[536]. В последние недели появились многочисленные публикации о целенаправленных попытках США уничтожить все материалы, связанные с работой секретных лабораторий Пентагона на территории Украины[537].
6 марта с.г. военное ведомство России раскрыло данные о военно-биологической программе США и Украины. Официальный представитель Минобороны генерал-майор И. Е. Конашенков заявил, что во время проведения специальной военной операции на Украине были вскрыты факты экстренной зачистки следов этой программы. В связи с этим председатель Следственного комитета Российской Федерации генерал юстиции РФ А. И. Бастрыкин потребовал возбудить уголовное дело проверить все факты, могущие свидетельствовать о работах по созданию биологического и бактериологического оружия на территории Украины, и установить всех лиц, причастных к возможному преступлению[538]. Результаты этой работы, будем надеяться, будут способствовать возвращению США в поле международного права не только в рассматриваемой сфере, но и в области многих других вопросов и проблем, по которым США в последние годы целенаправленно это право разрушали.
Противник
В. В. КашинФранцузская разведка получала агентурные донесения из Ставки адмирала Колчака
В российской историографии Гражданской войны хорошо известен документ, в котором с подробностями очевидца описано важное совещание в Ставке Верховного главнокомандующего, ставшего одним из важных переломных моментов в обороне Омска и в целом Белого движения в Сибири. Верховный правитель адмирал А. В. Колчак, заслушав 4 ноября 1919 г. доклад главнокомандующего армиями Восточного фронта генерал-лейтенанта М. К. Дитерихса о невозможности защищать столицу, поспешил тотчас освободить его от высокой должности, назначив военачальником 100-тысячной армии генерала-оптимиста. В тот же день вышел приказ, в коем значилось: «Главнокомандующим армиями Восточного фронта назначаю командующего Московской группой армий генерал-лейтенанта Сахарова»[539].
Так, бывший командующий Западной (3-й) армии К. В. Сахаров, получивший первый генеральский чин в ноябре 1918 г., потерпевший серьезные военные поражения на главном направлении фронта летом 1919 г., в одночасье получил повышения и в должности, и в звании.
Указанная дата доклада, отставки и переназначения командующего точно укладывалась в хронологию развития трагической ситуации в Западной Сибири, хорошо известную по воспоминаниям белых генералов и сохранившимся документам армии Колчака. После падения ряда опорных центров (городов Кургана и Петропавловска, Тюмени и Ишима) замерзающий Иртыш не мог стать новым рубежом обороны, но бывший флотоводец поверил генералу Сахарову, что тот сможет возвести непреодолимый многокилометровый восточный вал из колючей проволоки и лесных засек на западном берегу Иртыша.
Совсем скоро сибирские морозы сковали полноводный Иртыш, превратив его в широкий тракт и удобный санный путь. В ночь на 14 ноября части Красной армии вошли в Омск, оставленный в спешке белыми войсками, а дальнейшее отступление превратилось в бегство. Буквально через месяц К. В. Сахаров был арестован и смещен с должности, как главный виновник срыва эвакуации Омска, Новониколаевска и значительных военно-материальных потерь. А еще спустя месяц и сам Верховный правитель был передан союзниками восставшим социалистам Иркутска.
Упомянутый документ не раз публиковался маститыми учеными, никто из них не сомневался в его подлинности и описанию причин и обстоятельств скоропалительной отставки главнокомандующего армиями Восточного фронта, изложенные неким анонимом. Почему же через 100 лет после указанных событий, подвергается сомнению достоверность письменного свидетельства о переназначении Колчаком высших военачальников. Вопросы и сомнения всегда уместны, пока исторический документ не атрибутирован. До настоящего времени не было известно: кто автор рапорта, кому адресован, где, когда и почему появился, когда и как попал к советским историкам из враждебного стана.
Впервые научное сообщество и широкая публика могла ознакомиться с ним в выпущенном Центрархивом сборнике документов «Последние дни колчаковщины», отпечатанном тиражом 3 000 экземпляров в 1926 г., накануне юбилея Октябрьской революции. Согласно конечной отсылки, документ хранился в архиве Октябрьской революции в деле «Оперативные сводки».
После этого текст анонимного рапорта несколько раз публиковался полностью и цитировался десятки раз в различных статьях и монографиях. Однако историческому документу не везло с самого начала. Укажем только три придуманных и искаженных публикаторами наименования.
1926 г.: «Рапорт майора Моринса о приеме Колчаком генералов Сахарова и Дитерихса»[540].
2004 г.: «Рапорт британского военного представителя в Омске майора Моринса об отставке генерала Дитерихса»[541].
2021 г.: «Рапорт неустановленного лица капитану Моринсу о приеме 4 ноября Верховным правителем А. В. Колчаком генералов М. К. Дитерихса и К. В. Сахарова, об обвинении Дитерихса в военных неудачах»[542].
Согласимся, что из приведенных названий невозможно точно уяснить: кто исполнитель рапорта и кому он адресован, так как Моринс числится то исполнителем, то адресатом. Если все же Моринс получатель, тогда кто автор? За рамками определенности остались должность и статус, воинское звание (капитан или майор), национальность и гражданство Моринса.
Многие известные ученые брались ответить на эти вопросы, но оказались в тупике. Причем, если советский историк Г. З. Иоффе аккуратно назвал Моринса «союзным майором», то П. Н. Зырянов определенно «английским майором»[543].
Вероятной принадлежностью к союзным Франции и Великобритании вся глубина идентификации анонима и ограничивалась. Однако члены союзных военных миссий в России были немногочисленны и персонально известны, а многие из них выпустили мемуары и воспоминания о службе на Урале и в Сибири.
Так почему же историки Гражданской войны в России так и не смогли установить ни автора, ни получателя документа? Возможно потому, что никакого офицера Моринса не существовало, а, может быть, удачно взятый псевдоним так и остался не раскрытым до настоящего времени.
Генерал М.К. Дитерихс
Но при таком наборе неопределенностей и без научной атрибутации документ вполне мог оказаться на поверку литературной мистификацией, дезинформацией Политического управления Реввоенсовета (и т. д. и т. п.), то есть, исторической подделкой.
Молодой ученый из Института истории и археологии Уральского отделения РАН М. И. Вебер при обсуждении проблемы высказал догадку, что Моринс – это Марино, французский офицер. Согласимся, что разница в написании двух иностранных фамилий незначительна, и в утвердительном случае путь научного поиска значительно бы сократился. Для проверки гипотезы необходимо было получить доступ к архивному источнику, так как при обнаружении дефекта носителя или неточного воспроизведения и могло появиться ошибочное прочтение.
В конце 2021 г., в условиях пандемийных ограничений работы учреждений, удалось получить электронный образ искомого документа из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). Ошибки публикатора в прочтении имени машинописной копии текста не выявлено, однако обнаружилась принципиальная вещь: изначально несклоняемый адресат Моринс неверно стал именоваться как исполнитель, а в дальнейших публикациях превратился в Моринса (Моринсу). На вопросе наличия подлинника остановимся ниже.
При сравнении аутентичного образа и тиражированных текстов оказалось, что первый публикатор М. М. Константинов, а затем и последователи, опрометчиво опустил заголовок документа «Копия рапорта майору Моринс от 6.XI.1919 г.»[544], заменив на свой «Рапорт майора Моринса…». Тем самым, майор долгие годы ошибочно числился автором рапорта, а его имя стало видоизменяться, легко склоняясь по правилу русского языка.
Аналогично в первой публикации выпала заключительная строка «В Омске 6 ноября 1919 г.», что дало пищу последователям непродуктивно гадать о дате создания документа. Хотя современные составители двухтомника «А. В. Колчак. 1874–1920» вернули дату и родной заголовок, но в собственном наименовании рапорта понизили майора Моринса до капитана, что противоречило приведенному тексту[545].
Таким образом, после определения реквизитов архивного источника, зафиксируем, что перед нами рапорт некоего военнослужащего, адресованный «майору Моринс», исполненный в Омске 6 ноября 1919 г., то есть на второй день после описанной отставки генерала М. К. Дитерихса.
Согласно документации ГАРФ, рапорт приобщен к архивному делу «Оперативные документы (1919–1920 гг.)» с отметками поступления (без указания даты) в Архив Октябрьской революции, затем переименованный в Центральный госархив Октябрьской революции – ныне ГАРФ. Для объективности укажем предшествующий и последующий документы указанного дела: «Разговор по прямому проводу предсовмина Пепеляева с Колчаком» и «Телеграммы от ген. – майора Войцеховского в брит. воен. миссию во Владивостоке и ответная предс. Врем. прав. Медведева и ген. Болдырева»[546].
С учетом изложенного, считаем, что искомый рапорт попал командованию Красной армии в числе других трофейных штабных материалов, во множестве захваченных во время спешной эвакуации сибирских городов, а по окончанию боевых действий и