Управление контрразведки «Смерш») Карельского фронта С. Д. Гуменюка.
Наряду с ожесточенной борьбой на северо-западном участке советско-германско-финляндского фронта в 1941–1944 гг. между противоборствующими сторонами развернулась небывалая по масштабам «тайная война». К началу вступления Финляндии в войну с СССР на стороне нацистской Германии страна располагала развитыми разведывательными и контрразведывательными органами. Разведку против СССР вело Управление военной разведки (разведывательный, иностранный и контррезведывательный отделы) и ее периферийные органы – разведывательные отделения в гг. Лаппеенранта (Ленинградское направление), Йоэнсуу (Петрозаводское направление), Каяни (Беломорское направление) и Рованиеми (Мурманское направление). В годы войны Управление возглавляли полковники Л. Меландер (1937–1942 гг.) и А. Паасонен (1942–1944 гг.).
Рассчитывая на быструю победу, финская военная разведка к началу войны против Советского Союза не создавала разведывательных школ для широкомасштабной подготовки агентуры. Столкнувшись с нехваткой информации о противнике в условиях позиционной войны, она начала испытывать острый недостаток агентурных кадров, что и стало одной из основных причин создания разведывательных школ по подготовке разведчиков, радистов и диверсантов. Уже к концу 1941 – началу 1942 гг. на территории Финляндии и оккупированной Карелии финская разведка создала 5 разведывательных школ: в Петрозаводске (2 школы), Рованиеми, Суомуссалми и Медвежьегорске.
Петрозаводская школа финской разведки была самой крупной разведшколой. Ее создали в Петрозаводске в конце 1941 г. Опасаясь нападения подразделений советских спецслужб, в марте 1943 г. разведшкола из Петрозаводска переехала в Пряжинский район Карелии и располагалась в деревнях Минола, Улялега и Каменный Наволок на берегу оз. Шотозера, а в ноябре 1943 г. – в Финляндию, где действовала с перерывами в м. Роуколахти, Савитайпале до июля 1944 г.[689] В школе работало более 10 преподавателей. Основу руководящего и преподавательского состава составили бывшие сотрудники т. н. «Отдела Раски» – временного отдела допросов военнопленных Управления военной разведки, который был создан в первые дни войны: Б. Карппела (Карпов), В. Мармо (Форсблом), И. С. Вахрос (Вахромеев), позже к ним присоединился белоэмигрант П. Соколов. Руководили школой Р. Раски и Ю. Палко (Ю. Поляков). Все были выходцами из России, покинувшими страну после 1917 г. Начиная с 1943 г. в Петрозаводской разведшколе преподавателями назначались советские военнопленные из числа бывших офицеров РККА[690]. Подготовка разведчиков в Петрозаводской разведшколе началась в мае – июне 1942 г., на курсах готовили одновременно до 20 агентов. Первый курс закончили в начале августа 1942 г. 12 агентов, их разбили на пары и направили в советский тыл: 1-я группа разведчиков Петрозаводской разведшколы была направлена с разведзаданием водным путем в Ленинградскую область; все остальные направлены воздушным путем: 2-я группа – в Беломорский район, 3-я группа – на Московское направление, 4-я группа направлена 20 августа 1942 г. – в советский тыл (направление неизвестно), 5-я группа направлена 22 августа – на Мурманское направление, 6-я группа 3 сентября 1942 г. в Каргопольский район Архангельской области