[71].
Что это – мегаломания или идеализм? В этих героях Набиль видит себя, одновременно черпая вдохновение у крестного отца египетского либерализма, одного из наиболее влиятельных египтян первой половины двадцатого века Ахмеда Луфти Эль-Сайеда. Луфти был первым ректором Египетского университета, при нем состоялся первый женский выпуск. Будучи директором национальной библиотеки Египта, он ознакомил арабов с трудами британского борца за свободу слова и права женщин Джона Стюарта Милля.
Луфти сражался с панарабизмом – идеей арабского союза. Он считал, что Египет – самостоятельная страна, независимая от других арабских государств. Этот человек Возрождения дал Египту вдохнуть воздух свободы: это было время с середины 1920-х вплоть до переворота Гамаля Абдель Насера в 1952 г. В те времена подобные Луфти люди могли занимать ключевые позиции в государстве. А сегодня его молодой почитатель шагает по мокрой от дождя копенгагенской улице, не имея возможности вернуться на родину без риска попасть за решетку. И все потому что он посмел выразить аналогичную точку зрения.
Как это ни странно, несколько ближневосточных экспертов по-дружески пытались отговорить меня от встреч с людьми, подобными Набилю. Но я беру у него интервью, потому что таких, как он, на Западе днем с огнем не найдешь, к тому же он говорит по-английски и разделяет наши взгляды. Полагаю, что таких египтян не более одного процента.
Это и неудивительно для страны, в которой 95 % населения считают, что ислам должен играть значительную роль в политике[72], но ведь иногда и один процент может оказаться правым, понимая при этом ситуацию более четко, чем большинство. Сразу по прибытии в Каир я заметил, что разговоры о поддержке Запада воспринимаются с явным сомнением. Здесь не считают, что западная пресса безусловно поддерживает Набиля и компанию[73]. Всякий раз, когда речь заходит о либеральной оппозиции в Египте, мнения расходятся. Поразительное количество народа возлагают вину за продолжение конфликта на демонстрантов с площади Тахрир, считая их недемократичными, потому что они не желают склониться перед решением большинства о создании более исламизированного общества. Нередко Братство характеризуют как прагматичное и оппозиционное[74].
Либеральные египтяне считают предательством со стороны Запада занижение стандартов требований к руководству арабскими странами по сравнению с собственными странами. Мона Элтахои, один из самых известных египетских блогеров, назвал это явление «расизмом мелких ожиданий».
Перед встречей с Набилем я использовал для публикации в газете Weekendavisen его колонку, где он описывал судебные процессы, повлекшие за собой аресты египтян за богохульство. Он упоминает два дела, возбужденных против египетских христиан. 12 сентября 2012 г. суд присяжных Сохада приговорил христианку по имени Бисхой Эль-Бехери к шести годам тюремного заключения за критику ислама и Мурси.
В сентябре 2011 г. двое детей из семьи коптских христиан, 10-летний Набил Нейджи Ризк и 9-летняя Мина Нади Фараг, были арестованы за оскорбление ислама после того, как их поймали с клочками бумаги, на которых оказались написанными несколько стихов из Корана. Позже дети были освобождены без суда по малолетству[75].
Некоторые подвергаются судебным преследованиям за критику ислама. С египетскими христианами, а также с теми, кто не входит в суннитские группировки, это случалось еще задолго до того, как бразды правления временно попали в руки Братства[76]. Сам Набиль также пребывает под следствием. Пока он был в Дании, против него открыли еще одно дело в связи с «оскорблением ислама». Египетские власти требуют у Германии его выдачи для суда.
– То, что происходит в Египте, – это начало новой инквизиции. Однако мир предпочитает оставаться к этому глухим, – заявляет он. – Возможно, потому что никто не хочет прислушиваться к мнению одного процента.
– Слову «копты» придают неверный смысл. «Копты» означает всего-навсего «египтяне», – замечает он в ответ на просьбу прояснить для меня ситуацию с коптами.
«Коптский» происходит от латинского слова coptus, которое, в свою очередь, связано с греческим aiguptios, что значит «египетский»[77]. «Коптский язык – это христианский язык, который уже давно вытеснен и заменен арабским. Очень немногие люди умеют говорить по-коптски. Изначально все египтяне были коптами. Однако в последние 60 лет под этим словом стали подразумевать только египетских христиан», – говорит Набиль. Он объясняет, что 100 лет назад арабскими считались всего лишь семь стран, причем все они находились на Аравийском полуострове.
– С ростом арабского национализма возникла попытка связать арабскую концепцию с суннитским мусульманским большинством, куда должны были входить также и североафриканские страны, – сказал он. – Цель – культивировать этнос, которого вообще в природе не существует. Нужно ведь учитывать, что страны Северной Африки: Египет, Тунис, Ливия, Алжир, Марокко – не имеют ничего общего с Сирией, Ливаном, Иорданией, Ираком, Палестиной, Саудовской Аравией, Йеменом и странами Персидского залива. Египет считается арабским только потому, что на протяжении десятков лет так диктовала наша диктатура. Именно по этой причине Египет становится все менее и менее христианизированным. Христиане чувствуют, что их страна оккупирована арабами.
Майкель Набиль лишь отчасти прав, когда говорит о том, что впервые слово «копты» стало обозначать «египетские христиане» только в период холодной войны. На самом деле так было на протяжении многих веков. Перед своим отъездом в Каир, заглянув в Энциклопедический Словарь Сальмонсена 1900 г., я увидел и здесь довольно четкое различие. «"Копты" – это коренное христианское население Египта, в то время как родившиеся на его территории магометане называются арабами», – говорится в Словаре. Корни этого разделения тянутся еще глубже. Еще до завоевания арабами Египта, произошедшего в VII в., они называли страну не иначе как dar Al-Qibt, «родиной коптов». С тех пор египетские христиане называются коптами, хотя 10 % из них принадлежат к совершенно разным христианским конфессиям.
Многие копты тайно считают Египет своей страной – ведь они появились здесь первыми. Глядя на коптов, ощущаешь их гордость по поводу того, что они старейшая в мире христианская организация. Коптская церковь считает своим первым патриархом евангелиста Марка. Находясь в коптском Египте, чувствуешь свое приближение к самому источнику христианской цивилизации[78].
Коптов всегда притесняли. В первые века христианства их подвергали гонениям. Особенно жестоким был Диоклетиан, который правиле 284 по 305 гг. Период, начавшийся в 284 г., копты называют Anno Маrtyrum, время мучеников. Отсюда берет начало коптский календарь, который по сей день делит год на 13 месяцев. Во время правления Диоклетиана были убиты и замучены десятки тысяч христиан. Все это прекратилось только в 311 г., после того как император Константин сам принял христианство[79].
Однако, даже несмотря на новый христианский статус Римской империи, коптов продолжали преследовать. В 451 г. Византийская церковь порвала с коптами во время Халкидонского собора[80], названного так по городу, где он проводился – Халкидону, расположенному на восточном берегу Босфора неподалеку от Константинополя[81]. На Совете обсуждалась концепция монофизитства, а именно: имел ли Иисус в себе только божественную природу, как считали копты, – или же одновременно являлся и богом, и человеком. Халкидонский собор отверг первую версию, после чего коптскую теологию стали считать еретической. В то время как византийская вера стала распространяться на восток – в Россию – и на юг – на Ближний Восток, копты были отвергнуты западным миром. Этот разрыв сформировал всю последующую мировую историю.
В те времена, когда Византийское царство включало в себя египетские земли, копты находились под гнетом, а в VII в. коптский патриарх некоторое время вынужден был пробыть в изгнании. Поэтому когда в 641 г. в страну вторглись мусульмане, копты их радостно приветствовали как освободителей.
Однако это не вызвало горячую любовь мусульман к коптам и не оградило последних от преследований. Они вскоре обнаружили, что «попали под гораздо более тяжкое ярмо, чем прежде», – как заявляет словарь Сальмонсена. Приход мусульман повлек за собой кровавые расправы и особый налог на религию, так называемую джизью. Во время поездки в Египет я неоднократно слышал слово джизья как от радикальных исламистов, так и от христиан, опасавшихся, что новые правители могут потребовать возобновления этого налога. В моем издании энциклопедии также написано, что многие арабы являются «истинными египтянами, которые со временем приняли ислам, чтобы улучшить жизненные условия». Именно поэтому среди христиан так стоек страх перед принятием ислама.
Словарь Сальмонсена 100-летней давности не столь уж далек от истины, описывая не слишком лестные черты национального характера (эта тема давно табуирована).
Мы узнаем, что коптам, находившимся под мусульманским правлением, разрешалось употреблять алкоголь и что «среди них находилось немало охотников злоупотреблять данной свободой».
Майкель Набиль, представитель преследуемого в наши дни меньшинства, осознавая, разумеется, что различие между коптами и арабами старо как мир, все же предпочитает придерживаться довольно спорной точки