Однако результаты себя не оправдали: сотрудники органов безопасности, сами пережившие волну кадровых сокращений в 1920-е гг. были существенно перегружены работой по общеуголовным делам, например таким, как злоупотребление властью, бесхозяйственностью, бандитизмом, хищениями, кражами и т. д.[260] Криминогенную ситуацию в стране усугубила проведенная в 1927 г. амнистия, посвященная 10-летию Октябрьской революции. В результате ее реализации было досрочно освобождено из мест заключения 58 654 чел., многие из которых вернулись к прежним криминальным занятиям. Кроме того, в 1928 г. согласно инструкции, поступившей от СНК РСФСР, народным судам, фактически предписывалось за мелкие преступления присуждать к исполнению принудительных работ без содержания под стражей. Таким образом, фактически началась массовая декриминализация преступлений, связанных с кражей или воровством, мошенничеством и незначительными размерами хищения государственного или общественного имущества[261].
При этом задачи по отражению угроз безопасности Советского Союза в условиях надвигающейся войны только возрастали. Отражение социально-экономической и политической обстановки в СССР и всей сложности работы сотрудников ОГПУ показаны в докладных записках управления начала 1930-х гг. Так, только по Киевскому и Днепропетровскому секторам за первое полугодие 1931 г. проводились спецоперации против «кулацких банд» Дорошенко (на ее счету – 12 терактов, ряд вооруженных ограблений, поджогов и убийств частных граждан); Малышко (налет на Ново-Троицкий хутор, где зарублено 20 человек колхозников); Щербаня (ряд терактов и вооруженных ограблений); «уголовно-политической банды» Гайворонского (11 налетов на кооперативы, ряд убийств и поджогов) и т. п.[262] В сводках за 1932 г. в ряде регионов отмечалось усиление «резких выпадов» против советской власти жителями села, что было связано с хлебозаготовительной кампанией. Указывалось на вероятность создания партизанских объединений для выражения организованного протеста действиям советской власти.
Наконец, был отмечен рост нарушений границ СССР и проявлений активности иностранных спецслужб. Например, в записке декабря 1933 г. было указано, что на участке Гродековского погранотряда вдоль территории СССР, пролетел самолет-разведчик с территории Китая. В тот же день со стороны Санчагоу (Китай) над территорией СССР пролетел бомбовоз. По донесениям Благовещенского погранотряда через поселок Мачан «последовала неизвестная конная часть в 152 всадника и 5 подвод», а в районе Сахалина японцами подготавливается вербовка белоэмигрантов на службу в жандармерии на четырех новых постах[263].
Ситуацию усугубляло и расширение числа служб подведомственных ОГПУ, не имеющих прямое отношение к обеспечению государственной безопасности, как например, контроль пожарной безопасности, управление лагерями и спецпоселениями и многое другое. К тому же усложнялись и функции милиции, что было обусловлено (по мере развития того или иного направления работы) необходимостью выделения соответствующих специализированных отделов и служб. Например, за милицией закреплялась выдача паспортов и виз для иностранцев с соответствующим контролем соблюдения паспортного и визового режима (1932 г.); учреждение отделов по регулированию уличного движения и т. п.
В этой связи, возвращение к практике 1922 г., когда НКВД РСФСР осуществлял централизованное руководство отдельными звеньями государственного механизма, призванными обеспечивать порядок и безопасность, было логичным и необходимым. Союзно‐республиканский Народный комиссариат внутренних дел был образован 10 июля 1934 г., куда вошли Главное управление государственной безопасности (бывшее ОГПУ), Главное управление милиции, Главное управление пограничных и внутренних войск, Главное управление пожарной охраны, Главное управление исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений, отдел актов гражданского состояния[264].
Таким образом, учреждение НКВД СССР в 1934 г. явилось результатом сложного и противоречивого процесса формирования правоохранительной системы с момента провозглашения власти Советов в октябре 1917 г. Борьба за устойчивость советской государственности в условиях системного кризиса вынудила большевистское руководство за отсутствием собственной четкой позиции по данному вопросу обратиться к дореволюционному опыту.
Трансформация советской идеологии в области государственного строительства прошедшая эволюцию от воззрений В. И. Ленина до И. В. Сталина с учетом складывающихся обстоятельств, способствовала уточнению задач и функций органов безопасности и правопорядка. Однако дефицит кадровых и материальных ресурсов вместе с отсутствием ясного понимания места данных органов в системе государственного управления обусловили непоследовательность в их формировании, реформировании их организации и деятельности. В некоторой степени этому способствовал и личный вклад ряда руководителей ВЧК-ГПУ-ОГПУ и НКВД.
Практика показала, что опыт централизованного руководства НКВД РСФСР после 1922 г. органами безопасности и правопорядка как отдельными ведомствами был самым приспособленным к осуществлению своих функций. Тем более, что проведение индустриализации и коллективизации, а также других мер, направленных на форсированное наращивание экономического потенциала и повышения обороноспособности СССР, требовали от правоохранительных органов максимальной отдачи.
На фоне радикальных общественно-экономических преобразований в СССР, сопряженных внутренней миграцией населения, ростом криминальных банд и групп различной направленности, а также явной угрозой новой мировой войны, создание всесоюзного НКВД в 1934 г. явилось, в этой связи, улучшенной моделью НКВД РСФСР 1922 г. для выполнения функций текущего контроля и регулирования в сфере обеспечения безопасности и правопорядка.
Ф. С. Мусин, С. А. КуртинецУчастие органов и войск ОГПУ Дальневосточного края в борьбе с белобандами в ходе вооруженного конфликта на Китайско-Восточной железной дороге
Весной 1929 г. правительство Китая, подстрекаемое иностранными государствами, в первую очередь Японией, пошло на обострение отношений с СССР. Побудительным мотивом к этому являлось лишение права экстерриториальности Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) и снижение советского влияния в Маньчжурии.
С китайской стороны начались обстрелы советской территории, пограничных нарядов и местного населения. Заметную роль стали играть белобанды, которые при поддержке иностранных разведок прорывались через государственную границу СССР, совершали диверсии, грабили и терроризировали местное население приграничных районов.
С захватом КВЖД у дальневосточных границ активизировалась белая эмиграция. Ее руководители рассматривали действия китайских властей как начало широкомасштабной войны против СССР. В штабах китайских войск увеличилось количество советников из числа белых офицеров, а в воинских частях и подразделениях появились группы белоэмигрантов, которые вместе с солдатами действовали против советской пограничной охраны.
Особое значение придавалось формированию новых белобанд, предназначенных для переброски на советскую территорию с целью поднять восстание и разгромить пограничные гарнизоны. Стратегическая задача этих действий заключалась в развязывании нового этапа гражданской войны[265]. Так, на маньчжурском направлении формировались отряды Гордеева, Широкова, Воросова, Лапердина, Бянкина, Пешкова, Размахнина, Зырянова, Верхотурова, на Благовещенском – Дутова – Поздникова, в направлении ст. Пограничная – Назарова, Овчинникова, Антонова, Мохова[266].
Антисоветская деятельность белой эмиграции опиралась на базы военных формирований вдоль советско-китайской границы. Они располагались: в Приморье – в районе копей Мут, на Благовещенском направлении – в Караганке, в Забайкалье – в Трехречье. Для координации антисоветской деятельности в Особом районе трех восточных провинций[267] был создан Комитет действия[268].
Белоэмигранты в китайской армии
Эскалация напряженной обстановки вынудила Советский Союз перейти к решительным силовым мерам. В августе 1929 г. была образована Особая Дальневосточная армия (ОДВА), которую возглавил В. К. Блюхер. В ее состав вошли два стрелковых корпуса, ряд отдельных частей и Дальневосточная военная флотилия (до 1926 г. – Амурская речная военная флотилия). Войска ОДВА (около 18,5 тыс. чел.) по численности в 3–5 раз уступали противнику на каждом из названных направлений, но превосходили их в военно-техническом отношении[269].
31 июля 1929 г. заместитель председателя ОГПУ Г. Г. Ягода в телеграмме Полномочному представителю ОГПУ Дальневосточного края (ПП ОГПУ ДВК) Ф. Д. Медведю указал на необходимость дезорганизовать деятельность белых отрядов до их перехода к активным действиям на территории Дальнего Востока. В ответ на захват китайцами советских граждан, работавших на КВЖД, ПП ОГПУ ДВК получило из Москвы предписание немедленно приступить к решительным диверсионным действиям против белобандитов. Мелкие группы белобанд следовало уничтожать оперативными чекистскими методами. В районах скопления крупных белых отрядов предлагалось иметь резервы необходимых сил и средств. При переходе бандгруппы на советскую территорию следовало уничтожить ее, а в случае отступления – преследовать до полного разгрома и уничтожения ее базы на территории Китая. Затем, не углубляясь, отойти на советскую территорию.