Отдельное внимание представляла информация по грузоперевозкам, военным эшелонам, сортировочным станциям и возможностям совершения диверсий на Северной и Кировской железных дорогах, связывающих Мурманск, Архангельск, Вологду, Кировскую область, Ярославль, Иваново, Кострому и другие районы. Под Ленинградом была необходима информация по перевозке грузов и воинским контингентам в районе Мги, Тихвина, Волховстроя, Любани, Красного Бора. В Ярославской области интересовали не только заводы и части РККА, но и военные госпитали, в которые могло происходить внедрение под видом медработников и раненых. Кроме того, немецкие спецслужбы интересовались дезертирами и лагерями для пленных, находящихся в северных и северо-восточных регионах страны.
Только под Вологдой в 1942–1944 гг. сотрудниками НКВД-НКГБ было обезврежено около 40 немецких разведывательно-диверсионных групп многие из которых прошли подготовку в «абверкоманде-104».
Время от времени для подготовленных агентов давались особые задания: «под видом военнослужащих, возвратившихся с фронта, проникнуть в Москву, переодеться в гражданскую одежду и разведать ряд промышленных заводов – авиазавод им. Калинина, шарикоподшипниковый завод им. Кагановича, завод точных приборов…нам нужно было узнать: восстановились ли заводы после эвакуации частично или полностью, какое оборудование старое или новое, отечественное или от союзников, какую продукцию выпускают и в каком количестве… какое количество рабочих занято, много ли женщин и детей,… какой электростанцией питается, где находится подводящий кабель и на какой глубине под землей… на каком сырье работают заводы. Для выполнения задания надо было устроиться на завод под видом гражданских лиц, освобожденных от военной службы. Информацию передавать радисту, проживавшему в Москве… местом встречи с радистом была станция метрополитена». Для выполнения задания были сделаны документы и подготовлено снаряжение. В группу входило три человека. Однако в связи с отступлением немцев в 1944 г., со сложностями переброски, задание для этой группы было отменено, и агенты были переориентированы на засылку в район Мурманска и Кандалакши. Для переброски в заданный район из разведоргана, который уже находился в Восточной Пруссии был использован аэродром Локсельв в Северной Норвегии, куда разведгруппа пребыла, опираясь на разведподразделения 20-й армии вермахта. Во время войны эта авиабаза принимала тяжелые транспортные и военные самолеты, здесь находилась база немецких бомбардировщиков и торпедоносцев для атак на конвои союзников, идущие в Мурманск и Архангельск. Видимо засылка этой разведгруппы по заданию абверкоманды была одной из последних операций на этой территории. В ноябре 1944 г. агенты явились с повинной в НКВД.
Причем как правило время окончания работы резидентуры или разведгруппы точно не фиксировалось, задание могло прийти во время работы и, если группе потребовались дополнительные батареи к рации, деньги, продовольствие, и другие ресурсы агенты разведшколы должны были сообщать командованию и ждать возможного прилета самолета или передачи необходимого с помощью агентов-маршрутников.
Возвращение агентов как правило планировалось через линию фронта, в качестве паролей для сотрудников «Аберкоманды-104» были слова «Петергоф» и «Флорида». После перехода через линию фронта агенты попадали в передовую команду абвергруппы («мeldekopf»), располагавшуюся на небольшом удалении от передовых частей вермахта, где сотрудники Абвера проводили первый опрос и потом передавали в немецкий тыл. По возвращении все агенты проходили необходимую проверку, которая могла длиться несколько недель. После успешного окончания проверочных мероприятий агенту выплачивались деньги – 30–60 тыс. марок и предоставлялся краткий отпуск. Для тех, кто только учился в разведшколах распространялись истории про «успешно выполненное задание и богатство для новой жизни в рейхе», без раскрытия подробностей по конкретному случаю и лицу. В ряде ситуаций агент мог быть переведен на службу в охранно-полицейскую структуру или в подразделение Б. А. Смысловского или в ягдкоманду.
В некоторых случаях (видимо таких бывало достаточно много) агентам не доверяли выполнение других заданий, либо их показания и информация вызывала подозрения, или возникали сомнения в самом агенте и его верности Рейху, он мог быть направлен в «специальный лагерь». Для «отдела 1С» группы армий «Север» и 104-й, 204-й и 304-й абверкоманд, располагавшихся в Пскове такой «специальный лагерь» («Fellin») находился в Эстонии в Вильянди, подчиненный 207-й охранной дивизии группы армий «Север». Его «куририровала» 326-я абвергруппа во главе с лейтенантом Редлихом, подчиненная «абверкоманде-304», контрразведывательному подразделению вермахта при штабе группы армий «Север». В Вильянди располагался большой Шталаг-332, внутри которого был «лагерь в лагере» и в него направляли тех агентов Абвера, которых не могли привлекать для дальнейших заданий в советском тылу, либо в разведшколах. Содержавшиеся в лагере лица делились на четыре основных категории: «1. Категория в прошлом негласные сотрудники и активные агенты немецкой разведки, которые не могли быть использованы на агентурной работе в силу объективных причин, например, в виду инвалидности, наличия некоторых компрометирующих, но не проверенных или не дозаказанных данных. Эта категория получала повышенный паек, жалование и не использовалась в работах. 2. Категория – также крупные в прошлом агенты немецкой разведки, но скомпрометировавшие себя, содержались в лагере на также привилегированных условиях. Но получали несколько меньший паек и могли получать жалование. 3. Категория – агенты немецкой разведки, подозреваемые в двурушничестве, не заслуживающие доверия или отказавшиеся от выполнения задания. Они получали меньший паек, не получали жалования, не могли выписывать товары из лагерной лавки. 4. Категория – перевербованные или провалившиеся агенты германской разведки или советские разведчики, которым было обещано сохранение жизни, если они дадут полные показания о своей работе в советской разведке. Они содержались на общих условиях для всех немецких лагерей».
Легендирование агентуры требовало соответствующей экипировки. Среди документов (иногда такие комплекты выдавались в двух экземплярах), выдаваемых агенту, были военный билет, удостоверение командира подразделения, книжка красноармейца, вещевые листы, продуктовые аттестаты, пустые бланки воинских частей и советских учреждений, угловые штампы и круглые печати. Пустые бланки с фотокарточками, трудовые книжки, бланки денежных аттестатов, чистые листы бумаги с печатью различных воинских частей и гербом, требования для проездных документов, удостоверения о награждении медалями, печати и штампы, и многое другое. Иногда количество таких документов было достаточно большим и насчитывало десятки листов. Все эти документы были отлично сделаны и практически не отличимые от подлинных, постепенно по мере продвижения агента в советском тылу, они обрастали отметками советских этапно-заградительных комендатур, продовольственные аттестаты так же могли были ввести в заблуждение большинство людей, проверявших документы. В «абверкоманде-104» также готовились соответствующие фальшивые документы, личные письма, фотографии. В первый период войны подбор таких документов не составлял большого труда: много всяких бланков попало в руки противника среди трофейного имущества, оставленного партийными и советскими органами и воинскими частями при отступлении. Так, в начале 1942 г. при переходе линии фронта были арестованы «Ш» и «К», которые сознались, что переброшены немцами с заданием пробраться в Вологду и выяснить все о прибывавшем из Англии и Америки вооружении. До переброски в СССР эти агенты обучались в Пскове и были снабжены, подлинными документами 6-го пограничного отряда НКВД, которые видимо попали в руки немцев в июле – августе 1941 г. Часто в руки чекистов попадали бланки справок, свидетельств, паспортов из сельсоветов и городских исполкомов, находящихся на оккупированной территории и оказавшиеся у немцев после отступления РККА в 1941 г. Также использовались документы военнопленных, захваченные бумаги и бланки в штабах красноармейских подразделений во время боевых действий конца 1941–1942 гг. Для ориентации на местности выдавались карты и компас.
В качестве формы выдавали красноармейское обмундирование (и гражданскую одежду), «парашют советский, новые гимнастерки и брюки командного состава Красной армии. По 3–4 пары теплого белья. Ремни портупеи, кубики, звездочки, полевые сумки… 2 револьвера, один браунинг… литр водки». Выдавали ножи, запалы к гранатам, зажигалки, спички, советские бритвенные принадлежности, фонарики, лампочки, батарейки, несколько часов, медикаменты, «таблетки от кашля», веревки и перьевые ручки, и даже колода карт. Обязательны была выдача наличных денег (3–10 тысяч рублей), продуктов на 2–3 недели и запасных блоков для раций. Использовались как «трофейные» советские, так и немецкие аппараты. В случае необходимости (и ценности передаваемой информации и проводимой работы) агенты могли просить о «спецпосылке из Центра, с дополнительным снаряжением».
После окончания курса обучения в разведшколе агенты прибывали в Псков, в расположение «абверкоманды-104» и «отдела 1С» группы армий «Север», получали конкретное задание, легендирование и инструктаж. В Пскове, в казармах бывшего Омского полка, на Завеличье, на улице Лазаретной были обустроены соответствующие помещения. «На территории располагались кухня, гараж, столярная, портновская мастерские и фотолаборатория, а также склады с обмундированием и оборудованием» и два больших двухэтажных здания, обнесенных забором. Во дворе «абверкоманды-104» находилась мощная радиостанция (позывной – «Марс») для «связи с руководящим органом «Валли», Берлином и другими абвергруппами. Кроме того, в помещениях были установлены и другие рации. Для советских разведчиков и партизан, проводивших разведку местности летом 1942 г., бросилось в глаза наличие нескольких больших и малых антенн, по этим признакам был сделан вывод о наличии там радиоцентра и возможной спецслужбы.