Однако последний был не только пугалом и бюрократом. Близко знавшие его люди отмечали широту познаний Аракчеева в военной истории, математике, артиллерии, его прямодушие, высокое чувство собственного достоинства, равнодушие к чинам и наградам, бескорыстие и скрупулезную честность в денежных делах, что было редким и счастливым исключением в то время.
Так как Аракчеев определит на многие годы тенденции развития государства, экономики, армии и станет почти символом российской действительности, обретя невиданную власть и сделавшись «вторым я» императора Александра, имеет смысл обратить внимание на этого человека – могущественного, умного, жесткого, беспощадного к себе и окружающим, не знающего преград в своей целеустремленности. Можно сказать, что он неуклонно руководствовался одним из основополагающих принципов Екатерины II: «Препятствия существуют только для того, чтобы преодолевать их».
Увы, сугубый практицизм и циничное понимание «государственного резона» взяли верх над мечтаниями «молодых друзей» императора и, таким образом, Аракчеев победил Лагарпа.
«Посмотрите, как немного нужно для человека»
С 1804 до 1814 года Россия и Франция либо сражались, либо находились в напряженном ожидании грядущей схватки. В этих условиях Александр не возвращался к идее отказа от власти, ибо не в его характере было отступать от принципа бескомпромиссной борьбы с Наполеоном, когда, по мысли российского императора, для них обоих не было места на земле. «Он или я, я или он» – таким был символ веры Александра в это десятилетие.
Уже после окончания войн с Наполеоном, в сентябре 1818 года Александр сказал: «Когда кто-нибудь имеет честь находиться во главе такого народа, как наш, он должен в минуту опасности первый идти ей навстречу. Он должен оставаться на своем посту только до сих пор, пока физические силы ему это позволяют. Но по прошествии этого срока он должен удалиться».
Когда же Наполеон был разгромлен, все вернулось на круги своя, и Александр вновь оказался во власти старой мысли, которая не оставляла его с девятнадцати лет, со времени, когда он был только наследником престола, а не самым могущественным человеком в мире.
Вскоре после того, как 18 мая 1814 года был подписан Первый Парижский мирный договор, Александр поехал на родину. Его путь в Петербург лежал через Англию, откуда император переплыл в Нидерланды, и 17 июня был триумфально встречен тысячами гостеприимных голландцев.
Проехав через Антверпен, Бреду, Гаагу и Брук, Александр оказался в Саардаме, где в 1697 году жил его царственный предок Петр Великий. Конечно же, скромный маленький домик русского плотника Питера Михайлова для Александра был главной реликвией в этом городе. Когда он вошел в домик Петра, то внезапно замолчал, пораженный бедностью и простотой его убранства, а затем тихо проговорил: «Посмотрите, как немного нужно для человека!»
Впоследствии, когда к Александру вновь и вновь стала приходить мысль оставить трон и жить простым обывателем, он вспоминал Саардам, бедный домик корабельного плотника, и это еще более укрепляло его в правильности задуманного.
После того как 12 июля 1814 года Александр въехал в Павловск, заранее распорядившись отменить всякие торжества в связи с его приездом, идея абдикирования все чаще и чаще стала приходить ему в голову, хотя он старался хранить ее в тайне и посвящал в свой замысел весьма немногих, при самых различных обстоятельствах.
Теперь уже идея оставить трон не покидала Александра до самой смерти – официальной, по крайней мере, но об этом – впереди. В свое время, уважаемые читатели, вы поймете смысл этой оговорки: «официальной, по крайней мере».
Встреча со схимником Вассианом
Никто из российских императоров, до того как появились железные дороги, не был столь страстным путешественником, как Александр I.
Вскоре после возвращения с Венского конгресса 10 августа 1816 года Александр выехал из Петербурга, намереваясь проследовать по следующему маршруту: Тверь – Москва – Тула – Калуга – Рославль – Чернигов – Киев – Житомир – Варшава.
15 августа он приехал в Москву и пробыл здесь две недели. За это время он отдал распоряжение, по которому Сперанский назначался пензенским гражданским губернатором, а Магницкий – вице-губернатором в Воронеже.
В этот же приезд Александр пригласил к себе московского купца Верещагина – отца убитого по наущению Ростопчина молодого человека, несправедливо обвиненного в связи с Наполеоном. Александр велел передать Верещагину-отцу один из самых больших своих бриллиантов и через московского главнокомандующего графа Тормасова – еще и двадцать тысяч рублей.
Биографы Александра, описывавшие впоследствии эту поездку, обращали особое внимание на эпизод, произошедший в Киеве. Находясь там, Александр посетил схимника Вассиана, славившегося своим аскетизмом и святостью. Когда Вассиан захотел встать перед царем на колени, Александр не допустил этого и сказал, что он такой же простой и смертный человек, такой же христианин, как и другие. «Я пришел в обитель искать путей спасения. Все дела мои и вся моя слава принадлежат не мне, а имени Божию, научившему меня познавать истинное величие», – сказал Александр. А когда из Киева поехал он в Варшаву, где Константин Павлович развернул перед ним серию смотров и парадов, то Александр отнесся ко всему этому гораздо сдержаннее, чем раньше.
Беседа в Киеве 8 сентября 1818 года
Августейший путешественник осенью 1817 года объехал Украину, Белоруссию и центральные губернии России, а осенью следующего года отправился по маршруту: область Войска Донского – Одесса – Варшава – Рига.
Александр выехал из Царского Села 25 августа и 29 прибыл в Могилев на Днепре.
30 августа, в день своего тезоименитства, он был на смотре 11-й пехотной дивизии, а вечером – на балу в доме главнокомандующего 1-й армией Барклая де Толли.
Взяв с собой Барклая, Александр поехал дальше. Они проследовали через Бобруйск, село Дашково и прибыли в Полтаву, где бывший губернатор Парижа генерал Фабиан Остен-Сакен устроил на поле под Полтавой потешный бой, воспроизведя знаменитое сражение русских со шведами.
Во время этой поездки, 8 сентября в Киеве, за обедом, возникла беседа, касавшаяся гражданских обязанностей людей различных сословий, или, как тогда говорили, «состояний».
Не обошли стороной и венценосцев. И когда речь зашла о монархах, Александр вдруг сказал с несвойственной ему твердостью: «Когда кто-нибудь имеет честь находиться во главе такого народа, как наш, он должен в минуту опасности первый идти ей навстречу. Он должен оставаться на своем посту только до тех пор, пока физические силы ему это позволяют. Но по прошествии этого срока он должен удалиться. Что касается меня, – я пока чувствую себя хорошо, но через десять или пятнадцать лет, когда мне будет пятьдесят…»
Здесь присутствующие за обедом прервали Александра, уверяя его, что и в шестьдесят лет он будет здоров и свеж.
Бывший свидетелем этого разговора Михайловский-Данилевский писал потом: «Неужели, подумал я, государь питает в душе своей мысль об отречении от престола, приведенную в исполнение Диоклетианом и Карлом V? Как бы то ни было, но сии слова Александра должны принадлежать истории».
Разговор Александра I с братом Николаем Павловичем
В марте 1819 года Александр провел смотр 2-й бригады 1-й гвардейской дивизии. Командиром бригады был его двадцатитрехлетний брат – великий князь Николай Павлович. После смотра, который царь весьма высоко оценил, Александр остался обедать у Николая и его жены и после обеда, сев между ними, вдруг стал очень серьезным и сказал, что остался весьма доволен смотром и вдвойне рад тому, что Николай хорошо исполняет свои обязанности, ибо он видит в Николае своего преемника.
– И все это должно случиться гораздо скорее, – сказал Александр, – чем можно было ожидать, так как ты заступишь на мое место еще при моей жизни, потому что цесаревич Константин отказывается от своих прав на престол.
Николай Павлович и Александра Федоровна буквально онемели от изумления.
Между тем Александр продолжал:
– Вы удивлены, но знайте же, что мой брат Константин, который никогда не интересовался престолом, решился тверже, чем когда-либо, отказаться от него официально и передать свои права Николаю и его потомству. Что же касается меня, то я решил сложить с себя мои обязанности и удалиться от мира.
Николай стал уверять старшего брата, что только он может править империей, что он еще молод и крепок, но Александр стоял на своем.
При этом следует иметь в виду, что год назад у Николая Павловича и Александры Федоровны родился сын, названный Александром, а у самого императора законных детей не было, как не было их и у другого его брата – Константина.
Таким образом, единственным мужчиной в доме Романовых, кто мог бы претендовать на престол, имея основания передать его собственному сыну, был Николай.
Разговор Александра I с братом Константином Павловичем
В том же 1819 году, осенью, находясь в Варшаве, Александр имел беседу и с Константином и пытался еще раз убедить его не отказываться от престола, не сказав ему о своем разговоре с Николаем, произошедшем минувшей весной.
– Я должен сказать тебе, брат, – проговорил Александр, – что я хочу абдикировать. Я устал и не в силах сносить тягости правления. Я предупреждаю об этом тебя для того, чтобы ты подумал, что необ-ходимо будет делать тебе в таком случае.
Константин ответил так:
– Тогда я буду просить у вас место второго камердинера вашего. Я буду вам служить и, ежели нужно, чистить вам сапоги. Когда бы я теперь это сделал, то почли бы подлостью, но когда вы будете не на престоле, я докажу преданность мою к вам как благодетелю моему.
В ответ Александр обнял брата и поцеловал его так крепко, как никогда прежде.
Прощаясь, Александр еще раз повторил:
– Когда придет время абдикировать, то я тебе дам знать, и ты мысли свои напиши к матушке.
ПОСЛЕДНИЕ ПЯТЬ ЛЕТ ЖИЗНИ ИМПЕРАТОРА