А кстати, каким образом Урсула проникла в тайну Гвендолин? Скорее всего, ей сказал Джаспер. Брат и сестра, по всему видно, дружны, и уж наверняка после смерти Алистера Джаспер мог шепнуть Урсуле, что был свидетелем его тайного венчания…
У Марины перехватило дыхание от новой поразительной догадки.
О боже ты мой! Да ведь Гвендолин родила в монастыре не дочь. Она родила сына. Алана Мак-кола.
Лорда Алана Маккола!
Марина не помнила, как вернулась в свою комнату и села перед камином. Она решила, что надо еще раз пробраться в башню. Не может быть, чтобы там не осталось никаких следов пребывания Гвендолин. В прошлый раз Марина их просто не нашла. А теперь найдет.
Впрочем, сейчас ей это не удастся сделать. Единственный путь, которым можно туда попасть, – из комнаты Джаспера. Но не явишься ведь среди ночи в спальню холостого мужчины, пусть даже как бы и родственника, и не станешь впотьмах шарить по стенам! Что она ответит, если Джаспер проснется и поднимет шум? «Я ищу тайный ход в башню, где содержали и мучили тайную жену вашего племянника, мать юного лорда, которого вы со своей любовницей почему-то прячете от всего света, и сестрица ваша в том вам оказывает поддержку…»
И вдруг настигла Марину такая мысль, что до костей пробрал озноб, и жар камина не помог.
Если Гвендолин и в ту ночь, и прежде содержалась в башне, а потом ее тюремщики, чем-то встревоженные, убрали оттуда узницу, разумеется, они вели ее не через сад, не через нижнюю дверь! И едва ли – по открытой галерее, через лестницы и главные коридоры, где всегда была опасность кого-то встретить, невзирая на ночное время. К тому же окно на галерею забито так давно, что гвозди вросли в раму. Оставался только один путь: через «кошачий лаз», которым Марину провел Макбет и которым она вышла… в комнату Джаспера.
– Да нет, не может быть, – пробормотала Марина и вздрогнула от звука собственного голоса.
Джаспер. Изможденный, болезненный, насмешливый, проницательный, мудрый, озлобленный, завистливый, злопамятный Джаспер! Он единственный знал о тайном браке Алистера. Именно его позвала Флора в монастырь, где Гвендолин рожала. Только он мог признать и засвидетельствовать наследственные права Алана… но не сделал этого, а вместе с любовницей скрыл его от людей. А его мать, законно обвенчанную леди Маккол…
Тюремщиков у Гвендолин было двое. Мужчина и его любовница. Так и было сказано: любовница. Очевидно, Урсула прекрасно знала, о ком идет речь, не было нужды называть имена. Об этой любовнице Марина так и не узнала ничего, а о мужчине…
Ее прошила судорога отвращения при воспоминании о звуках ударов, о стонах Гвендолин. Немыслимо представить, чтобы Джаспер, изысканный, стройный, такой слабый на вид Джаспер мог… Неужели его так преобразил опиум?! Теперь существует как бы два Джаспера: один и впрямь слабый, изнуренный хворями человек, который известен всем в замке, другой… это дьявол во плоти, мучитель, палач, а может быть – и убийца. Браконьер убил Алистера, но следов его не нашли? Их мог скрыть хитрый и умный Джаспер. Он и сам мог убить племянника, свалив вину на какого-то там вымышленного браконьера. Зачем? Да чтобы открыть себе путь к титулу и власти – ответ предельно прост! Он прикинулся добрым дядюшкой, но лишь для того, чтобы получить доступ к самой важной тайне племянника: его браку с Гвендолин. А потом началась цепь разрушений: убийство Алистера, похищение Алана, издевательства над никому не ведомой леди Маккол… Почему он не убил Гвендолин сразу? Только ли потому, что питал к ней некую ужасную, извращенную страсть? Пожалуй, нет. Она должна была что-то сказать… от нее чего-то хотели добиться. Может быть… может быть, где-то сохранились бумаги, подтверждающие факт венчания, а значит, законность рождения Алана и его прав на титул? Значит, Джаспер не мог быть ни в чем уверен, пока не завладеет этими бумагами и полностью не обезопасит своих грядущих притязаний на наследство Макколов.
Наследство Макколов…
И тут Марину ударило новой догадкой, да такой, что дыхание занялось.
Алистер был первым препятствием на пути Джаспера к вожделенной цели, и его уже нет. Алана, можно сказать, тоже нет, ведь жизнь его доподлинно висит на волоске. Перед обезумевшим злодеем осталась одна лишь преграда. Это Десмонд. И одному Богу известно, когда настанет его черед.
Марина слетела с кровати и ринулась к двери.
Надо сейчас же, сию же минуту, немедленно предупредить Десмонда. Его жизни грозит страшная опасность!
Руки так тряслись, что она не могла повернуть ключ. И это промедление странным образом отрезвило ее.
Куда она собирается бежать? Зачем? Десмонд до сих пор верит, что по вине Марины погибла Агнесс, он даже на признание Саймонса не обратил никакого внимания! Десмонд вообще не станет ее слушать, тем паче когда она начнет приписывать его дяде страшные, изощреннейшие по жестокости преступления. Он выгонит ее вон, и это будет еще милосердно. А может быть, просто прибьет на месте. Он в таком состоянии, что даже не побоится признаться в их тайном венчании, только чтобы расторгнуть этот брак, избавиться от гнусной интриганки, которая сначала погубила его любовницу, а теперь норовит оклеветать ближайшего родственника. Ну неужели Марине только и остается, что спокойно смотреть, как Джаспер убьет ее мужа, дабы расчистить себе дорогу?!
Матушка пресвятая Богородица! Да будет ли конец напастям, обступившим ее?! Что, интересно знать, все-таки имел в виду Джаспер, сказав о дьяволенке, который всем здесь морочит голову? Уж не стало ли известно ему об их с Десмондом тайном браке? Действителен ли этот брак – если она осталась православной? И если Джаспер считает их союз браком, то как он узнал? Ну, может быть, он обшарил вещи Десмонда и нашел запись, выданную тому капитаном Вильямсом: копию записи в судовом журнале. Да, вполне вероятно, у него планида такая: быть в курсе тайных венчаний своих племянников! И тогда, выходит, ему известно, что существует леди Десмонд Маккол? И какую участь Джаспер приготовил для Марины? Вполне может статься, что она умрет, даже не успев предупредить, переубедить, спасти Десмонда, даже не успев сказать, что любит его… хотя ему все это ни к чему. Что ему до нее, до ее смерти, если на то пошло?!
Глава XXIРыжий палец
Как ни странно, слезы сделали то, что не могла сделать усталость. Марина и не заметила, как уснула мертвым сном, и проснулась только от привычного грохота в дверь: явилась Глэдис.
Марина сразу начала выспрашивать о новостях в замке. Глэдис не замедлила начать болтать. Оказывается, мистер Джаспер ни свет ни заря отправился куда-то верхом. Сэр Десмонд с управляющим – тоже. Леди Джессика, по своему обыкновению, в оранжерее. Леди Урсула пока не появлялась.
Уразумев, что Десмонд уехал не один, Марина с облегчением вздохнула. Она тоже пока жива. Значит, можно было сделать то, что задумывала вчера: пробраться в башню. Тем паче что хозяина комнаты, откуда начинается потайной ход, на месте нет, благодарение Богу!
Но через полчаса выяснилось, что Бога благодарить рано. Джаспера не было, это точно. Но и ключа от его запертой двери не было тоже.
Но рядом имелась еще одна дверь – дверь комнаты Джессики. Марина легонько тронула ее. Дверь открылась.
Хозяйка в оранжерее. Можно войти и…
Марина сама не понимала, зачем ей нужно войти в эту комнату. Но все же вошла и огляделась. В прошлый раз ей было не до рассматривания обстановки, а теперь она только головой качала. Если уж комнаты для гостей были в замке роскошными, что же сказать о спальне бывшей невесты усопшего лорда?! Какие изящные кругом вещи! Резной шкаф красного дерева неописуемой красоты – жаль, что бок поцарапан. Наверное, повредили при перевозке. Чудесные картины в золоченых рамах, изумительное ручное зеркальце… А какой восхитительный фигурный флакончик, наполненный чем-то темным, стоит на подоконнике: причудливо выгнутый, украшенный по бокам маленькими розочками, тоже стеклянными.
Наверное, в нем какие-нибудь удивительные духи. Правда, странно, что они темные…
Марина с любопытством взяла флакон, вытащила пробку. В нос ей ударил крепчайший запах уксуса, и вроде как лукового отвара, и в то же время жженой пробки. Ничего себе, духи! Что же это такое? Она сунула палец в узкое горлышко и убедилась, что жидкость не черная, а темно-коричневая: таким же стал и палец.
Платка у Марины не было, поэтому она шагнула к шкафу и потерла пальцем по белой царапине на его боку. Ну вот, теперь ничто не нарушает красоты и гармонии ценного изделия. И в тот же миг она спохватилась: а что подумает Джессика, увидев, что царапина замазана? Сразу поймет: здесь кто-то был без ее ведома. Добро, если устроит выволочку горничной за самовольство. А если догадается про Марину? На воре, как известно, шапка горит; вдобавок чертов палец… Надо его поскорее отмыть. Где тут у Джессики умывальная комната? Не за этими ли шторками? Может быть там найдется вода.
Марина раздвинула тяжелые складки гобелена, висевшего рядом со шкафом, – и замерла, увидев не альков с принадлежностями для умывания, не глухую, в конце концов, стену, для которой этот гобелен служил украшением, а две доски, прислоненные к стене.
Вот это да… Неужели и здесь потайной ход – такой же, как у Джаспера?!
Повезло!
Марина раздвинула доски, увидела отверстие в стене и через него выбралась в узкий темный коридорчик. Сделала несколько шагов – и перед ней возникло другое отверстие, а за ним комната Джаспера.
Но это ее мало интересовало. Надо успеть добежать до башни, обследовать ее и вернуться, пока не появились Джаспер и Джессика.
Но в коридоре тьма-тьмущая, куда идти?! В прошлый раз ее вел Макбет, но она не запомнила дороги. А вдруг там полно таких потайных коридоров? Свернешь не туда – и будешь бродить по бесконечному темному лабиринту, оглашая его стенаниями, пока не упадешь и не умрешь от голода, жажды, отчаяния. И исчезновение русской кузины навеки останется загадкой для всех, подобно исчезновению злополучного сэра Брайана.