Наиболее надежным и быстродействующим средством для осуществления этих задач хабаровские чекисты считали организацию специального радиовещания в Маньчжурии, которое будет замаскировано под подпольную радиостанцию эмигрантов – «оборонцев». Радиопередачи планировалось вести 2 раза в неделю в определенное время на волне, принятой маньчжурскими радиостанциями. Содержательную сторону предполагалось выстраивать на основе фактического материала из белоэмигрантской прессы, сообщений маньчжурских радиостанций, а также сведений, поступавших от советской резидентуры внешней разведки в Харбине. К тексту докладной записки за подписью начальника УНКГБ СССР по Хабаровскому краю С.А. Гоглидзе приложены техническое обоснование и образцы текстов для радиовещания.
Москва поддержала инициативу хабаровских чекистов[501], и 14 февраля 1945 г. в 22.30 местного времени, сразу после окончания передачи Главного бюро, Маньчжурия услышала позывной сигнал радиостанции «Отчизна» – песню варяжского гостя из оперы «Садко». Далее шло обращение диктора к эмигрантам: «Добрый вечер, господа! Говорит радиостанция «Отчизна», слушайте голос эмигрантов-оборонцев. Говорят, русские патриоты, друзья несчастной российской эмиграции. Мы везде и всегда с вами: на службе, на работе, дома и в гостях, а театре и на собрании. Вы знаете нас, вы разговариваете с нами, вы поверяете нам свои обиды и горести, свои думы и заботы. Придет день, когда, не опасаясь врагов и предателей, мы вместе с вами соберемся тесной семьей и открыто, дружно скажем: «Слава России! Слава ее сыновьям и дочерям, прошедшим вдали от родины долгий и тернистый путь, и на этом пути сохранившим свой русский ум, свою русскую душу».
Следующая рубрика – «Чужая победа и наши лишения» – заставляла задуматься над вопросом, ради чего эмигранты терпят лишения в стране, «которая слывет житницей Дальнего Востока, в стране, где уголь выпирает прямо из-под земли, где леса тянутся на сотни и тысячи верст…». Русские люди вынуждены страдать ради победы в войне, но чья это победа? Над кем эта победа? Что русские люди выигрывают от этой победы? «Нет! Нам, русским людям, нечего жертвовать собой ради чужой победы, которая не принесет нам ни радости, ни счастья. У нас свои дела, свои цели, своя собственная судьба», – заключает диктор, говорящий от имени «оборонцев».
Содержание фрагмента под названием «Кому помогает господин Родзаевский», касалось Главного бюро, но, главным образом, направлено на дискредитацию начальника 1-го отдела К.В. Родзаевского: «Деятельность бюро его меньше всего интересует, нужды эмигрантов заботят его в весьма малой степени. Вечно он в каких-то таинственных отлучках, часто беседует с подозрительными по виду людьми, а главным образом проводит время в военной миссии. И невольно задаешься вопросом: чем же в действительности занимается начальник 1-го отдела и кому на самом деле помогает помощник начальника Главного бюро – Константин Родзаевский».
Раздел «Российские эмигранты лишаются высшего образования» информировал о намерениях ЯВМ лишить эмигрантов доступа к высшему образованию под предлогом экономии материальных средств в критический период войны: «Действительной причиной, однако, является намерение властей использовать всю эмигрантскую молодежь для каких-то особых целей, имеющих какое-то отношение к действиям отрядов «Камикадзе». Для предотвращения настроений недовольства и всякого рода слухов, которые в этой связи могут иметь место среди российских эмигрантов, Главному бюро будет поручено провести соответствующую разъяснительную работу».
Фрагмент, озаглавленный «Берегитесь преступников, не надейтесь на полицию!» говорил о бесправии эмигрантов в Маньчжоу-Го. В качестве иллюстрации слушателям был представлен случай с неким эмигрантом Старосельцевым, которого ночью ударил ножом японский военнослужащий. Его жизнь спасли прибежавшие на крик русские юноши, которые схватили преступника и отвели в полицейский участок: «Самое интересное состоит, однако, в том, что смелые молодые люди вместо слов благодарности и поощрения услышали в полиции строгое внушение по поводу того, что при обезоруживании преступника нанесли ему несколько ударов. Только наличие раненого Старосельцева и многочисленных свидетелей спасли русских юношей от ареста».
Маньчжурский раздел радиопередачи № 1 заканчивается сообщением о растущем недовольстве казаков Трехречья («Трехречье бурлит»), вынужденных работать на «чужого дядю». Далее следует обращение к эмигрантам: «Говорит радиостанция «Отчизна». Слушайте, господа, наше вольное слово. Слушайте голос эмигрантов-оборонцев. Сейчас мы вам расскажем о том, что происходит в мире».
Ссылаясь на сообщения иностранных радиостанций, «Отчизна» поведала эмигрантам правду о Тихоокеанской войне: о поражении японцев на Филиппинах, о том, что американские войска готовятся к вторжению в Японию, о бомбежках японских городов («Весь Ниппон в дыму и пламени»); о событиях на Восточном фронте («Русские подходят к Берлину»), о том, что «Большая тройка обсуждает вопросы мира» и «первое слово принадлежит России». Среди финальных сюжетов радиопередачи № 1 есть и сообщение о русских эмигрантах во Франции, «бок о бок с французами сражающихся против немцев», которые обратились в советское посольство в Париже с просьбой разрешить им после войны вернуться в Россию.
Завершало радиопередачу № 1 обращение к эмиграции: «Внимание, господа! Говорит радиостанция «Отчизна». Говорят эмигранты-оборонцы, сыны отечества, друзья русских людей, враги изменников и предателей. Наше оружие – вольное слово. Наше знамя – Родина. Наша цель – спасение российской эмиграции. Слушайте нас в воскресенье 18 февраля в то же время и на этой или близкой к ней волне. Доброй ночи, господа!». Конец радиовещания эффектно украсила «Осенняя песнь» П.И. Чайковского.
Хабаровские чекисты назвали свою операцию «Альфа». Радиопередача вызвала большой резонанс в эмигрантских кругах, особенно среди оборонцев, почувствовавших за собой силу. Люди бросали дела и развлечения, чтобы в назначенное время оказаться у радиоприемника. О таинственной радиостанции стали складывать легенды, которые пересказывались и после войны. Одна из них связана с советским разведчиком, который, якобы, дважды в неделю садился в машину с радиопередатчиком и разъезжал по окрестностям Харбина, не давая спецслужбам запеленговать сигнал. История о таинственным герое-подпольщике, передавалась из уст в уста, обрастая деталями и даже именами конкретных лиц, но была не более чем плодом воображения. «Отчизна» вела передачи из студии, специально оборудованной в Хабаровске, а роль дикторов исполняли оперативные работники регионального УНКГБ.
По отзывам нескольких пунктов радиослужбы органов НКГБ на Дальнем Востоке, впоследствии подтвержденных резидентурой внешней разведки в Харбине, слышимость была хорошей. Мешающих действий со стороны японцев не было. Вторая передача состоялась 18 февраля. Советская разведка сообщала, что «Отчизна» произвела большое впечатление на эмигрантов и они с нетерпением ждут очередных радиопередач. Мнения относительно источника трансляции разделились. Одни считали, что передачи организовали эмигранты-оборонцы из-за р. Сунгари; другие, что это радиовещание идет из СССР. Третьи полагали, что «Отчизна» – очередная провокация японцев, которые хотят проверить политическую благонадежность российских эмигрантов в Маньчжурии[502].
В докладной записке 1-го отдела УНКГБ СССР по Хабаровскому краю, составленной после окончания войны, есть анализ результатов операции «Альфа». В частности, в ней говорится, что с первых передач «Отчизны» японцы предполагали, что это советская радиостанция и были этим весьма обескуражены: «Это-то предположение их сильно и нервировало, и они старались найти факты, опровергающие это предположение. Создавалось впечатление, что японцев в данном случае тревожило не то, что «Отчизна» может повлиять на эмигрантов. Японцев как будто бы тревожило то, что «Отчизна» – советская станция и выступает против японцев»[503]. Антияпонский характер передач свидетельствовал о непрочности пакта о нейтралитете и, следовательно, о вероятности приближающейся войны с СССР.
Японцы пытались глушить передачи, но в результате принятых советской стороной мер (изменение графика времени радиопередач, расширение диапазона волн) эти усилия провалились. Харбинская резидентура сообщала, что устойчивый интересе эмигрантов к «Отчизне» обусловлен тайной ее нахождения и содержанием радиопередач, поднимающих волнующие всех проблемы. Результативность работы радиостанции зависела и от качества информации, которую разведка поставляла в Хабаровск.
Успех «Отчизны» мотивировал УНКГБ СССР по Хабаровскому краю развернуть широкую антияпонскую пропаганду на Дальнем Востоке на китайском, корейском и японском языках. Задачи этой пропаганды формулировались следующим образом: «Политическое просвещение многомиллионного населения стран Дальнего Востока, компрометация неугодных нам политических деятелей этих стран, борьба с иностранным, в частности американским, влиянием на Дальнем Востоке, усиление престижа СССР»[504].
В марте радиостанция «Отчизна» провела 10 радиопередач, каждая из которых дублировалась во избежание помех со стороны японцев. С этой же целью был расширен диапазон волн для нашего радиопередатчика, но превентивные меры оказались ненужными. По неизвестным причинам со второй половины марта японцы перестали глушить советские радиопередачи, хотя к этому времени противник знал, что радиостанция находится на территории Хабаровска. Кроме Харбина, «Отчизну» слушали в городах Маньчжурия и Муданьцзян, в некоторых других населенных пунктах.
В апреле радиослужба японской военной разведки снова стала глушить передачи «Отчизны». Однако эмигранты все же получили возможность узнавать их содержание, благодаря самим японцам. Дело в том, что по приказу ГЯВМ, содержание передач записывалось сотрудниками 1-го и 3-го отделов Главного бюро по делам российской эмиграции (ГБРЭМ). Копии радиопередач получал начальник ГБРЭМ генерал Л. Ф. Власьевский, но не он один. Как только запись «Отчизны» в 3-м отделе Бюро попадала на пишущую машинку, – пишет автор упомянутой докладной записки, в течение часа она становилась известной всем сотрудникам 3-го отдела. Так, вероятно, обстояло дело и в 1-м отделе. В считанные часы через служащих ГБРЭМ содержание радиопередачи становилось известным эмигрантскому населению.