– Дружишь с ней? – поразилась Татьяна.
– Знаком со Стефанией Теодоровной, но понятия не имел, что она телеведущая, – продолжал я удивляться.
– Выключи, – неожиданно велел Илья, – нечего глупости смотреть.
Жена прикинулась глухой.
– Ой, Ваняшка, можешь меня с ней познакомить? Прямо восхищаюсь Стефанией!
Илья ткнул пальцем в пульт, экран погас, брат встал и рявкнул:
– Сказано было один раз: хорош на тупость пялиться. Белье не стирано, посуда не мыта, на плите грязь, а баба в телик глазами уперлась. Займись делом!
Высказавшись, Илья ушел. Таня обиженно шмыгнула носом.
– Чего это с ним? Никогда так себя не вел. Напраслину на меня возвел: давно рубашки-трусы чистые, переглажены. Тарелки с чашками на столе стоят, ну так мы еще ужинать не перестали. А плита в порядке. Какая муха с перепою Илюшку цапнула?
Я постарался найти объяснение странной гневливости родственника, никогда ранее при мне не повышавшего голос.
– Илья рассказал про происшествие с бомбочкой и расстроился. Конечно, неприятно вспоминать, как тебя вместе с отцом с чужой дачи выставили. Еще он из-за Полины нервничает.
– Сам виноват, – всхлипнула Таня. – Если в гости пригласили, неча безобразничать. Обидно мне, Ваняшка, я тоже за дочку переживаю, но ведь не хамлю.
Я попытался вразумить ее:
– Танечка, Илья выпросил деньги у благотворительного фонда, ему пришлось нелегко. И женщине-то обидно с протянутой рукой стоять, а мужчине это втройне неприятно, он как будто расписывается в собственной несостоятельности, вроде не может сам заработать средства для семьи, это сильно бьет по его самолюбию. Но твой супруг переступил через себя ради ребенка, уж прости ему минутный взбрык.
– Ладно, – повеселела Татьяна. – Передача, которая сейчас идет, хорошая, ее раз в неделю показывают. Я впервые ее увидела, когда нам в областной больнице Полин диагноз сказали и сумму написали, в которую таблетки с уколами встанут. Мы офигели, сели с Илюшкой дома на диван, я телик машинально включила, а там Стефания рассказывает, как дешево и красиво одеться. Я на платье поглядела и слегка от мрачных мыслей отвлеклась. Илья тоже на экран уставился, аж рот открыл. Потом сказал: «Дал господь крест, понесем его без слез. Денег я наскребу». Я в ответ: «Откуда? В каких сусеках пошаришь? У нас три копейки в запасе, у приятелей тоже негусто». Илюха план изложил: «В конце программы, что мы сейчас видели, надпись шла: спонсор – фонд модных проектов. И я вспомнил, что есть организации, которые больным детям помогают. Не волнуйся, я все улажу». Зачем он теперь дудит, что передача дрянь? Она же ему отличную мысль подсказала!
– Подумаешь, сказал муж пару несправедливых слов… Ты же умная женщина, не обращай внимания, – улыбнулся я. – Разве важно, что мужчина говорит, главное, что он делает. Илья смог найти деньги, это самое важное.
Татьяна вскочила.
– Твоя правда! Побегу, поговорю с ним, похвалю. Скажи, Ваняшка, в Москве ноутбуки дорого стоят?
Я удивился вопросу.
– По-разному, можно и за бюджетные деньги найти. А почему ты интересуешься?
– У Илюшки через неделю день рождения, – перешла Таня на шепот, – а он, как маленький, на игрушки подсел. Пару лет назад муж в богатом доме проводку прокладывал, хозяин ему свой старый комп подарил. Полинка его враз освоила и отцу одну ерунду показала – как птицами по свиньям пулять. По мне, это лабудень полная, а они вдвоем по вечерам веселились. Поля спать ляжет, Илюха же все у экрана сидит – в танки какие-то режется, одноклассников своих нашел, переписываться с ними стал. Научился мастерски с компьютером обращаться, теперь даже больше дочки в нем понимает.
– У вас дома есть Интернет? Ты ничего не путаешь? – остановил я Таню. – Может, Илья не в социальной сети прописался, а какую-то игру под названием «Одноклассники» приобрел?
– Не в тундре живем, – отбрила Таня, – и до Богдановска прогресс докатился. Я сама Интернетом не владею, не нужен он мне, а Илюха подключился. Бесплатно. Мы на первом этаже живем, через стенку ресторан «Хата» на всю округу гремит. Готовят там хорошо, народ издалека покушать приезжает, а еще хозяин для посетителей установил какую-то вафлю, чтобы люди могли обедать и одновременно на компьютере работать.
– Может, вай-фай? – улыбнулся я.
– Мне без разницы, как эта штука называется, – отмахнулась Таня. – У нас та вафля хорошо работает в гостиной. Я сначала над мужиком посмеивалась – вот забаву себе нашел! Но не ругала: дома ведь сидит, не с приятелями время проводит. А когда Илюшка через Интернет благотворительный фонд нашел, тут мое отношение к компьютеру совсем положительным стало. Только Илья переживает, что в его комп не каждая игрушка попадает. Помнишь, Катю с рынка, торговку овощами? Сбегала я к ней сегодня, сговорились, что пошью ей за две тысячи куртку с кружевными вставками. Мне одежонку сгоношить – как плюнуть, враз управлюсь, к тому же удалось еще в Богдановске пять штук на хозяйстве сэкономить. Как думаешь, за семь тыщ можно новый агрегат взять?
Я встал из-за стола.
– Не знал, что у Ильи скоро праздник. Предлагаю приобрести ему совместный подарок: твоя заначка плюс моя добавка – получится отличный современный лэп-топ.
– Согласна! – обрадовалась Таня.
Глава 26
На следующий день около часа дня мне позвонил Макс.
– Занят?
– Не очень, разбираю бумаги, – ответил я. – Разузнал что-то интересное?
– У меня такое впечатление, будто это ты опытный следователь, ведешь дело, а я новичок на подхвате, – устало вздохнул Воронов. – Ладно, не обращай внимания, что ворчу… Твоя догадка насчет профессора Гитанова оказалась верной. Когда Игорь подлечился после ДТП, физически окреп, к нему в клинику пригласили Владимира Семеновича Гитанова, известную личность. Тот занимается аутистами, но не взрослыми, а детьми, организовал для них еще в советские годы сад, школу, пытается социализировать ребят и добился впечатляющих успехов. И почему именно его позвали к Гарику, который давно вышел из детского возраста, ты, Ваня, тоже верно сообразил. Оказывается, Гитанов лечил его маленького.
Я не смог сдержать любопытства.
– Интересно, какой диагноз поставили тогда ребенку?
– Сейчас объясню, – пообещал Воронов.
Я сел в любимое кресло, положил ноги на скамеечку и приготовился слушать.
– Первые роды у Стефании проходили тяжело, произошло обвитие пуповины вокруг шеи плода, новорожденный появился на свет почти задушенным, но опытный врач-акушер спас его. Сколько времени младенец не дышал, точно не знает никто, но ведь даже очень короткая асфиксия способна навредить мозгу. Первую неделю жизни Гарик провел в реанимации, да и потом запаздывал в развитии: до трех лет не разговаривал, не проявлял интереса к книжкам-игрушкам. Малыш не бегал, не шумел, не требовал к себе внимания, зато любил перебирать крупу: садился вместе с няней-домработницей за стол на кухне и старательно отделял пальчиком хорошие зернышки от сора. Потом один из пациентов Константина Гусева, часто выезжавший за границу чиновник, привез Ростику, Владику и Игорю пазлы. Забава, о которой в России тогда не слышали, старших ребят не привлекла, они открыли яркие упаковки, высыпали содержимое, перемешали его и умчались гулять. А четырехлетний Игорек аккуратно разобрал гору кусочков и сложил картинки. Через некоторое время мальчик увлекся созданием копий дворцов. Ростик и Владик не могли и двух минут усидеть на месте, Гарик же отходил от письменного стола только в туалет. Старшие дети ненавидели делать уроки, в первом классе им пришлось нанять репетиторов. Сначала в доме появилась одна учительница, но она быстро поняла, что ей не справиться с близнецами, те просто не слушают ее, вертятся, бузят. Пришлось приглашать второго педагога.
– Постой, откуда ты узнал столько подробностей? – удивился я.
Макс кашлянул.
– Я хотел про Гитанова объяснить, а начал все сразу выкладывать. Ладно, попытаюсь рассказать по порядку. Ты случайно узнал, что у непутевой дочери Константина Гусева родилось два мальчика. Один из них, Владик, погиб студентом.
– Точно, – перебил я приятеля, – парень сел пьяным за руль, отправившись выручать из беды свою девушку Анжелику, и разбился.
– А Ростислав в подростковом возрасте упал в колодец, – продолжил Воронов. – Милиция тогда опросила членов семьи, решили, что произошел несчастный случай, и все. А я подумал: вдруг о Ростике есть какая-то информация в бумагах? Добыл то дело из архива и внимательно прочитал. Свекровь Тефи, Елизавета Георгиевна, подробно рассказала о детях, объяснила, что близнецы из-за неправильного поведения их матери во время беременности оказались гиперактивными. Причем Ростик был в разы шебутнее Владика.
– Подруга Тефи Галина упомянула, что Владик рос двоечником, безобразником, но обаятельным, веселым, имел массу друзей, – напомнил я. – А Ростик был злым, легко впадал в ярость, не контролировал отрицательные эмоции.
– Прабабушка близнецов не ругала, – перебил меня Макс, – но, судя по ее рассказу, мегамоторный Ростик постоянно проделывал бог весть что, лазил, например, на крышу дачи, один раз захотел проникнуть через дымоход в камин и застрял там. Перечисление выходок ребенка занимает в деле несколько страниц. У меня создалось впечатление, что Владик в их тандеме исполнял роль ведомого. То есть придумывал «забаву» Ростик, а брат при нем на вторых ролях состоял. Елизавета Георгиевна завершила рассказ словами: «Грех говорить, но мы были почти готовы к тому, что Ростислав плохо закончит». Остальные члены семьи говорили подобное и о нем, и о втором близнеце. А вот об Игорьке твердили иное. Одним словом, внуки Константина – огонь, а сын Гарик – лед.
Я только усмехнулся, услышав от Воронова столь образное выражение.
– Теперь процитирую историю болезни Игоря, заведенную Гитановым, – продолжал мой друг. – В пять лет сын Тефи самостоятельно научился читать, считать, писать, стал брать книги в библиотеке отца. Видя интерес мальчика к печатному слову, мать определила малыша шести годков от роду в школу, и тут посыпались проблемы. Гарик идеально выполнял домашние задания, на «отлично» писал любые контрольные, но отказывался выходить к доске, не отвечал на уроках, не общался с ребятами, сидел один на последней парте, не желал посещать занятия физкультурой, не разговаривал с педагогами. То есть вообще не открывал в школе рта. Впрочем, и дома он не отличался многословием, никогда первым не начинал беседовать с близкими.