И только затем на смену военным контрразведчикам прибывали оперативные группы республиканских или областных управлений НКВД-НКГБ, из числа сотрудников которых формировались новые территориальные органы госбезопасности, продолжавшие работу по розыску агентуры противника, карателей, коллаборационистов и иных пособников оккупантов, вскрытию и документированию карательных акций и иных преступлений оккупационных властей против гражданского населения.
Но на освобождаемых от германской оккупации территориях европейских государств весь круг контрразведывательных задач был возложен на органы «Смерш».
Вся добывавшаяся органами военная контрразведки информация, в том числе включая сообщения зафронтовой агентуры, допросы подозреваемых, поступала в ГУКР и нередко она докладывалась Абакумовым Сталину или о ней информировались члены ГКО. Вследствие отмеченных обстоятельств, с середины 1943 г. ГУКР стало основным поставщиком контрразведывательных сведений для ГКО, что, безусловно, не могло не сказываться на авторитете его руководителей, и, прежде всего, В. С. Абакумова.
Военная контрразведка также оказывала существенную помощь территориальным органам госбезопасности путем систематического направления «ориентировок по розыску выявленных агентов противника», содержавших установочные данные и приметы, иные сведения, необходимые для организации оперативного розыска подозреваемых. Такое повседневное практические взаимодействие в целом значительно повышало эффективность деятельности органов контрразведки в стране в целом.
В 1944–1945 гг. «Смерш» пришлось вступить в бой с новым противником – с оставлявшимися в тылах наступающей Красной армии разведывательными и диверсионными резидентурами германских спецслужб, а также с поддерживавшимися ими вооруженными формированиями националистов.
С начала мая 1945 г. фронтовые управления контрразведки выполняли на освобожденных территориях сопредельных государств (Румынии, Венгрии, Болгарии, Югославии, Польши, Чехословакии, Германии и Австрии) все функции разведки и контрразведки. Понятно, что объем и специфика решаемых на этом этапе задач во многом определялась как географическими, национальными, демографо-социальными, так и историческими особенностями конкретных регионов.
Отметим, например, что Абакумов докладывал в ГКО, что по состоянию на 8 мая 1945 г., органами «Смерш» в Вене были арестованы 858 сотрудников и агентов абверляйтштелле «Вена», изъят архив со списками агентуры, отчетами гестапо, досье на политических деятелей балканских государств, справками о политическом положении в этих государствах. А по состоянию на 15 мая в Берлине были арестованы 3 470 сотрудников и агентов германских спецслужб.
Поэтому бывший начальник УКР 3-го Украинского фронта П. И. Ивашутин имел все основания утверждать: «За годы войны управления «Смерш» фронтов из чисто контрразведывательного органа превратились в мощную разведывательно-контрразведывательную службу, занимавшуюся не только розыском вражеской агентуры, но и агентурной разведкой во фронтовом тылу врага. Принижать заслуги Абакумова в успешной работе ГУКР «Смерш» несерьезно. Думаю, что этого не позволит себе ни один контрразведчик военного времени. Практические результаты деятельности «Смерш» оценивались выше, чем у НКГБ, что и стало причиной выдвижения Абакумова».
Нельзя не сказать еще об одном историческом мифе, согласно которому попавшие в неприятельский плен советские военнослужащие «сменили нацистские концлагеря на советские». В действительности же, из более чем пяти с половиной миллионов «перемещенных лиц», включая и бывших военнопленных РККА, прошедших к концу 1945 г. «фильтрацию» – процедуру проверки в фильтрационных пунктах и специальных лагерях НКВД, лишь около 360 000 человек (или 8,6 % от их общего числа) были привлечены к уголовной ответственности. Остальные 4 млн 200 тыс. репатриированных граждан (57,8 % от их общего числа), были отправлены по месту жительства или призыва; 19, 1 % были призваны в РККА; 14,5 % были отправлены на два года в строительные батальоны[436].
Начальники фронтовых управлений контрразведки принимали участие в параде Победы на Красной площади Москвы 24 июня 1945 г. в составе сводных полков фронтов, внесших решающий вклад разгром агрессоров: А. А. Вадис (1-й Белорусский), Я. А. Едунов (2-й Белорусский), П. В. Зеленин (3-й Белорусский), Н. А. Осетров (1-й Украинский), Н. А. Королев (2-й Украинский), П. И. Ивашутин (3-й Украинский), Н. К. Ковальчук (4-й Украинский), Н. Г. Ханников (1-й Прибалтийский), И. И. Головлев (ОКР Беломорского военного округа).
7 мая 1946 г. генерал-лейтенант В. С. Абакумов назначается министром нового министерства государственной безопасности СССР. А на базе ГУКР «Смерш» Министерства Вооруженных сил СССР было сформировано 3-е Главное управление МГБ, которое последовательно возглавляли Н. Н. Селивановский, Н. А. Королев, Я. А. Едунов, С. А. Гоглидзе.
Но история «Смерш» на этом не закончилась: многие его офицеры в конце 1940-х гг. были закономерно назначены на руководящие должности в различных подразделениях МГБ, что роковым образом сказалось на судьбе некоторых из них после ареста 12 июля 1951 г. «всесильного» министра Абакумова.
Если в апреле 1943 г. Абакумов был креатурой Берии и прекрасно понимал, что ему необходимо еще только заслужить доверие и авторитет в глазах Сталина, с чем он, судя по полученным в 1944–1945 гг. орденам и званиям, выдвижению на пост министра, безусловно, справился. Теперь же ему надо было укрепить сложившееся мнение о себе как о принципиальном, надежном, дисциплинированном, креативном и незаменимом исполнителе поручений партии и правительства, персонифицированных в воле и указаниях И. В. Сталина. Наглядные примеры его предшественников на этом посту, Г. Г. Ягоды и Н. И. Ежова, осужденных за «контрреволюционные преступления», казалось, должны были научить его осторожности, сдержанности и осмотрительности.
Теперь объективно власть Абакумова простиралась не только на территорию СССР, но и на государства, где дислоцировались группы советских войск (Австрию, Болгарию, Венгрию, Советскую оккупационную зону Германии, Польшу и Чехословакию, Китай).
Основными направлениями работы министерства стали:
– разведка за рубежом (1-е Главное управление, до 30 мая 1947 г.);
– контрразведка (2-е Главное управление) и военная контрразведка (3-е Главное управление);
– розыск агентов иностранных спецслужб (4-е управление);
– охрана руководителей партии и правительства (Главное управление охраны);
– следственная часть по особо важным делам (на правах управления). Еще одно важнейшее подразделение – Особое совещание при министре (для вынесения внесудебных решений по следственным делам по «контрреволюционным преступлениям»).
Первым шагом Абакумова на новом посту на пути завоевания доверия Сталина стала ревизия дел МГБ: вместо 10 дней, определенных Политбюро ЦК ВКП(б) 5 мая 1946 г. для составления акта сдачи-приема министерства, эта работа растянулась до 18 июля. В направлявшихся до этой даты Сталину спецсообщениях Абакумов стремился во всех недостатках и провалах в деятельности органов госбезопасности и нарушениях законности обвинить лично бывшего наркома госбезопасности В. Н. Меркулова. Следует отметить, что члены «комиссии по сдаче дел» – Л. П. Берия, Н. Н. Селивановский и другие, соглашались с наличием недостатков в деятельности МГБ. (В частности, комиссия указала на серьезные проблемы и объективные трудности в разведывательной работе, за шесть месяцев указав на возможность провалов агентуры, один из которых произошел в ноябре 1946 г. в США в результате предательства агента «Мирна»)[437].
В постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) от 20 августа 1946 г. отмечалось, что «…чекистская работа в МГБ находится в запущенном состоянии». Вполне вероятно, что данные события стали следствием начинавшейся подковерной борьбы разных группировок в политической элите страны.
Разумеется, новый министр направлял на важнейшие посты в министерстве хорошо ему известных, преимущественно по работе в «Смерш», сотрудников, пользовавшихся его полным доверием.
Следует отметить, что в 1946–1948 гг. одним из приоритетных направлений деятельности МГБ был розыск агентуры германских спецслужб. В розыск объявлялись также установленные активные члены различных зарубежных антисоветских организаций – от «Антибольшевистского блока народов», «Комитета освобождения народов России», «Народно-трудового союза» до «Организации украинских националистов» и тому подобных.
В отдельных из циркулярно рассылавшихся в подразделения министерства ориентировках по розыску содержались данные на от нескольких десятков до сотен лиц. Основаниями для прекращения объявленных в оперативный розыск лиц могли быть: установление фактов смерти разыскиваемых лиц; отсутствия в их действиях состава преступлений (например, сотрудничества с советским подпольем или партизанскими формированиями, выполнение заданий советской разведки), установление их пребывания за границей. Вот пример шифртелеграммы МГБ от 28 ноября 1946 г.: «… прекратить розыск Таганцева Т.И., 1913 г.р., уроженца…, так как принадлежность последнего к германской разведке не подтвердилась (Алфавитный список № 2 ГУКР «СМЕРШ», ст. 623)».
Позднее в территориальные органы МГБ стали также направляться ориентировки по розыску агентов английской и американской разведок, готовившихся к заброске, или заброшенных в Советский Союз – первая подобная ориентировка датирована 28 сентября 1946 г., и в ней указывалось: «В результате фильтрации и агентурно-следственной работы, органами МГБ был выявлен ряд английских агентов…».
В связи с активизацией разведывательно-подрывной деятельности против СССР спецслужб Великобритании и США, все возрастающее значение придается борьбе со шпионажем. Основополагающим документом в этом плане стал приказ МГБ СССР от 2 февраля 1947 г. «Об усилении борьбы с агентурой американской и английской разведок». Хотя, исторической справедливости ради, следует подчеркнуть, что до середины 1950-х гг. американская разведка, с 18 сентября 1947 г. – Центральное разведывательное управление (ЦРУ), пребывала в положении «младшего партнера» более опытной британской Сикрет интеллидженс сервис (СИС, или Ми-6).