Саджая погиб во время бомбежки, а Штеменко о хороших отношениях с отцом нигде не упоминал. Так что отец также не подвергся допросу в связи с обороной Кавказа по делу Берия. Позднее его следователи вообще потеряли интерес к этому, хотя ему и приходилось слышать от них замечания, что, мол, он незаслуженно получил медаль «За оборону Кавказа», так как вместе с Берия занимался не укреплением обороны, а наоборот — разрушал ее. Словом, по словам следователей выходило, что мой отец вместе с Берия обманывал советское правительство.
После разгрома немцев под Сталинградом, в начале 1943 года, Москва ожила. Один за другим стали открываться театры. Это говорило о том, что на фронте произошел поворот к лучшему. Наша мама вернулась из Уфы со мной и моим братом (тогда еще маленькими детьми), где мы были в эвакуации, и стала работать преподавателем в Высшей школе НКВД. Временно мы поселились в гостинице «Москва», так как отопление в нашем доме не работало; через несколько месяцев въехали в небольшой — всего на девять квартир — дом в переулке рядом с Лубянкой.
Глава 17ВОЕННЫЕ РАДИОИГРЫ СОВЕТСКОЙ РАЗВЕДКИ
Рассказывая о деятельности отца во время войны, нельзя не упомянуть о том мощном противнике, с которым ему пришлось столкнуться — немецких разведывательных и контрразведывательных службах. Прежде всего речь идет о знаменитом абвере. Что же из себя представляет эта немецкая спецслужба?
Помнится, как-то по возвращении отца домой из «владимирки» я спросил его: «Какой смысл заложен в этой полумагической аббревиатуре — абвер?». Он ответил просто, что в переводе с немецкого зашифрованных тут слов лежат в буквальном смысле такие понятия, как «отражение», «нападение», «оборона», «защита». Уже несколько позже отец дал мне небольшую книженцию, где достаточно для меня понятно описывалась история этой спецслужбы.
Абвер возник еще в самом начале существования Веймарской республики — в 1921 году. Поначалу он представлял собой небольшую контрразведывательную организацию, разделенную на две группы: «Ост» и «Вест». Одновременно было создано так называемое «розыскное бюро», в обязанности которого входил сбор сведений о политически неблагонадежных гражданах Германии. Отделениями абвера на периферии являлись так называемые «абверштелле», действовавшие при шести армейских военных округах и построенные по географическому принципу. С самого начала за абвером закрепились две функции — разведывательная и контрразведывательная.
Первым руководителем абвера до 1927 года был майор Гемпп. В 1928 году его сменил полковник Швантесс, а последнего в 1929 году — генерал Фердинанд фон Бредов. В 1933 году абвер возглавил морской офицер капитан Патциг. Он впоследствии вступил в конфликт с нацистской службой безопасности, и в результате в начале 1935 года абвер возглавил знаменитый адмирал Канарис.
С самого начала абвер активно сотрудничал с частными разведывательными службами, созданными крупными германскими промышленниками, такими, как «Нунция» или финансируемая Альфредом Гугенбергом «Немецкая заморская служба».
На протяжении всего существования абвера его структура претерпевала неоднократные изменения, окончательно оформившись лишь в октябре 1939 года, после чего она сохранялась в практически неизменном виде до 1944 года.
В этот период абвер состоял из трех отделов. Ведущую роль среди них играл отдел «Абвер-I» (служба осведомления, или активная разведка). В обязанности этого отдела входили сбор, оценка и распространение добываемых абвером сведений военного характера. Подразделения «Абвера-1» строились по географическому и отраслевому принципу. Он состоял из семи групп (подотделов) и пяти подгрупп, которые, в свою очередь, подразделялись на «рефераты». Группа IX занималась сбором разведывательных сведений о сухопутных войсках иностранных армий (входившая в нее подгруппа «Ост» была нацелена на сбор информации о РККА). Группа IM собирала сведения о военно-морских силах. Группа I L — о военно-воздушных силах. Группа I BI — об экономическом потенциале стран мира. Группа I ILB — о техническом оснащении и вооружении авиации. Имелись также две вспомогательные группы. Одна из них занималась изготовлением фальшивых документов для агентуры, а другая обеспечивала связь с агентурой.
Главное внимание «Абвера-I» было сосредоточено на изучении сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил армий Польши, Франции, Англии, Советского Союза, Чехословакии, а в период 1936–1938 годов — также Испании. Основными приоритетами являлись организация, численность и вооружение сухопутных войск, принципы их боевого использования, мобилизационные планы, командный состав; состояние военно-морских сил, перспективы их развития, планы использования в случае войны; боеспособность военно-воздушных сил, предполагаемая тактика их использования в боевых условиях, новейшие достижения в области авиационной техники; политико-моральное состояние войск; потенциальные возможности развертывания оборонных отраслей промышленности, производства оружия и новых видов военной техники.
Для связи с германским МИДом при «Абвере-I» постоянно находился референт в ранге советника. С его помощью сравнительно легко удавалось внедрять разведчиков в германские зарубежные представительства. Так, только в немецких посольствах шести стран — Испании, Португалии, Швейцарии, Швеции, Турции и Китая — под видом дипломатических чиновников работало 214 абверовцев, из них 36 — в составе высшего, 32 — среднего и 146 — в качестве вспомогательного персонала.
«Абвер-1» был нацелен на добывание не только военной и военно-промышленной информации. Его интересы простирались также в политические, экономические и дипломатические сферы. В связи с этим у абверовцев возникали неизбежные конфликты с германский внешнеполитической разведкой, для разрешения которых между абвером и СД было заключено соглашение «О разделе сфер влияния» (так называемые «десять заповедей»). В соответствии с ними круг интересов абвера ограничивался только военной областью, а разведка СД обязывалась передавать попадающие в ее руки военные данные верховному командованию вермахта.
Период 1942–1943 годов характеризуется началом крупных радиоигр между советскими и немецкими спецслужбами. Как уже сегодня широко известно, абвер и служба безопасности Германии использовали для этих игр главным образом разоблаченных ими агентов советской военной и политической разведок в Западной Европе и на оккупированной территории. Насколько известно, главным упущением в этих играх была попытка использования старых источников. С нашей стороны, однако, линия заключалась в том, чтобы внедрить непосредственно в спецслужбы противника проверенных агентов, которые могли бы создать дополнительные источники дезинформации для немецкого командования.
Следует признать, что соотношение сил в радиоиграх закономерно сложилось в нашу пользу. Дело в том, что, несмотря на отступления и поражения 1941 года, агентурно-учетные материалы НКВД были заблаговременно эвакуированы. Мы использовали мощный контр-разведывательный потенциал советской госбезопасности, располагая, несмотря на войну, возможностями быстрой, оперативной проверки советских граждан и выходцев из Прибалтики, а также эмигрантов, активно использовавшихся немцами во власовском и других профашистских и националистических движениях.
Наш агент в гестапо Леман передавал нам в 1935–1941 годах, как уже знает читатель, важнейшие материалы о разработках гестапо по внедрению повсеместно своей агентуры.
В 1942–1945 годах по линии НКВД, военной разведки и контрразведки СМЕРШ было проведено более 90 радио-игр с немецкими спецслужбами. Некоторые из них заслуживают особого рассмотрения, ибо зачастую получили неполное отражение в нашей и немецкой литературе.
В дополнение к известным фактам о деятельности резидентуры Разведупра Красной Армии в Швейцарии в 1941–1943 годах следует добавить ряд обстоятельств, по-новому характеризующих эту героическую и трагическую страницу. В 1943 году на совещании руководителей разведорганов СССР был проведен анализ — сопоставление материалов военной разведки из Швейцарии о действиях немецкого верховного командования с информацией о передвижениях войск вермахта, полученной от группы Филби — Кэрнкросса — Бланта из Лондона и направленной НКГБ Сталину 7 мая 1943 года. Данные о планах немецкого наступления и группировке войск на Курской дуге, полученные из Швейцарии от Радо, почти полностью текстуально совпадали с текстом перехваченных и расшифрованных англичанами шифрорадиограмм немецкого верховного командования.
Об этом шла речь на совещании у Молотова, в котором участвовали Ильичев, Кузнецов, Фитин и мой отец. В СССР тогда не знали подробностей английских достижений в конструировании дешифровальной машины «Энигма» и были крайне озабочены тем, что англичане могут перехватить и наши шифротелеграммы.
Недоверие к материалам из Швейцарии усиливалось также тем, что Кент сообщил в Центр о широком провале сети во Франции и о том, что он работает под принуждением, участвуя в радиоигре гестапо. Начальник Разведупра Ильичев направил по этому вопросу специальное письмо в НКВД и военную контрразведку СМЕРШ Селивановскому, отвечавшему за радиоигры в этой спецслужбе. Вывод ИНО НКВД 1943 года о том, что информация из Швейцарии базировалась не на сведениях из немецких источников, а на дозированной информации из Лондона, подтверждается также следующими обстоятельствами. В ноябре 1943 года поступления информации от групп Люци и Доры из Лозанны и Женевы прекратились. Но в течение 1944 года поступали примерно аналогичные, правда, отрывочные данные от нашей резидентуры из Лондона, которая имела эпизодический, нерегулярный выход на английские радиоперехваты. Англичане предпочли снабжать нас дозированной информацией из Швейцарии, выявив там нашу агентуру, частично проникнув в нее после нападения Гитлера на СССР. Делалось это по двум причинам.
Во-первых, У. Черчилль не хотел сообщать эти данные напрямую, так как это означало признание широких возможностей дешифровки у англичан или их выходов на немецкое военное командование. Во-вторых, англичане делились с нами таким образом информацией лишь в тот период войны, когда ход военных действий складывался не в нашу пользу, или в период, когда перспективы вступления Красной Армии в Польшу, Чехословакию, Финляндию представлялись нереальными. О скрываемой англичанами своей роли в работе нашей разведки в Швейцарии говорит и такой факт. Отдавая себе отчет в противоречивости и небезупречности своих действий в Швейцарии, нелегальный резидент нашей военной разведки в 1938–1944 годах Радо пытался избежать возвращения в Советский Союз в 1944 году, бежав от советских представителей на аэродроме в Каире. Через некоторое время он, однако, был выдан нам англичанами. Для них Радо не представлял никакого оперативного интереса. Содействие его побегу бросило бы дополнительную тень на скрываемое англичанами проникновение их агентов в нашу разведсеть в Швейцарии.